Бобрый день/вечер/утро, дорогие читатели!
Решил, значит, я разобрать одну статью с «Исторических наперстков», которую мне рекомендовали к прочтению и оценке.
Сразу говорю, что хотя я по большей части с автором этого очень хорошего канала и не согласен (в данной статье: в других, из числа тех, что читал, когда согласен, когда нет), но не могу сказать, что его мнение безосновательно.
Сказал бы так: если бы оппоненты всегда так обосновывали свою точку зрения, мы бы жили совсем в другой реальности.
По настоящему полноценный анализ статьи сделать не могу, ибо, те, кто занимался подобным, знают, что для того, чтобы сделать качественный разбор, скажем, статьи на 10 страниц, потребуется, как минимум в 10 раз больше бумаги.
Кстати, это касается и фейков, преимущество которых всегда в том, что они короче их опровержений, которые по умолчанию не могут быть короткими.
Одним словом, постараюсь рассмотреть как можно короче самые основные положения, которые я скопировал в текст, по мере прочтения статьи.
1
«Предлагаю сегодня попробовать осмыслить становления русской государственности с центром в Москве через призму отношений с «коллективной Ордой» Улусов Чингисхана. А противовесом взять взаимное влияние государств Западной Европы друг на друга. Чтобы увидеть принципиально разные конечные точки исторического пути.»
Раньше копать нужно, раньше. Здесь подход мне напоминает следующее:
· «Мы (Россия) отличаемся от западноевропейских государств – это факт.
· У нас был советский период, а у, скажем, французов – не было.
· Вывод: причина разницы между русскими и французами – советский период.»
Нет, в принципе в таком подходе есть солидная доля правды, вот только представители русского мира и до Советов отличались от западноевропейцев, хотя и в несколько меньшей степени. СССР только усилил различия.
Точно так же и Орда: она усилила различия, но не породила оные, ибо таковые начали формироваться еще раньше.
И, поскольку, как с неба они на нас не плюхнулись, то вполне логично, что на доордынском этапе эти различия были не до такой степени заметными, как после Орды. А после Орды они тоже были не столь заметными, как ещё позже.
У нас изначально были разные стартовые условия, и в дальнейшем даже один и тот же исторический опыт приводил нас и западноевропейцев порой к противоположным выводам, хорошо отраженным в поговорке
«Что русскому хорошо, то немцу – смерть!»
И вот об истоках отличий русского мира от, скажем, мира немецкого или французского я и предлагаю поговорить в первую очередь. Только искать оные я предлагаю не в ордынской эпохе, а значительно ранее – когда ни о какой Руси или Франции и речи еще не шло.
Сначала несколько абзацев о сходствах.
У истоков и современного западноевропейского, и современного русского мира стояли, грубо говоря, дикари. В Западной и Центральной Европе это были преимущественно германские дикари и в несколько меньшей степени славянские, кельтские, иранские и пр.
В Восточной Европе главную роль на себя взяли славянские дикари плюс дикари из соседних языковых групп.
Я сознательно использую термин «дикари», чтобы отсечь выдумки о разнообразных «Золотых веках», в которые славяне/германцы/прочие жили в чем-то безмерно хорошем.
Если посмотреть то, что писали о славянах, германцах и прочих варварах древние римляне или византийцы, то можно будет увидеть примерно ту же картину, которую живописали уже цивилизованные потомки варваров, описывая народы, находящиеся на более ранней стадии развития.
То есть каких-то принципиальных различий между древнегерманским воином/скотоводом/грабителем и его коллегой из племени йоруба, жившим тысячелетием позже, не наблюдалось, нравится это любителям сказочного прошлого или нет.
Теперь о различиях
Самое главное заключается в том, кто и когда сорвался с места и начал строить свою цивилизацию. Если исключить северных средиземноморцев, являвшихся прямыми наследниками античной цивилизации и оставить только центрально- и западноевропейских варваров, то получится, что старт они взяли примерно на полтысячи лет раньше будущих русских. Неплохая фора, не находите?
Если же помнить о том, что история – не стадион, где время старта может отличаться, тогда как сама дорожка остается прежней, то получится, что разное время исторического старта даже в одном и том же регионе означало бы, что это совсем разные старты.
Итак, западноевропейский старт был раньше, а, значит, уже поэтому был другим.
Теперь посмотрим на еще более важный параметр: соседство.
