Они поднялись на третий этаж общежития. Вошли в комнату, где проживала Валентина.
– Вон твоя сумка, в углу стоит, забирай.
Кивнула Валя на небольшую хозяйственную сумку,стоящую в углу. Борис поднял её, она оказалась действительно тяжёлая, и хотел выйти из комнаты.
– Борь, да куда ты так торопишься, давай я тебя хоть чаем напою. Я сливовое варенье из дома привезла, и маминых пирогов с яблочным повидлом, а ещё у меня мочёные яблоки есть. Мама в бочке на зиму замачивает, они у неё очень вкусные получаются, таких никто в селе не делает.
От слов Валентины у Бориса, во рту образовалась слюна,и ему захотелось есть.
– Ну разве что чаю.
Стесняясь того что оказался голодным, проговорил он.
– Я сейчас, я мигом, пойду чайник поставлю.А ты раздевайся и садись к столу.
Она схватив чайник, выбежала из комнаты на кухню. Пока тот вскипал, она быстро собрала на стол. Поставила вазочку со сливовым вареньем, нарезанный большими кусками пирог, большую тарелку с мочёными, воскового цвета яблоками. Валентина выпросила у Маринки её импортный розовый батник и джинсовую коротенькую юбку. Батник был ей маловат в груди, и от этого несколько верхних пуговиц постоянно расстёгивались. Она сначала стеснительно их застёгивала обратно, а потом не стала, наоборот пониже наклонялась, чтобы Борису была видна её грудь. Валентина старалась как могла, а он словно ничего не замечал, сидел у стола и в ожидании перелистывал журнал, что недавно купленный Маринкой в киоске. Видя такое безразличие ко всем своим ухищрениям, Валентина не выдержала, набралась смелости, и уселась к нему на колени. Борис оторвал взгляд от журнала, и спросил.
– Валя, ты чего?
А она ничего не отвечая, стала неумело целовать его в губы, пытаясь при этом расстегнуть пуговицы на гимнастёрке.
Борис взял её руки, и отвёл в сторону, а потом вежливо, но решительно, убрал Валентину со своих колен. Он встал, застегнул пуговицы, и сказал.
– Валя, ты меня извини пожалуйста, я был не прав, когда в то лето провожал тебя до дома, и дал ложные надежды. Но между нами ничего не может быть. Я люблю Алёнку, а к тебе испытываю просто дружеские чувства. Поэтому прости ещё раз, я пойду, пора мне уже.
Он быстро набросил шинель, подхватил сумку и направился к двери, а на пороге обернулся и попросил.
– Валь, и гостинцев мне больше привозить не нужно, если даже тётя Глаша будет умолять. Зачем тебе такие тяжести напрасно таскать, мне если что, Серёга Кукушкин всё что нужно привезёт, когда в город по делам поедет.
Валентина красная как рак от стыда, подняла на него глаза и промямлила.
– Борь, а как же чай, пирог?
– Спасибо Валя, но я в столовой поужинаю.
Он вышел из комнаты, осторожно, без стука, прикрыв за собой дверь. Валентина долго смотрела на эту закрытую дверь, а потом опустилась на стул, где только что сидел Борис и разрыдалась.
– Будь проклята эта Алёнка, ненавижу. Всё равно ты моим будешь, не отдам тебя ей.
Как заклинание повторяла Валентина, ударяя себя в грудь сложенными в щепотку пальцами.
– Валь, ты чайник свой думаешь забирать, вскипел давно и чуть плиту не залил.
Услышала она за дверью голос Натальи, живущей в соседней комнате.
– Нет пока, пускай стоит, потом заберу.
Откликнулась Валентина. Она улеглась на свою постель, поджала под себя ноги, и тихонько заплакала, так всхлипывая и уснула. Проснулась Валентина от того что в комнате загорелся свет, это со свидания пришла Марина. Увидев что Валентина, одетой лежит на постели, она недовольно воскликнула.
– Валь, ты чего в моих вещах по постели валяешься, изомнёшь ведь всё, а утюг у нас один на два этажа.
Но потом смягчилась и спросила.
– Давай рассказывай, как всё прошло, получилось?
– А нечего рассказывать, он на меня даже не посмотрел, забрал сумку и умотал.
– Как это умотал, а стол ты тогда для кого накрывала?
Марина показала рукой на стоящие угощения.
– Для него, для кого же ещё. Всё хотела сделать как ты посоветовала. И так перед ни вертелась и эдак, только он ноль внимания. Ну я и решилась, сама его поцеловать хотела, а он с коленей меня турнул, встал и ушёл. И знаешь что он мне заявил?
– Что?
Тут же переспросила Марина.
