К нашему счастью нам никто встретился, и мы благополучно добрались до кладбища. Его ворота были открыты и тихо поскрипывали, навевая на нас суеверный ужас. Из темноты, царящей в обители смерти, доносились запахи старой краски, свежей зелени и мокрой земли, напоминая о бренности бытия.
- Господ-и-и… Как же мне страшно-о-о… - протянула Маруся, подрагивая от холода. – Давайте уже быстрее покончим с этим!
Переступив границу, разделяющую мир живых от мира мертвых, мы медленно пошли по главной дороге, от которой разбегались дорожки чуть поменьше, а от них протоптанные тропинки.
- Так, смотрите, могила с таким именем как у меня, есть неподалеку от часовни, - прошептала Райка. – Это соседка моя, ну, помните, тетка Райка Кошелева? Маруся тоже неподалеку. Баба Гундя с улицы Ленина, а вот Ульяну я только одну знаю и она у самого оврага похоронена. Там дед мой лежит, и я когда убирать хожу, постоянно натыкаюсь на ее могилку.
- Нам что, к оврагу идти? – я с трудом представляла, как мы будем бежать через все кладбище. – Да это же далеко!
- Вспомнишь другую Ульяну, пойдем ближе! Далеко им, а я еще и пакет с продуктами тащу! – огрызнулась Райка. – Так что?
- Тогда пошли сначала к самой дальней могиле, а потом уже к остальным, - предложила Маруся. – Хвати стоять, холодно же!
Мы помчались дальше, спотыкаясь в темноте о выпирающие камни, которыми была вымощена дорога. Слабый свет фонарика дергался, прыгал из стороны в сторону, и я больше бежала по памяти.
Добравшись через разросшиеся заросли к нужной могиле, мы отдышались и только потом начали проводить ритуал. Когда я произнесла нужные слова и положила на холмик угощения, Райка быстро сказала:
- Теперь нужно бежать не оглядываясь!
- О-о-о не-е-ет… - простонала я и наша неугомонная троица ломанула обратно.
Ко всему этому пошел уже надоевший за все эти дни дождь и концу нашего колдовского «променада» мы были мокрыми, грязными и естественно без последнего прикрытия.
- Главное не оборачиваться! – рявкнула Райка, несясь впереди всех, отчего грязь из-под ее сапог шлепала по нашим дрожащим тушкам. – За нами духи следуют! Оглянемся – прибьют!
- Какие на хрен духи! – завопила Маруся, прибавляя скорость. – Еще духов мне не хватало!
Бежать позади всех мне тоже не улыбалось, и мы так и мчались, обгоняя друг друга.
Оказавшись на своей улице, наша компания сбавила темп, но старательно не оборачивалась, помня о духах, которые просто жаждали наброситься на нас. Мне даже казалось, что где-то совсем рядом слышатся чьи-то тяжелые шаги и хриплое дыхание… Но разве духи дышат?
- Как же я хочу домой! – зло произнесла Маруся. – Сил уже нет!
Я ее прекрасно понимала. Дождь лил вовсю, было жутко холодно, а еще хотелось смыть с себя грязь с кладбища.
- Ох, ты ж черт! – совершенно неожиданно раздался удивленный голос. – Что случилось?! Девушки, вам нужна помощь?!
В этот момент мне показалось, что я сейчас упаду в обморок. Только не это… Нет! Нет! Ну, не-е-ет же…
Повернув голову, я увидела три высоких фигуры, идущих в нашу сторону и ляснула подруг по мокрым задницам.
- Бежим! Быстрее!
Но их не нужно было подгонять. Райка с Марусей припустили так, что в свете фонарей только и мелькали их трясущиеся хлебобулочные. Я бежала следом, чувствуя, как куски грязи лупят меня по затылку и чуть ли не плакала от обиды. Так опозориться! Еще и перед кем! Перед этими холеными врачишками!
Я почему-то злилась именно на них, словно это они были виноваты в том, что происходило.
- Какого хрена шастать по ночам?! – причитала я, задыхаясь от быстрого бега. – Приехали, сидите дома, карточки заполняйте! Нет, вынес вас черт в такое время!
Мы заскочили в калитку, закрыли ее на засов, и только лишь оказавшись в тепле дома, облегченно выдохнули.
Мои ноги дрожали, мышцы ныли, а глаза слезились. Закрывшись в ванной, я посмотрела на себя в зеркало и громко застонала. Волосы превратились в сосульки, на затылке образовалось целое гнездо из налипшей грязи, да и остальные части тела не сияли чистотой. Я была похожа на бомжиху, которая принимала участие в сексвечеринке.
