Каждый знает, как выглядит, как говорит, как пахнет его мама...
С самых ранних минут жизни каждый из нас чувствовал прикосновения ее нежных рук и губ, каждый испытал на себе радость материнской любви — самой глубокой любви на свете — этой сказки, когда тебя любят не за что-то, не потому что, а за то и потому, что ты просто есть…
Но есть дети, не испытавшие подобного счастья, они живут здесь, в одной с нами стране, в одном с нами городе и называют «мамой» не только свою воспитательницу, но и любую пришедшую к ним даже на мгновение тетю… На этот месяц их порядка 37 тысяч по России, а когда начиналась моя история, было гораздо больше…
2009 год. Я еще учусь в институте и случайно в интернете узнаю о проекте наставничества для детей-сирот.
Поскольку тема сиротства для меня давно актуальна, а также в наличии имеется молодой задор и свободное время, я с замирающим сердцем и крыльями за спиной лечу навстречу манящей неизвестности.
Проект, в котором я принимала участие, существует до сих пор, впрочем, за прошедшее десятилетие появилось немало других подобных проектов. Отличное начало для тех, кто задумывается на тему приемства, особенно если вы молоды и пока не готовы стать для кого-то мамой или папой навсегда. Молодость в данном случае козырь — как нам объяснили, да и я с этим согласна — молодого человека детям из учреждения гораздо легче ассоциировать именно с приходящим другом, а не с потенциальным приемным родителем. Впрочем, я слышала, что в каком-то регионе есть подобный проект для наставников-бабушек.
Суть наставничества — в еженедельном общении наставника и ребенка хотя бы в течение года. В общении не сверху вниз, без давления, без претензий, без желания немедленно изменить, заставить делать уроки и стать космонавтом.
Дети в учреждениях лишены значимых взрослых, никого по большому счету там не волнует, что думает, что чувствует, о чем мечтает вот этот конкретный Вася или Петя или Саша. О чем он грустит и что вчера видел во сне.
Задача подобных проектов — подобрать детям персонального взрослого друга, к которому можно обратиться с тем, с чем не обратишься к воспитателю. К тому, кто выслушает и подскажет как взрослый, который умеет успешно существовать в этом большом и сложном мире за пределами детского дома, а не как сосед Вовка с кровати у окна.
С помощью персонального взрослого друга ребята учатся привязываться к кому-то, учатся чувствовать себя ценными, значимыми для кого-то. А также учатся тому, что приходящие взрослые могут быть ценны не только принесенными подарками, а сами по себе, учатся ценить время, проведенное вместе.
Слава Богу, что сегодня очень многие люди осознают, что закупка сладостей или новомодных гаджетов сиротам на Новый год не может улучшить жизнь конкретного ребенка, а только ухудшает и извращает его картину мира, давая представление, что для того, чтобы что-то получить вовсе не обязательно трудиться, а взамен сломанной вещи спонсоры подарят новую.
Поэтому если вы можете помочь материально – то лучше пожертвовать деньги одному или нескольким благотворительным фондам, которые занимаются проектами, приносящими доказанную реальную пользу, а если материально помочь возможности нет, то всегда можно стать волонтером, только не на разовой, а на долгосрочной основе.
Для того, чтобы стать наставником, для начала необходимо было пройти психологическую подготовку. Что-то вроде ШПР для наставников
Прошло много лет, и подробности забылись, но что помню, так это то, что на занятиях было действительно интересно и поскорее хотелось приступить непосредственно к общению.
Психологическая подготовка действительно требуется, ведь обычный человек, как правило, не имеет никакого представления о том, как реально проходит жизнь сирот и чем им в действительности можно помочь.
Кроме того волонтерить нам предстояло в школе-интернате 8-го вида, то есть детском доме для детей с легкой умственной отсталостью, а это значит, что наставникам необходимо было понять и принять тот факт, что его «младший» будет существенно отличаться от нейротипичного ребенка его биологического возраста.
Школа-интернат предполагает, что дети учатся непосредственно на территории детского дома по особой программе.
Если вы откроете федеральную базу данных о детях-сиротах, то сможете увидеть там массу школьников, разбросанных по разным уголкам России, обучающихся подобным образом. У таких детей чтение будет не только в начальной школе, но и в старших классах, а общий курс обучения можно условно сравнить с завершением 5-го класса общеобразовательной школы.
Детей с психиатрическими диагнозами гораздо реже берут в семьи, потому и приходится им жить в казенных стенах долгие годы. Многие дети в таких учреждениях, к сожалению, имеют налицо признаки фетоалкогольного синдрома (ФАС) и потому, не связанные кровными узами, похожи друг на друга внешне.
Тем не менее в ближайшем рассмотрении — это обычные дети. Да, большинство пишет с грубыми ошибками и долго читает по слогам, а в пятом классе все еще изучают таблицу умножения, но-мы то пришли к ним не для того, чтобы исправлять и оценивать…
Помню, выходишь в перерыве занятия в туалет, а тебя тут же берут в плен любопытные глаза: «А вы к кому пришли? А вы наставник? А вы чей наставник?» (дети уже в курсе что в их учреждении действует такая программа).
А я пока не знаю, чей я наставник, потому что «младшего» подбирает психолог, а я до момента знакомства даже, как оказалось, не увижу его фотографию. Можно только пожелания высказать по полу, по возрасту. Впрочем, возраст будет не младше 12, маленьких не дают – им практически невозможно объяснить, что наставник – не мама.
А вот тому, что я хочу выбрать в пару мальчика, наша куратор очень рада. Дело в том, что большинство волонтеров – девушки, и они традиционно мечтают стать наставницей для маленькой принцессы. А в учреждениях в основном мальчишки. Посмотрите и сейчас федеральную базу данных, пацанов там больше на порядок.
А детей тоже обязательно спрашивают, хотят ли они, чтобы у них появился наставник, и понимают ли, в чем разница между наставником и приемным родителем. Обязательно готовят детей к тому, что наставник обязуется провести в общении с ребенком год, дальнейшее общение гарантировать ему не могут, возможно, если этот наставник в силу обстоятельств больше не сможет общаться, то ему подберут другого. О грустном надо говорить сразу и на берегу.
Мы конечно сразу задали вопрос психологу: «Не будет ли такой опыт друга на год травматичным для ребенка?»
Но по мнению психолога, если заранее честно объяснить ребенку суть вещей, то травмой это не станет, хотя, безусловно, грустно терять человека, к которому искренне привязываешься, но все же в детстве полезнее прожить хоть какой-то опыт привязанности, чем не иметь никакого, ведь многие дети в таких учреждениях — отказники с рождения.
Впрочем, истории конкретных детей нам никто не рассказывал, предполагалось, что общаться и строить свои отношения мы будем в настоящем.