С кем соседничали те же германцы, двинувшись на юг из своей никому на тот момент не нужной Скандинавии и окрестностей?
Их соседями была ни много, ни мало Римская империя, притом еще не успевшая основательно разложиться. Впоследствии, когда она таки рухнет, огромная людская масса бывших имперцев вольется в будущий западноевропейский мир, что, конечно же, не могло не сказаться, как на темпах, так и на самом характере развития западноевропейской цивилизации.
То есть западноевропейская цивилизация – преимущественно германо-романская, причем последний компонент настолько обгонял первый, что его можно рассматривать как цивилизационную гравицаппу и цивилизационную карму одновременно, ибо романские народы принесли с собой не одни только преимущества умершего Рима, но и некоторые его хвори.
А что у нас? Хотя некоторые деятели пытаются сделать культуртрегера то из норманнов, то из Хазарии, то из Волжской Булгарии, смотрится это, как по мне, крайне неубедительно, хотя, понятно, что какое-то влияние с их стороны было.
Реально у нас был один по-настоящему продвинутый сосед – Византия. Будь он поближе – история наверняка была бы иной, но он сидел за изрядных размеров лужей.
Фундамент
Пространства, которые заняли германцы, были по большей части уже облагорожены древними римлянами. Очутившись на этом месте, германцы обнаружили, что многое уже создано и на возведение фундамента тратиться уже не особо нужно.
В частности, на новом месте они обнаружили огромный пласт христианского духовенства с его книжностью.
Ну, это примерно, как если бы какие-нибудь кривичи «примучили» каких-нибудь вятичей, одновременно с этим обнаружив, что у примученных уже есть храмы, ученые, книги, богословы, писаные законы и прочее. Но такого у нас не было.
Одним словом, русская цивилизация строилась на ровном месте одними дикарями, в сотрудничестве с другими.
И это, с одной стороны сделало старт не таким резким, а с другой – в значительной степени избавило наш мир от патологического желания поделить общество на высших и низших.
То есть, желание, конечно, было и будет, но в наш культурный архетип оно не вошло, чего нельзя сказать о Западной Европе, особенно о германской ее составляющей, о чем надеюсь однажды дописать статью.
Взаимоотношения же с Византией носили характер культурного и торгового обмена, но не более. Вот если бы Русь сформировалась лет на пятьсот раньше и притом на территории Малой Азии, где только что рухнула бы Византия, вот тогда можно было бы говорить о более-менее похожих условиях для старта, да и то с натяжкой. Но этого не было.
Думаю, сказанного достаточно, чтобы понять, что для различий между нашей цивилизацией и западной оснований чуть более чем достаточно и вовсе необязательно смотреть в Орду как в некую точку особости нашего цивилизационного старта.
Параллельно стоит отпустить долю критики в адрес отечественных ордынофобов, традиционно утверждающих, что Орда отбросила Русь в развитии на (вставить подходящее количество веков).
Да, «откат» был, но, как видно из вышеизложенного, мы и без Орды стартовали не в самых благоприятных условиях (климат, ландшафты и сомнительную плотность населения, кстати, тоже нужно учитывать).
Капля скепсиса
Неплохо бы помнить о том, что и я, когда говорю о т. н. «благоприятных условиях», и ордынофобы, рассуждающие о том, что нас куда-то отбросили, подразумевают, что существует некое «несомненное развитие» и движение в правильном направлении.
А я, хоть и вынужден пользоваться этой терминологией, но сам в нее не верю.
Мы с вами буквально сейчас можем наблюдать то же, что происходило в Европе полторы тысячи лет назад: те, кто ещё недавно считался варварами и отставшими, уверенно вытесняют на обочину «продвинутых и развитых», демонстрируя значительно бо́льшее душевное здоровье (да и физическое тоже), нежели цивилизованные аборигены, на которых уже смотрят, как на цивилизованных, но, увы, полоумных.
Так что, если бы русский старт проходил в идентичных с Западной Европой условиях, то вполне вероятно, что у нас уже в XII-ом веке была бы целая сеть университетов. Возможно? Вполне!
А в XVI-ом веке у нас могло бы быть Возрождение уровня фламандцев. Возможно? Вполне!
А в XIX-ХХ веке, возможно, мы бы точно так же ушли в сочинение расовых горе-теорий. А в XXI-ом в кружевном исподнем в центре столицы веселились бы. Возможно? Вполне!
