«Кто эта девчонка?46» Красивая женщина нравится глазам, а добрая сердцу; одна бывает прекрасною вещью, а другая сокровищем.
Наполеон Бонапарт
«Жизнь поворачивается к лучшему. - думал Макс, - А пока… это просто наваждение. Сон. Сейчас я проснусь, открою глаза и пойму, что её рядом нет. А прогулка с Елизаветой и шикарная ночь мне приснилась. Признания, слияния — все просто моя фантазия.
Странно, стоит только перестать мечтать днём - оно приходит ночью, но я не заказывал!.
Черт, как же не хочется открывать глаза».
Макс приподнялся на локте и застыл. Рита лежала совершенно реальная, не выдуманная.
Он уже протянул руку, чтобы разбудить, но пожалел.
«Ладно, я сам»
Он жалел о случившемся. Понимал, что восхищение – это что-то другое. Магия растаяла, Рита была не такой, как раньше.
Закусив губу, чтобы не выругаться, он выбрался из под одеяла и начал одеваться. Перед тем, как младшая дочь совсем проснулась, Макс успел быстро принять душ.
Подошел к маленькой кроватке и взял на руки свое сонное сокровище.
Макс всегда рассматривал младшую. Именно рассматривал. Что-то общее у неё было с матерью, которая никогда её не увидит. Во время этой беременности Риты они почти не касались друг друга, Рита позволяла трогать живот очень редко, сторонилась, как будто это только её ребенок. Макс ужасно жалел о том, что тогда жестко и строго сказал...
«Почему ты сама решила?! Я не знаю, как мы будем с еще одним ребенком! Лилька маленькая совсем!... Ладно, я тоже виноват, но всё-таки, почему ты не сказала, что хочешь второго сразу?»
Он вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь в сонное царство.
***
— А где мать? ...Анюта, ты проголодалась первой? — Валерий Яковлевич подошел к столу и с любопытством наблюдал, как уже годовалая девочка жадно пьёт кашу из бутылки.
— Мать спит.
— Ясно. Другая бы уже тебе на стол накрывала в благодарность за ласку и прощение. .... Машенька, мы тоже хотим завтракать, — сказал Валерий Яковлевич горничной.
— Только не думайте, что это помутнение рассудка или случайность.
— Почему же случайность? Это спланированный способ вызвать жалость и показать, какой ты скот, что не прощаешь любящую верную жену.
Ну и как это было? Ты ощутил тоску, что её нет рядом, и поэтому пошел искать? или волновался, что какого-нибудь рецидивиста сидевшего подцепила, который её снова покалечит?…
— И то и другое, — усмехнулся Макс, — вы что, мысли читаете?
— Это ведь хороший знак? Шевельнулось в тебе что-то... Уверенности придало?
— Да, мне лучше.
— Интересно, отчего тебе лучше... — пробормотал куда-то под стол Валерий Яковлевич, — От приколов Матвеича, от того, что увидишь их всех... вот-вот пощупаешь …или от того, что жениться на Марго сильно захотелось?
— Я женат.
— Отвечай, поганец, я не просто так спрашиваю.
— Не отвечу. Останется со мной.
Валерий Яковлевич не выглядел сейчас Господином. Он сидел и спокойно ждал завтрака в одних спортивных черных с атласным блеском штанах и босиком, поэтому казался каким-то учителем восточных единоборств, наставником, который знает себе цену и каждому стоящему ученику уделяет внимание.
Макс молчал, каша закончилась, он поцеловал дочь и отпустил, осторожно поставив на пол.
Валерий Яковлевич присел на корточки и поманил её к себе с хитрой улыбкой. Девочка посмотрела на отца и осторожно пошла обнять.
