То, что институт денежной компенсации морального вреда или иного вреда нематериального характера чужд вообще романо-германскому праву, а уж тем более — праву российскому (а на самом деле и праву вообще), можно показать достаточно строго. Эта чужеродность института в принципе вполне ярко иллюстрируется и практикой. Дело в том, что весьма и весьма нередко субъекты не вполне понимают о чём вообще идёт речь, когда говорится, скажем, о той или иной компенсации.
Ниже мы публикуем выдержку из довольно длинного и самого по себе к предмету разговора не относящегося решения международного коммерческого арбитража, вынесенного, отметим, по законодательству как раз Российской Федерации. Скажем сразу: среди требований, которые были выдвинуты истцом в споре, содержалось и требование о компенсации ему морального вреда, причинённого деянием ответчика, а последнее истец полагал противоправным.
Суд действительно признал целый ряд деяний ответчика противоправными, но тем не менее отказал истцу во взыскании испрошенной им компенсации морального вреда. А вот отчего и почему суд поступил именно так — он изложил в своём решении.
…
23. Истец просит суд взыскать с Ответчика в свою пользу компенсацию за причинение, как полагает истец, морального вреда. Размер этой компенсации Истец оценивает в <…> рублей. В качестве доказательства понесённого Истцом морального вреда его представитель представил публикации в средствах массовой информации, а также пятнадцать деловых писем, в которых излагались мотивы отказа принимать оферты от Истца. Представитель Истца пояснил суду, что таким образом Истец был лишён возможности заключить не менее пяти крупных сделок на поставку производимого им товара.
24. Суд отмечает, что рассмотрение материальных требований в этом деле производится по законодательству России в качестве применимого материального права. Поэтому суд при понимании терминологии руководствуется определениями таковой прежде всего данными в Гражданском кодексе Российской Федерации и иных применимых в данном деле законодательных актах. В тех случаях, когда какое-либо понятие оказывается терминологически неопределённым в текстах законодательных актов, суд использует определения и представления об этом понятии, имеющееся и находящиеся в иных текстах, отражающих представления в иных отраслях знания и дисциплинах.
25. Согласно определению, данному в ст. 151 ГК РФ, под моральным вредом в законодательстве Российской Федерации понимаются только и исключительно физические или нравственные страдания. Иного определения понятия «моральный вред» законодательство Российской Федерации, во всяком случае в части супрематичной по отношению к Гражданскому кодексу, не содержит.
26. Будучи опрошенным в судебном заседании. представитель Истца пояснил, что Истец не понёс и не мог понести никаких страданий физического характера, которые были бы следствием обсуждаемых в этом деле деяний Ответчика. Однако представитель Истца обратил внимание суда на то, что под моральным вредом понимаются не только физические, но и нравственные страдания. На наличии последних и их связанности с деяниями Ответчика представитель Истца настаивал.
27. Ответчик возражал против указанного иска, оспаривая причинно-следственную связь между его деяниями и моральным вредом Истца, а кроме того, полагал, что размер компенсации заявлен «астрономически высокий».
28. В законодательстве Российской Федерации не содержится определения понятия «нравственность», а поэтому такое определение следует искать в иных источниках. Суд руководствуется тем, что согласно представлениям ряда классических немецких философов: Иммануила Канта и Георга Вильгельма Фридриха Гегеля под нравственностью понимается рефлексия свободной воли физического лица, то есть того, кто имеет личность, на себя из гражданского общества. То обстоятельство, что при поименовании правового института в российском материальном законодательстве, тем не менее, использовано слово «моральный», в данном случае не играет роли, так как, как указано выше, институтом, определение которого подлежит рассмотрению в данном деле, является институт именно морального вреда, взятого в обозначении как единый термин, целостно состоящий из двух слов. И этому термину имеется определение в ст. 151 ГК РФ, которое дано не через представление о моральности, а через именно нравственность.
29. С другой стороны суд обращает внимание на то обстоятельство, что Истец, не будучи физическим (природным) лицом, а являясь лицом лишь фиктивным, юридическим, не обладает абсолютно свободной волей, необходимой для того, чтобы как быть членом гражданского общества, его составной частью, так и осуществлять бесконечную рефлексию своей воли из этого общества на себя. Кроме того, для юридического лица не приложимо и понятие «страдания», так как оно является отражением в сознании и связано со специфическими процессами в нервной системе определённых внешних для субъекта факторов, оцениваемых как негативные. В то же время и сознания и нервной системы юридическое лицо не имеет.
30. Суд приходит к выводу, что единственными доказательствами, которые подлежат оцениванию при рассмотрении указанного требования о компенсации морального вреда, являются доказательства того, что Истец является юридическим лицом по законодательству Российской Федерации. Такие доказательства суд оценивает не только как относимые и законные, но также как достоверные и достаточные, тем более, что не существует по поводу качества правосубъектности спора между сторонами в этом деле. Однако из того, что Истец является юридическим лицом, в силу указанного судом выше, суд делает вывод, что он, Истец, не имеет по законодательству Российской Федерации права претендовать на компенсацию морального вреда вне зависимости от каких-либо иных обстоятельств и причинно-следственных связей. Одновременно суд напоминает, что исключительным правом выбора способов защиты нарушенного права обладает в гражданском процессе только истец, а суд рассматривает лишь допустимость предоставления истцу такой потребованной им защиты, не обсуждая и не указывая на наличие или отсутствие вообще альтернативных способов защиты нарушенного права, так как на последнее суд не имеет и не должен иметь как непредубеждённый и незаинтересованный орган компетенции.
31. В силу указанного суд делает вывод о невозможности удовлетворить требование Истца о взыскании в его пользу с Ответчика компенсации морального вреда.
<…>
Вы полагаете, что на этом всё закончилось?
Удивительно то, что после вынесения решения представители Истца помчались оспаривать его именно в указанной части в государственные суды, указывая ни много ни мало как на противоречие этого решения именно в указанной части публичному порядку России и на выход суда за пределы компетенции. Под выходом суда за пределы его компетенции эти представители понимали, оказывается (!), отсутствие права у суда заниматься толкованием на основании работ в области права и философии права, если такие работы не являются частью… законодательного корпуса Российской Федерации и «не приняты Федеральным Собранием РФ, не подписаны Президентом РФ в установленном порядке». О как!