Согласитесь, что картина в динамике смотрится несколько иной, нежели в статике, когда видят только университеты или полотна Ван Эйка.
Посему, при всей любви к европейской культуре, я не очень верю в однозначность прогресса и нынешние не считающиеся продвинутыми монголы мне как-то симпатичнее, нежели жители Европы.
Поэтому, наверное, с моей точки зрения разумнее говорить не о более или менее развитых сообществах, а о просто разных. А о том, кто более совершенен – лучше оставить на суд богов, если только они сами узрят в этом какую-то однозначность, в чем я тоже не уверен.
2
«Цивилизационный эксперимент последних Рюриковичей с Поволжьем, сумевших построить здесь первый полиэтничный регион в Московском царстве, впоследствии дал плоды продвижения России на Восток и Юг. С моделью особого управления многонациональным обществом с сохранением национальных культур.»
Полиэтничные эксперименты Руси тоже начались намного раньше. Только я бы назвал их не экспериментами, а полиэтничной данностью русского мира.
Уже само, не важно имевшееся в реальности или не особо, призвание варягов указывает на изначальную полиэтничность, поскольку в этом призвании помимо варягов и словен участвуют еще и финно-угры. И никого это в зарождающемся русском мире нисколько не беспокоило.
И далее русский мир продолжал строиться в условиях полиэтничности и преобладания терпимости и сотрудничества.
3
«А татары, десятки других народов, великороссы сначала присматривались друг к другу, а потом и уживаться в рамках одной государственности.»
Присматриваться они начали намного раньше. И слияние со степной аристократией, судя по всему, началось раньше.
Сейчас мало кто вспоминает (не пойму почему), о том, что тюркоязычные степняки были еще до Орды важнейшей составляющей Руси. Просто у Орды, как и у любой исторической Химеры, чего не отнять, так это магического очарования, приковывающего к ней взгляд даже через века. В общем, «мы все глядим в Наполеоны», как говорил Александр Сергеевич, хотя и в несколько другом контексте.
Химера Наполеона, стоит признать, тоже по сей день приковывает взгляды, как и столь же недолговечные химеры Алоизыча или Филиппыча (Македонскго). Вот и получается, что почти любой разговор о чрезвычайно разнообразном и интересном мире степняков очень быстро сводится к Орде, будто бы у них окромя ней ничаво и не водилося.
Однако водилося, и так водилося, что всякие торки, берендеи, ковуи и прочие каракалпаки были для Киевской Руси важнейшей частью. Такой же важной, как и собственное боярство, на что указывает хотя бы такая важнейшая летописная формулировка, как «вся земля русская и Чёрные клобуки» (черными клобуками обобщенно этих тюрок и называли).
Позднее, будучи крещеными, они, судя по всему, стояли у истоков казачества, о чем в стране моего проживания стараются не говорить, ибо, сами понимаете, не каждый «патриот» сим проникнется.
Информация к размышлению
Об этом мало кто знает даже у нас. Даже в среде националистов. Вероятность же того, что это будет известно жителям Хладолесья и вовсе стремится к нулю.
По моему мнению, СССР сделал несколько ошибок в отношении Опушки, и одной из их была героизация тутошнего казачества. Конечно, это началось еще в имперский период, но в советский это заметно усилилось, и полубандитскую вольницу с сомнительной управляемостью стали подавать как своего рода носителей чуть ли не протокоммунизма.
Уже в это время отношение к казачеству изрядно смахивало на казакобесие, и черты будущей шароварщины можно было узреть уже тогда.
Нет ничего удивительного в том, что запорожцы после развала Союза стали для Опушки чем-то вроде национальной иконы, и их культ в очень короткие сроки был выведен на уровень маразма.
Сроки, подчеркну, были и в самом деле очень короткие, ибо тогда о величии ОУН-УПА ещё почти никто и не заикался, тогда как о том, что «козацкая армия была сильнейшей армией Европы» я слышал регулярно.
Между тем в кругу части националистов (с радикальным уклоном и расовой составляющей) к казакам отношение было резко негативным. Причина: "они не славяне по происхождению и занимались террором местного населения".
Насчет происхождения, мне кажется, было бы точнее назвать его смешанным, но то, что местному населению от них доставалось порой сверх меры – это точно.