– Сказал что провожал меня тогда просто так, от нечего делать, а любит он Алёнку. Опоила она его, вот как пить дать,зельем каким-то опоила.
– Так прямо и опоила, ну не нравишься ты парню, вот и всё, поэтому и не повёлся на твои ухищрения.
– Нет, не так всё это, ведь он меня тогда всё лето провожал, пока эта не подсуетилась. Бабка у неё ведьма, она ей и помогла.
– Какая ведьма, ты уж совсем с ума не сходи, какие ведьмы в наше время.
– Самая обыкновенная. Знаешь как она на меня зыркала, когда я к Алёнке приходила химией заниматься. Меня от её взгляда всегда прямо в жар бросало. И мама моя, эту бабку Полю ненавидит, каргой старой называет, говорит из-за неё в жизни у мамы всё на перекосят пошло.
– А почему?
– Точно не знаю, но мама с её младшим сыном встречалась, он сейчас здесь, в городе живёт. Даже замуж за него собиралась, только эта старая карга не позволила ему жениться. Тоже наверное опоила чем-то, он маму бросил, и на соседке своей женился. Потом они в город уехали, а маме пришлось замуж за моего отца идти, чтобы в девках не остаться. А она его совсем не любит, они живут как кошка с собакой, у нас дня в доме без ссор не проходит. И бабка ещё моя, отцова мать, тоже со своими причудами, говорит что мама отцу жизнь испортила, когда согласилась замуж за него пойти.
– Ну мало ли что там у них в жизни была. А ты прямо сразу ведьма. Не верю я во все эти сказки.
Осталась при своём мнении Маринка. А Валя, с этого дня словно одержимой стала. Каждый вечер, ложась спать, она доставала фотографию Бориса, смотрела на неё, и как заклинание, твердила шёпотом.
– Ты всё равно будешь мой, и я для этого всё сделаю. Ни перед чем не остановлюсь.
Сергей Кукушкин, отправив жену в роддом, вызвал младшую сестру присмотреть за племянником, пока Валя его будет рожать. А Татьяне этого только и надо было, потому что со дня на день, должен был вернуться из армии Сашка. Правда он не писал уже почти полгода, последнее письмо от него Таня получила ещё в мае, когда сдавала экзамены за второй семестр. В нём он писал что сильно занят, у них там какие-то учения, поэтому писать не сможет.
– Ну ничего, скоро вместе будем, и письма не понадобятся.
Утешала себя Таня всё это время. А сегодня с утра, день начался прямо замечательно. Сергей сбегал в контору, позвонил в роддом, и ему там сказали что родилась девочка.
– Дочка, понимаешь сестрёнка, у меня дочка родилась.
Как маленький радовался Серёжка.
– Мы её Верочкой назовём, как маму нашу звали.
Он от избытка чувств, подхватил Татьяну на руки, покружил по комнате, а потом убежал на работу. Таня справилась по хозяйству, и одев Мишутку, пошла с ним погулять на улицу. Она шла по дорожке по-над домами, толкая впереди себя коляску с племянником. Мишутка рассматривал привезённую Татьяной из города новую игрушку, и что-то там щебетал на своём птичьем языке. Она проходила мимо автобусной остановке, как раз в тот момент когда туда подъехал рейсовый автобус из Белгорода. Татьяна остановилась и стала ждать, только сердце вдруг непонятно от чего больно защемило. А дальше, всё было как в страшном сне. Автобус остановился, и из него вышел парень в военной форме.
– Сашка, Сашка мой вернулся.
Обрадовалась Татьяна и поспешила ему навстречу. А он поставил на землю чемоданы, и протянул руку, помогая спуститься со ступенек, молодой женщине. Одета она была в просторное серое пальто, но даже это не скрывало огромный живот.
– Интересно, к кому такая гостья пожаловала.
Промелькнуло в голове у Тани. Она подбежала и обняла Сашку за шею.
– Господи, наконец-то дождалась.
Проговорила она, а Сашка, отстранил от себя Таню, и как-то кривенько улыбаясь, произнёс.
– Привет землячка, не знал что тебя так обрадует мой приезд.
Освободился от её рук, подошёл к девушке, и обняв за плечи произнёс.
– Знакомься Тань, моя невеста, а вернее сказать, уже жена, Виолетта.
А потом посмотрел на сидящего в коляске Мишутку, и поинтересовался.
– А это твой что ли? Интересно, когда ты успела обзавестись?
– Это мой племянник.
Только и смогла произнести Таня. Она во все глаза смотрела на то как Сашка подхватив чемоданы направился в сторону своего дома, а эта незнакомая, беременная женщина пошла за ним следом. В это самое мгновение, мир обрушился ей на голову, и в глазах наступила ночь.