— Попалась! … — схватил малышку Валерий Яковлевич, — На мать, говоришь, похожа? Бывает, бывает, что дети на бабу с дедой похожи. Значит, счастливые будут. Лизавета вообще получилась почти копия Нелли, видел юные фотографии, глаза, нос, улыбка…. Чудеся. Да и сейчас живая красота. И ведь ни грамма косметики не видел, крем её любимый – оливковое масло, мёд, лимон. Настоящий эликсир молодости. Ложку - ам, на лицо намазал, улыбнулся и …радуешься жизни…
— Мне лучше от приколов Матвеича и чувства, что она рядом с ним надо мной ....улыбается.
— Жена твоя рядом с Матвеем улыбалась, а тебе радостно?
— Я хотел их увидеть. Девчонок, сына… Маню, Катрин... всех. Мы так хорошо отдохнули, если бы я всё не испортил этими фотографиями, если бы я её не хватал…
— Ты не испортил. Так… подпортил, но это того стоило. То, что мы узнали – бесценно для жизни твоей Лизы. Почему я говорю – твоей? Она – твоя. Подруга дней твоих суровых. Вытащила же тебя из плена депрессии, согласись? И не спился, детей нарожали тебе… две сумасшедшие.
Норка моя сейчас просто павлиниха. Гордая, сильная, надеюсь и работящая, не только муж у неё будет вкалывать да содержанку опять содержать…. Твоя должна пойти учиться, Максимка. Вот лето закончится, устрою её в институт, на самую востребованную специальность в наше время – менеджмент. Отдыхать от неё будешь.
А с детьми у нас нянек хватит посидеть.
— Да, я так и хотел. У меня есть деньги на обучение. На бюджет вряд ли пройдет, а платно я уже узнавал.
— Не боишься?
— Чего?
— Что ей студенты приглянутся? Матвеич боялся, помню, в свое время, …угрожающе встречал.
Макс снова промолчал.
— Ладно, мы вернемся к этому разговору позже. Кто это к нам идёт в одном пижаме? Ли, ты умывалась? Нет? А стишок вспомнишь? Нет? Иди сюда, золотце. Не беги, а иди. Где наш Лёнька, посмотри... Где жта собака-кусака.... Спит! Вон, на диванчике… Не буди, а то он опять грызть начнет твои кроссовки.
***
Они вернулись к этому разговору вечером, когда Макс приехал с работы, а дети уже уснули. На прогулке. И разговор этот начал Макс.
— Не я первый, не я последний, кто не особенно счастлив в браке.
Валерий Яковлевич уважительно промолчал, потом спросил:
— Вы как, в пятницу дома? Или поедете куда потанцевать, выпить, отдохнуть?
— Не-е.
— Поедем со мной?
— Зачем?
— Ну как зачем? Теперь-то уж все равно, вспомним молодость, в Элизиум заглянем, там, вроде, Птичка спеть обещалась... Гости к Сашкиным родителями приехали заграничные и брат с семьей. У кого-то из этой шумной толпы юбилей, не помню у кого...
— А почему теперь уже всё равно?
— Потому, что опасности ты ни для кого не представляешь, только поклянись, телёнок, что не будешь зелье соб ла з на Матвею подливать. А то он птичку прям там, на сцене… — Он тихо посмеялся и добавил, — Да шучу я. Теперь буду знать, что надо беречься, вдруг и мне подольёшь эликсир безудержной любви. Я даже боюсь представить на кого из горничных нападу, а вдруг на Клару Семёновну? Она же меня не поймёт...
— Я не могу оставить жену и поехать к ней.
— Я не говорил, к ней, это ты сам сказал. ... И кто тебе предлагает оставить жену? Её с собой возьмём. Ослабим цепи, позволим насладиться вниманием других мужчин. Посмотрим, как она со стороны выглядит в обществе гламурных мальчишек… Заметит ли кого... Правда, когда любишь, по сторонам не смотришь.
— Вы ей не верите?
— Я никому не верю. А ты веришь? ....Всё, что она тебе показала – шито белыми нитками по черному.
