Часто мы употребляем слова, не задумываясь о их смысле и происхождении. Мы не знаем, какие слово имеет корни, были ли оно точно переведено с другого языка или является творческим, деятельным осмыслением переводчиков. Мы воспринимаем привычный нам и известный смысл, который заключен в слове в настоящий момент.
Однако, углубляясь в этимологию, обращаясь к церковнославянским корням слова, к греческому первоисточнику (если он есть), мы имеем возможность глубже приблизиться к первоначальному значению, получаем возможность прочувствовать различные тонкие, но при этом важные оттенки.
Примером может служить ключевое для каждого христианина слово воскресение. Если точно переводить его с греческого языка, получится восстание. Именно так передается греческое ἀνάστασις. Но дословный перевод, то есть восстание из мертвых, было для наших предков-славян, имевших специфические представления о смерти, неудопонятно, имело скорее отталкивающий смысл. Поэтому мудрые переводчики в данном случае употребили слово с исходным корнем крес-, одним из значений которого является – «высекать огонь или искру кресалом, искриться».
И воскресение из мертвых в данном случае становится красивым образом появления из темноты яркого света, искры, которая является источником мощного и сильного бесконечного пламени вечной жизни. Этот глубокий и яркий образ явился приемлемым для наших предков, поэтому и само слово прочно вошло в церковнославянский и русский языки.
Для слова целомудрие также на сегодня утеряна полнота и глубина изначально заложенного смысла.
Оно известно с XI века. Это слово является дословным переводом греческого слова σωφροσύνη, которое состоит из: σώς – целый, здравый, невредимый, неповрежденный, не тронутый и φρόνιμος – разумный, умный, благоразумный. Переводчики, адаптировавшие его для церковнославянского языка, скорее всего передали его именно так потому, что корень цел- и в славянских, и во многих других европейских языках означает «здравый» (отсюда, например, слово исцелять, то есть делать здоровым). Получается, что основное значение данного слова – «здравомыслие». Подтверждение этому мы можем увидеть в словарях древнегреческого языка. См. σωφροσούνη – «здравомыслие, благоразумие, рассудительность; умеренность, воздержание, скромность».
Получается, что первоочередной смысл слова указывает на здравомыслие и благоразумие и только вторичные – на скромность и нравственную чистоту. Однако именно понимание целомудрия как нравственной чистоты прочно вошло и в церковнославянский, и русский языки.
Так слово понимается и сегодня. Большинство толковых словарей русского языка определяют «целомудрие» именно как синоним девства и нравственности. Такое определение дает «Словарь современного русского литературного языка»: Целомудрие 1. Девственность, невинность. Похожее толкование можно найти и у С.И. Ожегова: «Целомудрие: 1. То же, что девственность; 2. Строгая нравственность, чистота».
Для более точного определения изначального значения этого слова необходимо рассмотреть его употребление в оригинальном греческом тексте Нового Завета. Нужно сразу сказать, что παρθενεία употребляется в Священном Писании, когда говорится о девстве, а εγχράτεια – когда говорится о воздержании и самообладании.
При этом в Четвероевангелии слово σωφροσύνη не фиксируется ни разу, но есть σωφρονοῦντα. Используется оно по одному разу евангелистами Лукой и Марком в евангельском эпизоде с исцелением Гадаринского бесноватого: «Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион, сидит и одет, и в здравом уме (σωφρονοῦντα); и устрашились» (Мк. 5:15). У евангелиста Луки этот момент дается следующим образом: «И вышли видеть происшедшее; и, придя к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме; и ужаснулись» (Лк. 8:35). Словосочетанием «в здравом уме» переведено с греческого слово σωφρονοῦντα. Вторая часть этого слова – νους, передается как «ум, мысль». Первая же часть – именно та, которая нам нужна, переведена как «здравый». О нравственности и девстве здесь речи не идет. Но есть указание на здравость и исцеление ума и души. Гадаринский бесноватый не имел здравомыслия и цельности, более того, он вообще себе не принадлежал, он не имел внутренней автономии. Его ум, душа, даже тело были полностью подчинены влиянию нечистых духов. Когда же произошло его исцеление, он обрел здравие ума, внутреннюю духовную свободу, цельность и самое главное – обрел веру во Христа. Может быть, поэтому евангелисты употребляют слово именно с этим значением.
