Несколько лет назад я работала на одном из кладбищ Петербурга. К слову, целенаправленно я никогда не искала вакансий в подобной отрасли, да и обычно там работают «свои» люди. Посему, получив заманчивое предложение, я согласилась временно выполнять определённые обязанности. Это обширное кладбище является мемориальным памятником, оно связано с массовыми жертвами Великой Отечественной войны, с блокадой Ленинграда. Есть как общие захоронения, так и единичные. На территории близ братских могил стоят два одинаковых незатейливых здания: музейная часть и административная (моя). Несмотря на бытующее мнение о том, что я веду экскурсии, гидом и экскурсоводом я никогда не была и, более того, пытаюсь по возможности избегать подобные мероприятия.
Так как моя работа заключалась в ведении отчетностей в комитет соц.политики, налоговую и прочее, мы с коллегой Катериной вдвоем зачастую оставались до позднего вечера. Иногда из соседнего здания к нам попрощаться заглядывала припозднившаяся экскурсовод. Внизу шумно распахивалась довольно тяжелая деревянная дверь, шаги по старой лестнице на второй этаж отдавались характерным скрипом каждой ступени, переходя в глухие звуки неспешного движения по толстому ковру в коридоре. Остановившись у нашей двери, она всякий раз рассматривала фотографии и грамоты на полках, и только после приглашения входила к нам попрощаться. Это был поздний январский вечер. Как обычно внизу шумно распахнулась тяжелая дверь, заскрипели ступеньки лестницы и звук шагов прекратился у нашей двери. Катерина пригласила войти нашу коллегу, но в кабинет так никто не зашёл. Открыв дверь в коридор стало ясно, что в здании кроме нас никого нет. Выйдя вдвоём из кабинета, мы тут же отчётливо услышали спешно удаляющиеся прямо от нас глухие шаги, скрип каждой ступеньки и грохот закрывшейся двери на первом этаже. Тут же зазвонил телефон в дальнем кабинете нашей начальницы. Я взяла трубку, но услышала на конце провода лишь какой-то шорох и ветер. Прямо-таки киношное клише. Положив трубку, я обернулась и увидела Катерину, которая, судя по ее выражению лица, слышала этот неприятный странный шум. Она предложила собираться домой, так как уже было поздно и работа наша была по большей части закончена. Несмотря на мое подспудное желание остаться ещё, я согласилась, так как добираться до дома в такой час для меня уже было не слишком удобно. На утро мне принесли больничный лист нашего экскурсовода, оказалось, что она уже около трех дней не была на работе.
Мы с Катериной за обеденным чаем часто дискутировали о высоком, духовном и материальном, бытовом, но далеко не всегда сходились во мнениях. Она убеждённая православная христианка, я приверженка каббалы. Интересно, что никто из нас никогда не заводил разговоров о том позднем вечере, о странном звонке, о явственных тяжелых шагах на лестнице. Хотя порой, встречаясь многозначительными продолжительными взглядами, мы словно спрашивали друг друга о чем-то, пытаясь удостовериться или переубедить самих себя. То был обычный поздний январский вечер в здании, находящемся у братских могил на мемориальном кладбище. 27 января. Годовщина полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