— Согласен. Сбежала от меня не к чужим, а к своим…
— А где она до своих побывала – тайна, покрытая мраком половины дня и целой ночи. Поехала к Матвею на личную встречу в таком виде, что её любой бы пожалел. Он мне всё рассказал, с чего начала и чем закончила. Так вот, с чего начала – то и главное было. А показательное выступление «Я больше не вернусь» и явление наутро там, где её бы никто не оставил одну… Да они бы сразу тебе позвонили. Или сами бы запихнули в машину. Мокрую бы привезли. Бедную, несчастную… «пожалейте меня». Она взбесила прямо, извини. Птичка её платье выстирала, высушила – Матвей на работе передал, посмеиваясь. Он тоже всё понимает. Те, кто любит, спектакли не придумывают, им не нужны уловки, они чувствами живут…. Те, кто любят - честны, им ложь противна.
— Я тоже чувствую, что она другая, … более… опытная что ли. Мне хотелось бы… Но нельзя вернуть её прежнюю,.
— А в чем разницу заметил?
— Учить меня стала. – почти шепотом сказал Макс и усмехнулся, – Не знаю, теорию прошла или практику. Не мог бы ты, любимый мой... поактивнее... Полина этим увлекается и она тоже, по-моему, слишком увлеклась.
— Ну вот, получила уроки мастерства, должен наоборот радоваться, да? Или нет? Совершенству нет предела...
Она хочет тебя влюбить. Это точно. А еще им нужна публичная казнь невинной ведьмы, причем хочет, чтобы и ты смотрел на казнь, подкидывал хвороста в костёр или бросил бы в неё гнилой фрукт. Но я не позволю, потому, что Птичка - настоящая… А настоящие феи - чудные создания, они в огне не горят… Так что, у тебя с ней, восхищение-то просыпается?
— Я никогда еще не испытывал так мало от б лиз о сти с женщиной. Всё время думаю о том, что она полгода… и потом пять месяцев жила неизвестно с кем. Ладно, но ведь я считаю, что люблю её. Просто не чувствую её на каком-то глубоком подсознательном уровне. И если это ошибка, если все это закончится, мне хочется, чтобы для детей не было серьезных последствий … Пусть это будет спокойно, постепенно, мирно… Пусть они привыкают… Я буду всегда ей помогать...
— Она просила прощения снова и снова, как попугай какаду?
— За детей? Нет. За моё достоинство – да.
— Достоинство, значит. Ясно. Все предельно ясно. ... Стыда и раскаяния в ней нет, она убеждена, что была права. А из. ме ну из. ме ной не лечат друг мой, и если она даже перецеловала каких-то усатых мужиков из мести, а не потому, что ей этого хотелось…. Она всё равно с ними тёрлась гу.бами не под дулом пистолета.
— Хотел опять послать её куда подальше, но в одно мгновение осенило: надо обращаться ласково, предупредительно. Она показалась мне чистой, красивой, а вдруг так и есть, чиста передо мной?... От неё зависит – хороший я человек или тупая картинка. От моего отношения к ней завит хороший ли я отец. Все хотят, чтобы мы помирились. И мы вместе. С того времени, как Рита забеременела нашим первым ребенком мы в одной связке, как альпинисты. И я буду ей помогать, держать, чтобы не упала, и помогать.
Пятый день вместе. Макс представлял себе совсем по-другому «возвращение» своей Риты. Никакой радости и счастья от близких. Отношений не испытывал. Одни и те же вопросы бились в его голове: «Разве это я? Что со мной не так? Разве это любовь?»
Рита была довольна. Она сама себя хвалила:
— Какая я у тебя стройная! Да? Красивые волосы? Мне нравится цвет.
Макс тоскливо смотрел на её руки, ухоженные ногти с красным лаком. Они больше не дрожали.
«Что, если это тоже был спектакль? Слишком сильно… слишком заметно… дрожали руки и пальцы».
Было множество причин, почему эта ночь казалась ошибкой. Утром в пятницу, когда уже оделся на работу, он услышал:
— Пригласи её танцевать.
— Ты в своем уме?
