А вот еще замечательное письмо, где совместилось самое простое, человеческое – с уже истинно гражданским, вновь чисто русским, очевидно не советским:
«Действительно, Олечка паинька на фотографии, но вместе с тем чувствуется, что она далеко не всегда такая. Такая живость во взоре, такая «лисичка-сестричка». Как она сама говорит: «Я хитрая, как лиса». Только подумать, что ей 26 мая исполняется всего 4 года! Я помню, что в том месяце, когда я был в Москве, она меня чрезвычайно поразила. Я шел тогда по переулку, что идет вдоль железной дороге от Малой Басманной к улице Карла Маркса, то есть, к нашему дому. Я нес ее на руках со всей возможной скоростью, так как она мне перед тем заявила, что «замуж не собирается», т.е. что она еще небольшая и терпеть больше не может, как я ее ни уговаривал. Мысль о том, что придется устраивать на улице (мне, офицеру!) ее столь необходимые и естественные дела, приводила меня в ужас. И вот, я мчал ее на руках по этому бесконечно длинному переулку. И вот она, засмеявшись, как бы снисходя к моим усилиям и одновременно, будучи благодарна мне, обняла меня и поцеловала. Повторяю, что такое тонкое понимание происходящего ребенком едва ли трех с половиной лет – моей дочерью – поразило меня до крайности. (…)Победные известия с фронтов радостно волнуют: испытываешь гордость за свою страну, за славное русское оружие, повергнувшее в прах хвастливого и злобного врага. Немцы покрыты несмываемым позором. Чванливые негодяи, мнившие себя властителями вселенной, блокировавшие в свое время Ленинград и рассматривавшие Москву в бинокль, – дождались своего часа. Русские в Берлине. Есть отчего прийти в волнение: мы переживаем исторические дни. (…) Я уже писал тебе, что покинул страну мадьярию и теперь вновь среди братьев-славян, в Чехословакии. Мы понимает друг друга процентов на 25. Интересное дело, в их быте много общего с нашим – что значит славянская кровь…».
И в Тамарином поздравлении мужа с Первым мая – то же:
«…Желаю, чтобы этот май стал месяцем победы над гитлеровцами, принес окончательный разгром их, чтоб, наконец, близкие, родные смогли вернуться к себе на Родину, к своим семьям…».
Фото дочки Олечки она послала мужу, а вот свое отправить не решилась из чисто суеверных соображений: мечтала сфотографироваться только вместе с ним, всерьез боялась, что если сфотографируется одна, то одна и останется! Сейчас можно добродушно или снисходительно улыбнуться, но тогда, когда столькие не вернулись… А он-то ей все время посылал то одну, то другую фотографию!..
Вот еще интересный вопрос. Бабушка пишет: «Ходят слухи, что на Пасху будем гулять два дня», т.е. добавят еще выходной к Пасхе? Что, при Сталине разрешили праздновать Пасху, как, например, долго запрещаемый Новый год, да еще и выходные дополнительные давали? Уж не у кого спросить… Она пришлась в том году на 6 мая, салют в честь взятия Берлина был 2 мая, затемнение сняли 30 апреля, на улицах стал гореть свет.
И Победа пришла – в ночь на Светлую Среду пасхальной седмицы, как несколько раз предрекала Тамара… Она вообще умела предсказывать, моя бабушка… Вот оно, это письмо, это бесценное свидетельство очевидца, написанное сразу же – не приукрашенное и дополненное когда-нибудь впоследствии воспоминание.
«Москва
Суббота, 12 мая 1945 г.
Любимый!
Поздравляю тебя с великим праздником Победы! Наконец-то этот долгожданный день пришел и принес нам эту великую радость! У нас в Институте слушали 8 мая радиопередачу из Англии, речь Черчилля, которую мы тут же перевели. Так что у нас ждали с часу на час этого известия. Если б ты знал, как радовался народ этому величайшему событию! В два часа ночи, после передачи по радио акта о капитуляции, на улице поднялось такое оживление, и люди, несмотря на ранний час, все устремились на Красную площадь, и уже в 5 часов утра она была полна народа. Особенно много было у вокзалов, где люди встречали случайно в этот день прибывших фронтовиков и изливали на них свою радость, выражаемую, например, в подбрасывании в воздух этих попавшихся военных. Ну, такое было оживление, что трудно передать! Трамваи и метро были переполнены, потому что в такой день никто не мог усидеть дома. День был солнечный, но холодный, и так радостны были лица людей! Правда. Встречались и плачущие люди – те, которые потеряли родных и близких. Их горе в этот общий день радости, среди общего ликования, было безудержно. Редко можно встретить рыдающих людей на улице, но в этот день радость была бурной, и горе людей, потерявших близких, тоже не могло скрыться и лилось. (…) В 10 часов вечера Москва была незабываемо красива: тысячи разноцветных прожекторов – голубых, лиловых, зеленых и других – переплелись красивой сеткой в небе, и грянуло тридцать громовых залпов из орудий, много цветных ракет взлетело в освещенное прожекторами небо – уж такое красивое зрелище! А после салюта самолеты выбрасывали гирлянды цветных ракет – это тоже было замечательно красиво. Торжество продолжалось до утра.
Дорогой! Огромна моя радость, но я все же буду спокойна только тогда, когда получу от тебя письмо, датированное после 9 мая, а окончательно спокойна только, когда буду с тобой. Молю Бога, чтобы Он скорей вернул мне тебя («Он» сначала было написано со строчной буквы, но потом исправлено на заглавную – Н.В.). (…) Дочка твоя, как только ей сказали, что кончилась война, сразу же спросила, почему папа ее не едет. Она, глупышка, думала, что папа молниеносно будет с ней, как только война закончится…».
Да, Олечка жестоко ошибалась. Приказ об увольнении ее папы из армии будет подписан ровно через год и один день после даты написания этого письма. Но пока никто еще об этом не подозревает – люди ослеплены и оглушены небывалой радостью. Димитрий пишет жене:
* * *
«18 мая 1945 года.
Рушенька моя дорогая!
С победой тебя, родная!
Со славной, чудесной победой, пришедшей после стольких лет страданий и испытаний, в сиянии великого подвига нашего народа. Как ликовала Москва, я догадываюсь и слышал по радио эти крики «ура» во время салюта в честь победы. У нас было то же. После того, как в два часа ночи объявили по радио о капитуляции Германии, поднялось невообразимое: беспорядочная стрельба из всех видов оружия, крики ура, поздравления, появилось на сцену вино, песни. Зенитчики открыли огонь, точно в воздухе была, по крайней мере, сотня вражеских самолетов. (…) Восьмое мая было для меня отмечено еще и тем, что я получил медаль «За оборону Кавказа», с чем ты можешь меня и поздравить. Мне дорога эта память о тех суровых днях…».
Прощается «до скорого свидания», но – да! – пройдет еще целый год…
Чтобы мой канал мог развиваться дальше, подпишитесь на него, пожалуйста! А если мое творчество Вам нравится, поставьте лайк, он мне действительно нужен.
Продолжение следует
В Санкт-Петербурге книги автора можно купить в Доме Книги, а для тех, кто находится в другом городе или предпочитает электронные версии, их можно приобрести здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/