Один мой знакомый Н. никак не может принять концепцию Бога Любви в православии. Хотя сам очень любит бывать на Богослужениях, слушать церковный хор, восторженно отзывается о собственных очистительных переживаниях церковной музыки. Пишет стихи о Боге. Регулярно исповедается и причащается. Знает молитвы. Кажется, православный с головы до пят. Но как бы минуя сердце. Как только речь заходит о человеческих страданиях, поэт восклицает: "Если Бог существует не ради человека, тогда в чем смысл Его Любви?"
Поэт - человек далеко не глупый. Возможно, именно ум мешает ему примирить две вещи: любовь и страдания. Поэт говорит: не может Любовь причинять страдания. Это даже не по-человечески, не то что по-Божьи. И стоит на своем. Как он умудряется при этом верить в Бога и быть церковным человеком, для меня загадка. Ведь практически не принимает Бога, который попускает страдания человечеству, а страдания человечества были, есть и будут до скончания веков. Причем, страдания отнюдь не становятся меньше. Напротив, возрастают в прямой пропорциональности с возрастанием ума человечества. Парадокс? Мы становимся умнее, но при этом страдаем больше. Парадокс для ума праздного, не допускающего того, что страдания в этой жизни - это залог смирения и вечного блаженства в будущем. Не хочет наш ум принимать то будущее, которое мы видим мечтательно и как бы сквозь тусклое стекло. Наш ум логичен. Ему нужны математические доказательства будущих блаженств в обмен на сегодняшние страдания. Если бы моему знакомому математически доказали, что нынешние страдания - это путь к будущему счастью, тогда, возможно, он и принял бы концепцию Бога Любви. Однако, боюсь, что он и в этом случае отвергнет будущее счастье, сославшись на слова Ивана Карамазова о "слезинке ребенка", на которой невозможно построить будущее общечеловеческое счастье.
Наш поэт (известный в городе человек) умудряется совместить несовместимое - церковь Христа Распятого, претерпевшего муки ради исцеления человечества и свое недоверие к Любви, попускающей "слезинку ребенка".
Я не осуждаю его. Удивляюсь. И понимаю, что такое "человек абсурда" в понимании Серафима Роуза. Это человек, умудряющий совмещать в себе несовместимые вещи.
Мы живём в эпоху абсурда, когда несовместимые начала сосуществуют бок о бок в пределах одной человеческой души.
"Человек наизнанку"
Поэт сумел переплюнуть персонажа, которого любит цитировать - Ивана Карамазова. Потому что Иван - более последовательный и цельный в своем мировоззрении человек. Исходя из своей концепции неприятия такого счастья, построенного хотя бы на одной слезинке ребенка, он признается в своем неверии Богу и "возвращает Ему свой билет" в рай. Не хочет он такого рая, который в фундаменте своем будет иметь страдания человечества.
Ивана Карамазова я не назову человеком абсурда. Он живет смыслами цельными. А вот знакомый поэт - явный представитель "нового человека", то есть человека абсурда.
Повторюсь, я не осуждаю его. Лишь констатирую факт. И делюсь с вами.