Макс удивленно смотрел на неё, не желая поверить в то, что услышал. Рита съежилась под его взглядом, но смотрела серьезно и настойчиво.
— Я так хочу, Макс. Обещаю, что не будет истерик.
— Да, но я совсем этого не хочу. Такое впечатление, будто ты делаешь это для чего-то не очень хорошего или на спор.
— Нет, я просто хочу, чтобы ты оказывал ей внимание.
— Эй, подожди! — Макс даже улыбнулся. — Она приглашала меня не детскими вещами заниматься, я отказался встречаться. Ты же с ней … подралась?
— Ты можешь просто … подразнить её.
— Подожди. Ты хочешь, чтобы я пригласил Полину на танец, при всех… Окей, я понял, что ты хочешь. Но я не понимаю зачем. Какой в этом смысл?
— Ты ей нравишься, она попросила… и вообще… Это просто танец.
— Мы оба знаем, что Полина нехорошо относиться к нашим …
— Может быть, — быстро сказала она. — А за что ей хорошо относиться? … Макс, она мне помогала, а я ей нет.
— Чем она тебе помогала, — сказал Макс — Полина даже не осознаёт, что причиняет кому-то боль. У неё нет сострадания. Я не хочу даже видеть её, понимаешь?
— Но ведь… Макс, ни ты, ни я… почти никто не осознает, что делает кому-то больно, пока нам хорошо. Она стала лучше, чем была.
— Люди не становятся лучше — только умнее и хитрее. А жестокие люди уже не отрывают мухам крылышки, они придумывают более серьёзные развлечения. Я никуда не поеду.
Рука Риты застыла в воздухе. Она уставилась на него, словно не могла поверить.
— Но я хочу туда поехать, Максим. Я хочу тоже туда поехать.
— Давай не будем ссориться с тобой, Рита. Конец недели, я приеду с работы, мы поиграем с детьми, потом ляжем и посмотрим сериал.
— Я тоже не хочу с тобой ссориться, Максим, — сказала Рита срывающимся голосом. — Но я хочу, чтобы ты не мешал мне жить такой жизнью. Твоя прежняя жизнь… мне нравилась, я хочу хоть раз там побывать, а не только слушать рассказы.
— Ты была в Элизиуме с Полиной.
— Кто тебе рассказал?
— Неважно… Но ты была там. Поэтому «хоть раз побывать» не сработает.
— Я хочу поехать, нас пригласили, — прошептала Рита.
— А я не хочу об этом больше слышать, — заявил Максим. — Но я хочу, чтобы ты поняла: если вы что-то задумали - спектакль отменяется. — Глаза его заблестели, и он уже спокойнее добавил: — А если она что-то задумала, я сообщу всем нашим. Никто не позволит устраивать казнь. Полине придется это …усвоить своими изысканными пропитыми мозгами.
— Я хотела бы… Тебе не кажется, что мне лучше работать, а не учиться? Я могла бы… писать… или помогать ей с клиентами. Ты работаешь, я тоже могла бы иногда…
— С клиентами помогать? … Я приезжаю на работу, чтобы учиться. Хотя мне оформили декрет, когда ты сбежала. Давай тогда вечером поговорим на эту тему.
— Но мы поедем!
— Нет, мы не поедем. Извини, я на это не подписывался.
— Но неужели тебе не хочется?
— Нет, до вечера, Рита.
***
Лиза включила близнецам музыку и раздала микрофоны. Они начали сразу в них смеяться. Это было невозможно смешно, и она тоже расхохоталась.
Рядом с ней на ковре сидела, скрестив ноги, Эльза. Она привела в гости Машку, которая сейчас перемерила уже все платья старшей сестры. Её обещали взять с собой в клуб на день рождения, Маша готовилась танцевать.
— И как только ты только меня на это уговорила? Я уже не знаю, как отмазаться.