Натирая себя мочалкой, я слушала, как тарабанят в дверь подруги, требуя, чтобы я мылась побыстрее, и мысленно посылала их куда подальше.
Чистые и главное одетые, мы разожгли камин и устроились прямо на полу с бутылкой вина. Не хотелось ни разговаривать, ни тем более обсуждать внезапное появление врачей. Каждая сгорала со стыда втихаря.
- А чесотка ведь прошла… - в тишине, разбавленной потрескиванием дров, Маруськин голос прозвучал как-то потусторонне. – Невероятно…
Я посмотрела на свои руки и тоже удивленно хмыкнула. От зудящих пузырьков ни осталось и следа.
- Сработало! – вопль Райки заставил меня вздрогнуть. – Ушла порча! Ушла-а-а!
- Не ушла, а к ведьмам вернулась в голосе Маси появилось злорадство. – Пусть теперь почешутся! Курвы старые!
- А если они еще что-нибудь нам сделают? – с опаской предположила я. – Опять на кладбище побежим? Нашлют какой-нибудь паралич и все, что хочешь, то и делай!
- Будем надеяться, что мы отбили у них охоту ерундой страдать! – Райка показала кулак в окно. – Пусть знают, что мы можем за себя постоять! Не древние времена, когда темные люди ведьм боялись!
Мне казалось маловероятным, что старухи испугаются и отступятся, но я промолчала. Что сейчас возмущаться и отрицать? Скоро и так все станет ясно.
Выпив бутылку вина, мы пошли спать и сморенные усталостью до самого утра ни разу не проснулись.
* * *
- Мотя, а что такое? Что это такое?! – Епистимея изумленно смотрела на свои руки. – Да как такое могло случиться?!
- Чего ты с утра голосишь? – ее сестра повернулась к ней, широко зевая. – Делать нечего? Приснилось что-то?
- Да ты посмотри на мои руки! Чесотка! – Пистя затрясла худыми конечностями. – Чесотка напала!
- Как чесотка? – Мотя резко села в кровати и ее седые волосы рассыпались по спине жирными прядями. – Откуда ей взяться?!
- Вернулось ко мне, что мы девкам сделали! – взвыла ведьма. – На свои руки посмотри!
Но вторая ведьма уже пристально рассматривала кисти рук, и ее лицо темнело от гнева.
- Неужто от порчи избавились? Да как же?
- Может, подсобил кто? – плаксиво предположила Епистимея, но тут же сама отвергла эту мысль: - Так нет у нас в деревне ведающих! Сами сподобились?
- Не может быть такого! – рявкнула Мотя. – Кто они такие?! Мелочевка! Дуры деревенские! Им-то откуда эту науку знать?! И мамки их, и бабки такими же дурами несведущими жили!
- Дуры не дуры, а порчу вернули! – Пистя вскочила и заметалась по комнате. – Ну, ничего я вам устрою! Вы у меня попляшете! Попрыгаете!
- Погоди-ка… - остановила ее сестра. – Успеем отомстить. Давай-ка узнаем, чем снята наша работа, тогда и решать будем.
Она надела халат и потопала на кухню, а Епистимея засеменила следом, почесывая руки.
Мотя взяла миску, налила туда воды, после чего растопила огарок черной свечи в консервной банке и, выливая воск, прошептала:
- На чем делано, где отговорено, скажи!
Место или предмет покажи!
Воск водой омоется,
Правда сразу же откроется!
Ведьмы склонились над миской и Пистя прошептала:
- На кладбище отговорили… Вот так дела…
Толкаясь о пластиковые борта, в воде плавал черный крест…
- Не могли они нашу защиту самостоятельно пробить! – Мотя со злостью толкнула миску, и вода расплескалась по столу. – Не под силу им это! Здесь помощь чья-то! Но чья? Тот, кто порчу снимал, тоже не прост… ох, не прост…
- Сама говорила, что нет у нас таких! – прошипела Пистя. – Мы бы знали, если бы в деревне кто-то колдовал!
- Вот это-то и странно… - ее сестра задумчиво посмотрела на разбитое окно, а потом недовольно произнесла: - Чего сидишь? Давай, от чесотки нас избавляй!
«Те, кто обладает черной магией - это воплощение нечистой силы в человеке. Именно благодаря этой связи они находят в себе силы для совершения зла. Чаще всего они используют свои силы для того, чтобы навести порчу. Ведьмы впитывают в себя чужую негативную энергетику, плохие эмоции. Считается, что поэтому их жизнь такая долгая. Они не умирают, пока вся сила, которая есть у них не будет передана следующему поколению. Смерть таких чародеек страшная».