Впервые слово σωφροσύνη в Новом Завете встречается в книге Деяний святых апостолов. Апостол Павел, проповедуя Христа перед царем Агриппой, Вереникой и Фестом, отвечая на грубое замечание Феста о его безумии, говорит такие слова: «Нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла» (Деян. 26:25). В церковнославянском тексте этот отрывок переведен, как «слова истины и целомудрия». По контексту очевидно, что апостол Павел говорит не о девстве и нравственности. Нет и намека на девство. Получается, что слово целомудрие указывает на всестороннее здравие ума, озаренного верой во Христа – истинного Бога.
Рассматриваемое слово употребляется также в пастырских посланиях апостола Павла, когда говорится о том, каким должен быть епископ, какими должны быть верующие: «Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен (σώφρονα), благочинен, честен, страннолюбив, учителен» (1 Тим. 3:2) и «Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием (σωφροσύνης)» (1 Тим. 2:13-15).
Почему же слово целомудрие стало антонимом блуду и блудной страсти? Почему стало олицетворять нравственную чистоту?
Во-первых, изменились наши представления о блуде. Если обратиться к трудам святых отцов, можно увидеть, что в Святоотеческой письменности понятие блуда используется в гораздо более широком смысле. Блуд может быть не только физическим, но и тонким, например, когда человек впадает в различные ереси, лжеучения. Например в беседе преподобного Макария Великого можно прочитать: «Ибо есть блуд совершаемый телесно, и есть блуд души, вступающей в общение с сатаною. Одна и та же душа бывает сообщницею и сестрою или демонов, или Бога и Ангелов, и прелюбодействуя с диаволом, делается уже неблагопотребной для небесного Жениха».
Блудом называется также блуждание мысли. Преподобный Исаак Сирин замечает: «Кто душей и телом предан всегда суесловию и парениям ума, тот блудник». В таком контексте слово целомудрие, как антоним блуду, обретает совсем другой смысл и широту.
Во-вторых, говоря о нравственной чистоте человека, нужно учитывать положение ума во всем человеческом составе, части которого находятся в глубокой взаимозависимости. Святые отцы указывают, что грех всегда начинается с помысла. Если человек следует греховным помыслам, которые «подбрасывают» его уму нечистые духи, помыслы получают развитие, оскверняет душу и могут довести человека до греха и падения. Именно поэтому Спаситель говорит: «Смотревший на женщину с вожделением уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5:28). В другом эпизоде Евангелия Господь открывает слушающим Его: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно» (Мф. 6:22-23). Око – это ум, и если ум поврежден, все тело будет в греховной тьме. Именно поэтому отклонения в лжеучения часто сказываются и на аскетической жизни человека, которая становится извращенной. А значит, человеку, не верующему в Бога, не знающему его заповедей, то есть не знающему слов здравого смысла, так трудно сохранить нравственное целомудрие, девство. Если же ум здрав, он будет властвовать над чувственными желаниями и страстями. Такое состояние ума по отношению к низшим проявлениям падшего естества человека и будет именоваться целомудрием.
Епископ Петр (Екатериновский), писавший в XIX веке труды по аскетике, замечает: «Притом целомудрие тела без чистоты души не может быть хранимо; потому что от нечистых мыслей и ощущений рождающееся нечистое желание легко может перейти и в греховное действие; или же целомудрие тела без чистоты души останется бесполезным». Важно и следующее его рассуждение: «Целомудрие – такая добродетель, которая, обуздывая чувственное пожелание и покоряя его разуму, хранит в чистоте душу и тело». Митрополит Антоний Сурожский в одной из своих бесед сказал, ссылаясь на одного из отцов Церкви, что грехи плоти – те, которые дух и душа совершают против плоти: «Плоть сама по себе безгрешна, она является жертвой греховности нашей души». Склоняет тело ко греху грехолюбивая душа. Именно поэтому здравый, целомудренный ум способен огородить тело от различного рода страстей, лжеучений, что приведет человека к всестороннему целомудрию и чистоте. Исцеление, обожение человека начинается с его духа (ума), вслед за которым исцеляются, освящаются душа и тело.
Соответственно, здравый ум – это залог всесторонней чистоты.
В духовной жизни нет неважного, ненужного, следовательно, нет и случайных слов, с ней связанных. Есть слова, не до конца понимаемые нами сегодня. Обращаясь к их корням, углубляясь в смысл, который был вложен в него нашими богомудрыми предками, зачастую святыми людьми, мы открываем новые грани духовной жизни, получаем возможность обогатить ее и дать ей новые силы, в чем все мы имеем непрестанную нужду.
#церковнославянский #церковь #кириллица #языки #православие#русский язык #молитва #богослужение
Текст подготовил Максим Талимончук .
Не бойтесь ставить 👍 и подписываться на канал «Всегда живого церковнославянского»