— Да, но ты же не хочешь работать с мужиком своим, работать головой. Твоё призвание – ублажать своим видом и голосом. Хвостом крутить перед Максом… Извини, мне надо прикусить язык. Вот, уже прикусила.
— Я бы не хотела. — Лиза застенчиво добавила: — Макс не пойдет, он Матвеюшке позвонил утром и сказал.
— Давно хотела тебя спросить, Лизка… Ты как думаешь, если бы он ну.. был упырём, бросил бы Ритку у вас и сказал: «Да пшла ты», как бы ты к нему относилась?
— Я бы сама попросила Макса не делать этого. Помочь ей… не распуститься до Полинкиного состояния, когда всё на виду, разные парни, мужчины. Она слишком стала свободная для всего… Мне показалось, что это уже почти распущенность. Ну по крайней мере для Риты я хотела бы что-то сделать. Полина бы не послушала никого, она себя считает успешной и сама всего ...добилась, Рита не такая.
— А как насчет её психиатрическихрассказов, что есть девушки, которые покоряются сразу?
— Не знаю, а что за рассказы?
— Ну, как это? Я уже ознакомилась с творчеством. — Эльза тихо засмеялась, — Короче! Слушай, о чем она… Может это о тебе или обо мне? Типа у мужика еще даже не возникло желания покорить, а эти девушки уже покорены. Но вот бывают девушки, которые, наоборот, не сдаются в лапы мужчин. И ей кажется, что женщина обязательно должна создавать у мужчины ощущение, ты только вдумайся! ОЩУЩЕНИЕ, что она непокорная, то есть ей до фени этот мужик. Чтобы он ее добился, завоевал, увел, отнял, …украл в конце концов. Вот так надо, оказывается. Но они должны быть не принцеждалками, и не багать, не звонить первыми, а именно стать непокоряющимися. И неважно, что при этом сидят и ждут десятый год, чуть ли не теряя сознание от счастья, что их заметили.
— Эль. Ты понимаешь… Не могу кидать в неё камни. Это её право делать свои выводы, что я её брата обманом заманила в свои дьявольские сети и женила на себе. Я-то прекрасно помню, как он делал мне предложение. Даже его фамилию не знала, я представить себе этого не могла…
Но если она посвятит мне свои истории и маленькие трагедии, не хочу, чтобы люди думали, будто я, какая-то… бедная овечка… Никто не пасёт… Кто же меня спасёт… Я не просила его меня спасать. Как будто я специально это с ним подстроила, выбрала самого сильного для защиты, а не по любви. Я продуманная и циничная по её мнению, и будто…
— Будто ты строишь из себя мученицу, да?
— Ну почему она так меня не любит? Иногда мне кажется, что дело вообще не во мне, а в том, что это приносит ей доход, популярность. Знаешь, как интересно было её обманывать, когда она училась на психолога? Полина никогда не могла нас понять, она всё время учила Сашку, чтобы он нам высказывал претензии. А сейчас что, Риту учит?
Я просто раньше умирала от смеха… Например, сидим и Матвей начинает делать несчастное лицо. Она сразу на меня! И столько всего неправильного в моих словах находит! Спрашивала такие вещи, напрмер, делаю ли я ему массаж… — Лиза засмеялась, — Я сказала, что пятки по пятницам, а спинку только в субботу... и еще кое что сказала. Ну ей всё интересно. Как, что, почему… Она все время подражает и копирует. Мне кажется, у неё даже голос менялся, интересно, а Риту она учила этому? Зеркалить, копировать…
— Знаешь, крошка, мне тоже хотелось так-то скопировать иногда. Ритка дождётся, что даже в теленке не остается больше ни доброты, ни терпимости, одно только безумное раздражение. Ей вообще больше нельзя ошибки делать, и я всё еще против того, чтобы они друг друга истязали, потому, что она не умеет это профессионально делать. Я имею ввиду с реквизитом и ко всеобщему удовольствию.
— Эль, ну почему ты думаешь, что у них всё плохо?
— А почему ты её не трогаешь?
— Я не знаю.