Этот штрих привожу просто для того, чтобы читатель имел представление о том, насколько неоднородной является даже местная националистическая братия, не говоря уже о народе в целом.
Разумеется, эту карту при грамотном подходе, можно разыграть.
Однако вернемся к статье.
4
«татаро-монгольское иго». С полным забвением факта, что его (во-первых) не было.»
Здесь особо распространяться не стану, ибо это просто поветрие какое-то, считать, что никакого ига не было и всё было норм.
Впрочем, для «Напёрстков» характерно называть некоторые предположения давно доказанными фактами, хотя по этим вопросам научные дискуссии так до сих пор и не достигли консенсуса.
«Варяжский вопрос» и «Иго» – из числа таких тем.
Если вам интересно мое мнение по поводу ига, то его (мнения) нет. Летописи для меня – не самый главный авторитет. Археологии доверяю больше. А она показывает материальный и культурный упадок в ордынский период.
При желании можно называть это случайностью. Мне это случайностью не видится, как не видится и редкой формой дальнейшего культурного прогресса.
Так что, иго или не иго, но упадок был впечатляющим. Мне этого достаточно.
5
«Но дело не в самой экспансии, Россия является единственной державой современности, имеющей бесценный опыт почти безболезненной интеграции Великого Соседа, который веками являлся смертельной угрозой.»
Хотелось бы имя этого Великого Соседа. Обычно говорят о Великой Степи. Прошу прощения, но такого государства, как Великая Степь, или Кочевники, или «Извечныя Вороги Святой Руси» ни на карте, ни в сознании самих степняков отродясь не существовало, как не существовало ни на пергаменте, ни в сознании тогдашних жителей изобретенного лишь недавно государства «Киевская Русь».
С таким же успехом применительно к степнякам можно говорить о некоей Конной Раскосии.
В реальности мир степняков был достаточно разнородным и далеко не всегда таким враждебным по отношению к Руси, как принято считать.
Сотрудничество со степняками началось же еще в домонгольский период и назвать его неплодотворным сложно.
Так что включение в состав империи восточных соседей, на мой взгляд, является продолжением того тренда, который начался в домонгольский период и был несколько приторможен, кстати, той самой Ордой.
А то, что включение шло почти безболезненно, так уже на ранних этапах, как я и говорил, Русь показывает себя, как достаточно варварское, но при этом явно многонациональное государство. Так что относительную безболезненность я считаю закономерным следствием русского национального архетипа.
Что до резкого продвижения на восток, то не следует забывать о таком явлении как мировые эпохи, в рамках которых человечество вдруг начинает делать примерно идентичные вещи.
И продвижение на восток попало на эпоху Великих географических открытий, которая, будучи помноженной на ненасильственный в национальном плане архетип русских, в итоге и сделала продвижение быстрым и безболезненным. Хотя, конечно, этому способствовали и другие факторы.
6
«Именно степняки научили русских самостоятельно управлять своей судьбой постоянной угрозой захвата.»
В статье об Иудейской войне я писал о том, как ловко историки приписывают одним и тем же причинам совершенно разные следствия. Или выводят явное следствие из любой понравившейся им причины.
Здесь имеем примерно то же самое. Постоянная угроза со стороны уж как только не истолковывалась. В данном случае якобы именно она научила русских самостоятельно управлять своей судьбой (что, к слову, вообще довольно размытое понятие).
А что, – зададимся вопросом, – неужто постоянная угроза захвата была известна русским, но неведома европейцам? Или это Русь несколько веков трепетала то перед норманнами, то перед мадьярами, то перед турками (да и друг перед другом)? Нет, не Русь.
А раз не Русь перед ними тряслась, то постоянная угроза захвата должна была выработать в европейцах те же самые черты, которые, по мнению автора обсуждаемой статьи, она выработала у русских.
И, если таки выработала, тогда не очень понятно, о каких различиях мы тут вообще говорим. А если не выработала, то тогда грош цена такой причине, которая то вырабатывает черты, то не вырабатывает.
Если хотите посмеяться, то я могу сообщить, что эту самую черту обосновывали и климатом, и лесными пространствами, и жизнью в степи, и низкой плотностью населения, и православием, и языческими корнями, и смесью того и другого, и это еще не считая совершенно анекдотических теорий, включая расовые и националистические, а-ля «славяне хорошо воюют только потому, что в них 60% тюркской крови».
