Кем он только не был. В далеком поселке Архангельской области преподавал в школе: русский язык, литературу, историю, географию, биологию и физкультуру. Потом - армия. Служил на Севере России, в Карелии.
Здесь с ним случалось немало забавных историй.
Как-то он дрейфовал с полярниками на станции “Северный полюс-6”. Туда прилетел фотокорреспондент из московской газеты. Рассказывал - женился в очередной раз, жена моложе на 26 лет, достала совсем: хочет на пол шкуру белого медведя… Вот выбил командировку, винчестер захватил, может, подстрелю.
Корреспондент все отснял, командировка закончилась, а он не улетает – медведя ждет. И бесконечно ноет. Однажды Визбор с друзьями прямо напротив входа в его домик вылепили медведя из снега и натянули на него дубленку этого корреспондента белым мехом наружу. После чего вбежали в домик, где он спал, с криками: “Медведь, медведь!” Тот спросонья схватил стоящий наготове винчестер и влупил в собственную дубленку все десять зарядов! После чего улетел с первой же оказией в Москву, пригрозив, что при случае “всем покажет”.
Сам Юрий Визбор о своей кочевой жизни писал так:
“Я рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовках показания приборов,
прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом, ремонтировал моторы, водил яхту, чинил радиоаппаратуру, тренировал горнолыжников, работал на лесоповале, строил дома, занимался подводным плаваньем.
Вот, пожалуй, и всё”.
Нет не все! Потом Юрий Иосифович в качестве корреспондента Всесоюзного радио исколесил всю страну. Он был одним из создателей радиостанцию «Юность».
А еще он снимал документальные фильмы, написал несколько пьес и снялся в 28 художественных картинах.
Мартин Борман в "Семнадцати мгновениях весны" - это было неожиданно. Самая крупная фигура в окружении Гитлера, с именем которого связывают исчезновение «золота партии» как-то не вязалась с Юрием Визбором — добряком и обаяшкой. Но это был он.
Для этой роли ему вставляли специальные тампоны в нос — так он выглядел более грозным. Озвучивал его другой артист, с более низким голосом. Друзья после знаменитого Мартина Бормана в “17 мгновениях” стали величать его “партайгеноссе Визбор”. Он не обижался.
Да, впрочем, это прозвище было недалеко от истины. Потому что он на самом деле возглавлял какую-то огромную партию людей, которые жили наотмашь.
Они пели песни своего партайгеноссе у костров, на море, во льдах. Сохраняя их берущую за душу простоту:
Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна.
По меткому выражению Льва Анненского, Визбор был “нерасчетливо талантлив”:
“Он сыграл свои роли, издал свои рассказы. Он прокрутился, пропел, прогрустил отмеренные ему пятьдесят лет. Но главное все-таки сделал.
Визбор дал своему поколению новый жанр, жанр студенческой песни. Принцип был распознан, почин подхвачен, вслед за ним явились менестрели следующих поколений. Он был первым.”
В его песнях не было элегической печали Окуджавы. Не было мощи и натиска Высоцкого. У него была особая, ни на кого не похожая нота и задушевный голос, который никого не убеждает, а словно напутствует:
Спокойно, дружище, спокойно,
У нас еще все впереди…