— Вот так! Не знает она, а ты потрогай за руку и поймёшь, умная она или дура. Ты её не трогаешь, чтобы не лезть в семью Макса, ведь он по твоим глазам тоже поймёт, что он - осёл, и ты за него не рада.
— Ничего он не поймёт. Я смотреть не буду. Можно со временем полюбить человека, которого сразу не полюбил, Эль, но он должен сразу понравиться.
— Ну да, что-то вроде этого.
Отец твой вообще с горячей ладонью, мечтала всегда к нему на грудь падать. Я беременная была и такая была счастливая, что голос его слышу, что он мне чай наливает… Я плакала от счастья.
— И от гормонов.
— Я стала мечтать о таком муже. Как я мечтала о таком муже…
— А он сразу согласился? — неожиданно вырвалось у Лизы.
— Не-е-ет, — ответила Эльза, но не стала вдаваться в подробности. Затем, помолчав, добавила: — Я знала, что хочу быть ему кем угодно, только бы видеть и чай с ним пить.
Лиза задумалась и погрустнела. Заговорила очень тихо и не сразу.
— Ну в общем… попили вы чаю… Теперь Никита бегает… А мы с Матвеем шаммпанское на твоей свадьбе… Даже еще раньше. Детям не расскажешь, как мы познакомились… Что тётя Эля папе деньги заплатила, чтобы он их маму наказал… Я боюсь, что Полина про это всё напишет и выпустит. — зашептала Лиза. — Она изменит имена, но все, конечно, всё поймут и будут говорить об этом. И дети всё поймут. Я же не могу им такое рассказывать. И запретить читать не могу. Они уже сами… Когда что-то запрещаешь, еще больше хочется. Мне так за Катю стало обидно. Она волнуется от чего-то. К нам заходила, как я в детстве, на нас с Матвеем ночью посмотреть. Спит он рядом или нет. Я это почувствовала. Увидела, как она успокоилась и улыбнулась.
— Ну и с***! Я об этом … не подумала. Какая же она… ****! Нам нужен хакер, только он должен быть со справкой о вменяемости. Я, короче, с отцом всё решу!
— Ты читала, да? Мне тоже надо прочитать, что она... пишет и о ком. Если понятно, что не только о Ритке и Максе, но и обо мне с Матвеем… Она пишет психологические истории? Если Полина меня ненавидит – это будет ужасно.
Эльза кивнула, с удивлением осознав, что это всё и расстроило ее, и одновременно обрадовало.
— Давай без "если". Мой отец собирался подать на неё в суд, но потом она удалила что-то там... и передумал, — сказала Эльза.
— Такое чувство, что я совсем беспомощна перед ней и этой информацией, она же имена меняет... Не знаю. А что сделает хакер? Взломает её блог?
— А это … надо подумать, что он сделает. Если хакер симпатичный, ему будет легче. ...Смотри. Вон Маша выходит, — сказала вдруг Эльза.
Лиза подняла голову и успела заметить, как Маша идет в белоснежном платье – юбка в обтяжку, а шелковый верх полупрозрачный.
— Нет, в таком нельзя. У неё волосы сейчас короткие, и вообще… на каждом шагу там всё будет подпрыгивать, спина же открыта. — Сказала Лиза с тревогой в голосе.
— Ну прямо бомба замедленного действия, — подумала вслух Эльза.
Затем у нее возникла новая мысль:
«Надо сказать, что в открытом платье – это не любовь, любовь - тайна, скромность, наивное целомудрие, Он должен видеть идеал женщины. А это идеал силиконовой куклы. Да, — тут же возник мысленный ответ, — наверно, это необходимо сказать дочери. Каждая мать должна защищать честь и достоинство, если у дочери подростка первая любовь…»
***
В темноте, то и дело вспыхивал огонек сигареты Матвея. Эльза спросила разрешения у Лизы и вытащила его на балкон. Ей это было необходимо, чтобы без свидетелей познакомить с ситуацией в которой его сестра выступала обличием дьявола, по мнению Эльзы. Погрузившись в воспоминания, она лениво следила за ним взглядом.