Как по мне, эти объяснения говорят только об одном: представителю современной цивилизации почему-то боязно смотреть на факт, воспринимая его просто как факт.
Вероятно, даже паршивое объяснение этого факта создает иллюзию власти над ним и успокаивает, оттого и желание все объяснить, хотя, возможно, причина и не в этом.
Однако обращу внимание на один важный момент: как только мы находим причины того или иного явления, мы начинаем его преувеличивать и перестаем замечать то, что это явление, может, и не такое уж значимое.
Для меня, например, очевидно, что русский мир действительно демонстрирует высокую стойкость, какой бы ни была ее причина. Но так же очевидно, что иногда это правило давало сбой, и наш народ чуть ли не приветствовал тех, кто желал ему смерти (далеко ходить не нужно, достаточно вспомнить горбачевско-ельцинскую эпоху).
7
«Согласен безоговорочно, только божественное вмешательство аккуратно отставлю в сторону. Но готов на пари с литрами крэпэнького, что как только перед Россией встаёт непреодолимая стена, которую силой не прошибить, включаются некие глубинные механизмы «отрицания текущей реальности». И тумблер автоматически щёлкает в режим «ничего невозможного не существует» в долгой перспективе. Потерпим, отползём в глухие буреломы «скифской тактикой», там и покумекаем, как рыло супостату до крови начистить. Даже если богоборцы отъявленные, покаемся на всякий случай.»
Вот подобные изречения, хотя, каюсь, порой и сам изрекаю, вообще-то не люблю, ибо сие есть шапкозакидательство и ура-патриотизм.
Не люблю я такого, во-первых потому, что с огромным скепсисом отношусь к пафосным обещаниям сделать что-то, что обычно даже не начато. Здесь у нас тоже кто-то обещал по Красной площади парадом пройти. И не только у нас это обещали.
В Ичкерии, помнится, тоже хотели. И это не означает, что пустой таз громче звенит только в случае, когда речь идет о других народах: в отношении нашего народа это правило тоже вполне справедливо.
Первая мировая, к примеру, началась на небывалом патриотическом подъеме и, хотя имела шанс окончиться для нас довольно неплохими результатами, финишировала потерей колоссальных территорий и гражданской войной до кучи. И это не единственный случай, когда обещанная великая суперпобеда заканчивалась не столь живописно, как предполагалось.
Вот все ленюсь зайти с каверзным вопросом на канал Онотоле Вассермана, который многократно утверждал, что возможная война Хладолесья с Опуней закончится за 4 дня и не быстрее только потому, что Хладолесье оставит запас для новых рекордов (трехдневных и двухдневных, однодневных и еще кучи менее чем суточных, надо полагать).
К счастью, это мнение озвучивал только Вассерман и некоторые другие частные лица, а не Кремль (во всяком случае, от официальных лиц я такого не слышал: если ошибаюсь – поправьте).
Однако, несмотря на то, что Вассерман и прочие, рассуждавшие в подобном духе – это всего лишь обычные люди, которые могут говорить любую чушь, будучи неосторожно вынесенной на всеобщее обозрение, она таки принесла вред, ибо заставила часть населения поверить в быструю и легкую победу, за неимением которой любая другая война, даже успешная, уже начинает многим рисоваться в значительно более мрачных тонах.
Поэтому и не люблю я такого. И еще не люблю потому, что многие великие империи в итоге всё равно либо почили в бозе, либо усохли до размеров нынешней Британии, либо и вовсе, заявив о тысячелетнем будущем, не протянули и ста лет.
Последнее России уже не грозит, но на всякий случай иметь в виду надо, тем более что ничто не вечно под луной и рано или поздно смерть уничтожит не то что Россию, но и человечество.
И чтобы первое не случилось намного раньше последнего, вероятно, нужно быть несколько скромнее, тем более что фанфаронство – это, скорее, о некоторых западных народах с их спесью, чем о такой довольно тихой тёмной лошадке истории, как Россия.
…
«постараюсь сформулировать максимально компактно главные особенности так называемого Русского Мира:
Русскому государству никто не враг, а разной степени опасности сосед.»
Не вижу жёсткой связи этой черты с ордынским периодом.
...
«Русский способен осознавать собственную временную слабость и уметь отступать. Даже падение столицы (всегда смертельное для европейцев) не является поводом для признания поражения, пока народ готов сражаться».
