Милые, добрые, красивые Аллочки России и не только, этот рассказ не в обиду вашему прекрасному имени, я его очень люблю, но, так уж вышло, что мою «героиню» звали именно так. Она переехала в наш дружный подъезд в уже зрелом возрасте. Старожилы стали потихоньку уходить в лучший мир, родственники продали квартиру, вот «явление» и состоялось. Аллочка ввезла свой скарб и двух сыновей-подростков и…начала ссориться с соседями. Хлебом-солью и оркестром мы её, конечно, не встречали, но души приветливо распахнули, как всегда. Вот в эти души Аллочка от души и какнула. Ей не по нраву были коляски в подъезде, «блохастые» соседские кошки, лающие собачки, кричащие дети, да всё! Почему, в таком случае, Аллочка не выбрала для проживания скит в тайге или бомбоубежище, чтобы на веки вечные исключить из своего бытия шумовые эффекты, понятно стало не сразу. Примерно через год. Она «питалась» нашим недоумением, страхами детей и даже ответной злостью в её адрес некоторых, абсолютно миролюбивых жильцов.
Кто и когда так обидел Аллочку, что она окрысилась на весь мир, крылось за семью печатями. Нет, конечно, можно было подойти и обнять обиженку или угостить её чем-нибудь вкусным, так всегда поступают добрые люди в отношении тех, кому временно плохо. Но случай с Аллочкой был уникальным. Она фонтанировала злобой 24/7. Её мальчишки, красивые и воспитанные, кстати, только молчаливые и нелюдимые, мамаши явно стеснялись, поэтому, только закончив школу, съехали и больше никогда (!!!) не появлялись в материнском доме. А Аллочка, видимо томимая скукой, разошлась не на шутку. Пасквили во всевозможные инстанции были для неё регулярной разминкой, ну, как для нас с вами зарядка, или чайку попить. Участковый наш, завидев Аллочку, мечтал о шапке-невидимке, штат ЖЭУ готов был скинуться на билет в один конец для неадекватной жилички, медицинский персонал поликлиники стонал и рыдал, завидев её рыжую голову в коридоре. Кстати, внешность у неё была бы заурядной, если бы не видимый невооружённым взглядом яд и сквозящая злость на весь белый свет. Если бы мне пришлось рисовать портрет Бабы Яги, я бы списала его с Аллочки. Причём без грима. Дети, играющие во дворе в свои, никому не мешающие игры, боялись злую бабу, словно мышки кобру, искренне веря, что она их сожрёт и не подавиться, поэтому разбегались в страхе, когда та выходила из подъезда и зычным голосом приказывала детворе онеметь. Взрослые, вне зависимости от пола, возраста и образа жизни, подвергались нападкам Аллочки из-за курения, вернее подбрасывания окурков на её застеклённый (!) балкон. Она жила на третьем, «подбрасывали» все жильцы, с первого этажа по девятый. Аргументы по типу «какой же целкостью надо обладать?», её раздражали. Аллочка ежедневно «грабила» помойки и предъявляла «улики» жильцам и страдальцу участковому.
Злыдня не переставала совершенствоваться и брать «новые высоты», поэтому вскоре освоила эпистолярный жанр. Да-да, она стала писать «прелестные письма» соседям, подбрасывая их в почтовые ящики. Какой грязи там только не было! Но нам, соседям, было смешно от её «литературных» потуг, мы обменивались своими экземплярами и читали «бред сумасшедшей», как когда-то фельетоны журнала «Крокодил». Аллочка негодовала! Её месть всему свету «не зашла». Тогда она стала включать звук своего телевизора на 100, ссылаясь на собственную глухоту. Вот в этом уже никто не усомнился, Аллочка действительно была наглухо больной.
Вскоре, за ней закрепилось прозвище «ведьма». На Бабу Ягу она больше не тянула, слишком милым, по сравнению с Аллочкой, был сказочный персонаж. Прозвище было обоснованным. В непосредственной близи от Аллочки у соседей начинали на «ровном месте» болеть головы, случаться травмы и даже обмороки. Ведьма, усмехаясь, шла дальше, получив очередную порцию подпитки. Ей никто не мстил. Все были выше этого. Просто старались обойти стороной. А она скрывалась в собственной «норе» и лелеяла свою злобу. Вскоре мы уехали насовсем.
Зло ушло из моей жизни, как казалось, навсегда. А потом чёрт дёрнул меня начать писать. Я была счастлива писать для добрых людей добрые истории, наслаждалась вашим ответным добром и знакомилась с отличными людьми! Но дух Аллочки догнал меня и здесь. Да нет, этот «персонаж» был совершенно другим и имя в данном случае играет роль нарицательного, но злоба была такой же силы, как у «нашей» Аллочки. Почитывает «меня» одна читательница, в тот раз, видимо, была в дурном расположении духа, ну и написала, что думала, нелицеприятно написала, ну да ладно. Я ответила вежливо, на том и разошлись. Вот тут и возник «персонаж». Её не интересовал сюжет, она нашла ведомую только ей неточность. И понеслось. «Аллочка», словно вулкан, извергалась испражнениями, «блистала остроумием», на уровне обозлённых тинейджеров и претендовала на знания во всех областях жизни. Да без проблем! Только если бы это было так на самом деле, «Аллочка» бы не считала, что ставить запятые в пасквилях – это для слабаков, а допускать орфографические ошибки – особый шарм. Я её пожалела. Так и написала: «Мне Вас искренне жаль». Каждый из нас, хоть раз в жизни, злился, печалился, переживал горькие моменты, но потом, в разной степени щедрости, делился добром. Но чтобы так, под завязку, быть «набитым» сплошным негативом… Добра вам, «Аллочки»! Каждый делится тем, чего у него в избытке. У меня в избытке доброты. Я делюсь с вами. Вряд ли ваши организмы, насыщенные ядом, примут его, но попробовать стоило. А вам, мои любимые читатели, я отсыпаю доброты от всех щедрот! И теплоты! И любви! Пусть они спасут мир.