Лиза не сказала мужу перед этим праздником ничего о своих волнениях, она решила сказать после. Эльза же считала, что надо уже сейчас дать сестре понять, что её схватит инквизиция, если она не остановит словесный идиотизм в своём, известном пока еще в определенных кругах, блоге. В первый раз Эльза встретилась с Матвеем в качестве друга семьи в этом месте. Раньше они часто бывали здесь, одним словом, развлекались, когда он заканчивал работу, а после закрытия… Эльза его доставала… Если бы она могла сейчас извиниться, сделала бы это, но не хотелось напоминать.
— Ситуация начала выходить из-под контроля, надо нажать кнопку "Удалить".
— Идея что надо, — ответил Матвей, и на его лице, словно мимолетная тень, мелькнула ярость. — Уничтожить информацию и дать понять, что мы не позволим разглашать семейные тайны. Пусть пишет о своих путешествиях и мужиках, если это будет кому-то интересно.
— Я бы её задушила, но это твоя сестра, твоя кровинушка. Или можно сжать её горло хотя бы для устрашения?
— Не надо при всех. Пошли.
Эльза вернулась в зал и почувствовала, как внутри у нее, словно хищник выпускает когти. Его глаза загораются желтым светом, набирает силу какое-то мощное звериное чувство. Матвей чувствует то же самое?
Дети не прочитают о родителях, не узнают о жестокости и «распущенности» прошлых лет, как это называла Лиза. Им нельзя рассказывать ничего, чтобы уберечь незащищённую психику. Лизка - невинная жертва, но … и о её похождениях никому лучше не знать.
***
Роскошь, яркие огни, цветы, силуэты гостей, обновленная барная стойка, девушки в гладком латексе или воздушном, легком шифоне, атласном шелке, сверкающих кружевах. Сам воздух был пронизан запахом цветов. Девушки, много красивых девушек и женщин…. платьях короткие или до пола, с глубокими вырезами на спине и на груди, украшения.
Гости стояли, танцевали или сидели парами. Матвея увела Эльза на пару слов, а сразу, как они ушли на свежий воздух, Лиза увидела, что младшая сестрёнка не в силах сдержаться подбежала к нему. Матвей-младший только-только снял верхнюю одежду. Он казался полным энергии, счастливым, глаза горели, искрились. Лиза тоже быстро подошла встречать сына.
Маша прикусила губу, поправила волосы, быстро улыбнулась и протянула руку для рукопожатия, как друг.
Лиза, пытаясь унять эмоции, заставила себя потерпеть, посмотреть, как они поздороваются. Сын усмехнулся, пожал протянутую девичью ладонь и покачал головой. Лизе казалось, что, скажи она хоть одно неверное слово, Машкино обиженное сердце тут же заставит глаза расплакаться, и вечер будет для неё испорчен.
Она чувствовала — действительно чувствовала, всей душой, что они оба либо сейчас поймут, что созданы друг для друга, либо магия закончится на этом месте. И жизнь пойдет ветвями дорог дальше, но пойдут они не рука об руку.
Маша, не выдержав, спросила:
— Я тебе нравлюсь?
— Ты удивительно красива, Машка, — сказал Матвей. — У тебя талант наряжаться и делать причёски.
— Я же фотомодель, уже участвовала в показах…. Стану известной очень скоро…. Но это для меня ничего не значит, главное, чтобы тебе нравилось.
Лиза обняла её и повела к столу, показала на места… Они были не рядом, а через одно, между ними сидел Валерий Яковлевич, который обещал держать Машку под контролем весь вечер.
Места для Макса и Маргариты остались пустые и все сдвинулись, когда поняли, что они точно не приедут. Лиза уселась рядом с Валерием Яковлевичем, аккуратно поинтересовавшись, с ней это связано или не совсем.