Тоже не вижу связи с Ордой. Более правдоподобной является связь с огромными пространствами, на которых ещё скифы очень недурно отступали с катастрофическими для захватчика последствиями.
...
«Русское государство слабо различает дипломатическую и военную составляющую любого противостояния, с лёгкостью способно простить даже смертельного врага строго по Христовым заповедям».
По-моему, здесь благодарить нужно, скорее, Христовы заповеди, чем Орду.
...
«Русские никогда не ставят внешнеполитических целей на основе строго анализа текущего соотношения сил и средств, предпочитая ввязаться в драку, а потом пусть «Г-дь управит».
Простой народ вообще-то строгим анализом внешней политики вообще не заморачивается. И тем более странно ждать подобных действий от русских пятисотлетней давности.
Признаться, с трудом представляю себе народного аналитика из какого-нибудь Древне-Кукуева, хоть во времена Орды, хоть до нее, хоть много позднее. Была война – воевали, заканчивалась – прекращали воевать.
Если же говорить о поведении властей, то мне кажется проблематичным сравнивать склонность к анализу всех русских властителей и всех европейских, тем более что четкие критерии отсутствуют.
На мой взгляд, русскому вообще свойственно, скорее, сначала подумать о целесообразности самого дела, чем браться за то, в чем смысла не видно.
Раздолбайство и напроломщина русского характера, мне кажется, сильно преувеличены и вступают в противоречие с такой архетипической чертой нашего народа, как склонность во всем искать смысл.
По-моему, это, скорее, западный миф, такой же, как жуткое русское пьянство, которое, на проверку оказывается и не таким уж жутким, и не таким уж русским.
…
«Русское государство никогда не знает, где остановиться, поскольку понятие «цивилизационная граница» не укладывается в голове после полной интеграции Орды, русско-турецких войн, Заграничных походов и падения главных европейских столиц перед мощью русского оружия».
Здесь автор сам верно подметил, что не Ордой единой. И те же черты и то же отсутствие внятных представлений о границе, за которую низя, можно увидеть и у домонгольской Руси.
…
«Русские убеждены в собственной исключительности и богоизбранности, однако концепции мессианства отвергают категорически».
Не спорю, однако в данном случае корни нужно искать не в Орде, а в христианском учении. Что до концепций мессианства, то 99-ти процентов населения они, в общем-то, и не известны.
То есть о том, что они существуют, люди знают, но чтобы найти русского, способного внятно изложить хотя бы одну, придется сильно постараться: не особо-то они нашему человеку интересны.
Наш человек в классическом его варианте вообще питает лютый скепсис ко всем теориям и писаным правилам.
…
«Несмотря на построение по формальному признаку любой модели организации общества, будь оно косплеем с Запада или цивилизационным экспериментом большевиков, в любой непонятной или угрожающей ситуации русские возвращаются к прежним идеям, представлениям, традициям и привычкам централизации социума и убеждённости в непобедимости всего народа.»
Здесь согласен наполовину. К прежним идеям не возвращаются. Отработанное склонны отбрасывать ибо Россия – это не какая-нибудь восточная цивилизация с их культом традиций и заветов седых стариков.
Традиции у нас довольно активно меняются. Однако, отбросив идеи, русские и в самом деле возвращаются к одним и тем же идеалам, вероятно, главным из которых является справедливость. Но к Орде это имеет малое отношение.
Централизацию у нас, да, чтут, и здесь Орда действительно повлияла. Но запустила ли она этот процесс – еще тот вопрос, поскольку склонность к централизации просвечивала еще в дохристианский период (обрывки языческих представлений, по крайней мере, дают возможность так считать). С приходом же христианства это только усилилось.
Итог
На мой взгляд, роль Орды, как обычно, несколько преувеличена, что регулярно случается, как с теми, кто ее демонизирует, так и с теми, кто воспевает.
Впрочем, так будет еще очень долго, ибо, как я говорил выше, роль Химер истории традиционно преувеличивают.
Надеюсь, что мой разбор был лёгким и внятным. За сим с вами на сегодня прощаюсь и отправляюсь на кухню, ибо сегодня у нас пятница, и мы с Ухти-тухти решили накормить всё сообщество еще одним вариантом простой, быстрой и вкусной пиццы.
До встречи!