— А что тебя так волнует, дорогая моя? Соскучилась по телёнку? Так он всё равно обещал глаза на тебя не поднимать. Будет сидеть и смотреть в пол, молчать. На кой он нам такой нужен.
— Как у вас дела, как щеночек?
— Сладкие детские кроссовки грызёт, хотя там уйма что еще погрызть. Скоро пойдёт в свой вольер, пока еще не подрос… не знаю, вообще выгоню его на улицу или… выделю отдельное помещение. Птичка, если ты хочешь моё мнение – я считаю, что нам недолго осталось наблюдать воссоединение двух нелюбящих сердец.
Это знаешь, как… на безрыбье и русалку поиметь можно, только хвост мешает, запах тины и чешуя острая.
Как не украшай себя кувшинками, всё равно … русалке русалочью обитель нужно создавать, и такого же найти себе … с жесткой чешуёй, а наш принц… как там в стишке, который мы с Катюхой учили? Расчесывать кольца шелковых кудрей мы любим во мраке ночей… Продолжай.
— И в чело и в уста мы в полуденный час целовали красавца не раз… — выдохнула Лиза.
— Но к страстным лобзаньям, не зная, зачем, остаётся он хладен и нем…
— Он спит и, склонившись на перстни ко мне, он не дышит не шепчет во сне…
— Хочу сказать, что Максимка скоро будет похож на утопленника, которого ласкает русалка.
А у него… Что у него есть, Птичка?
— А у него … дети.
— Точно. Моя ты ненаглядная. У него дети. Детям нужен живой, пусть одинокий и неудовлетворённый отец, но живой. Который, как я в своё время, находит себе забаву Путятишну, ведет её в съемные хоромы царские, забавляется с Забавой и возвращается вечером, пока еще не совсем стемнело домой. К двум дочерям.
Имя есть такое русское - Забава. Вот почему тебя не назвали Забавой? А ?
Младшая на его мать похожа становится… Ямочки, брови, щеки… выражение глаз… Сильная у него порода, я же говорил: бычок-производитель.
— Я тоже… сильная порода?
— Дианка с Деней похожи на Матвея, разве нет? Нет?
— Похожи, и на меня тоже.
— Как тебе вообще живётся? Говоришь, моя Катюня волнуется?
— Вы только сами не волнуйтесь. Я сейчас расскажу… Матвей, когда с Машей уехали… Дочь ничего у меня не спрашивала, а потом папа вернулся, и она странно смотрела на нас, убедилась, что спим рядом…. Просто, как я в детстве, так и она себя ведёт. Девочка моя хорошая…
— Всё решим, птичка. Мы всё решим… Катюня твоя будет спокойна за вас всегда, обещаю.
— Знаете, я на самом деле вовсе не переживаю из-за тех событий, которые были на море. Катя могла слышать или видеть, как Макс себя там вёл, как он смотрел. Не так сильно я от этого … неловкость чувствую, хотя люди почему-то считают, что должна.
Нет, никто, конечно, не говорит мне этого прямо, Сашенька тоже не говорит, чтобы я Макса посылала. Но мне кажется многие, ожидают, что я буду злиться на него, избегать или … носить паранджу, а он пить слишком много спирт но го или убиваться как-то в одиночестве.
Мы с Матвеем были в ресторане, о нас там истории рассказывали, что я от мужа уже почти ушла к Максу… Там люди говорили что-то вроде: «Ужасно, когда такой парень один, ужасно, что его бросила жена с двумя детьми, просто ужасно… Но знаете, один не останется, к нему всегда будут интерес женщины испытывать…» и так далее.
Валерий Яковлевич, детки чувствуют родную мать, я не представляю, как им жить без матери… Хотя вы есть, и прислуга, няни…
— Насколько я их вижу – мапь у них есть.
— Слава богу, что Рита пришла в себя.
— А кто тебе сказал, что я имею в виду Риту? Мама у них есть. Это Пама… Я теленку могу много прозвищ дать, но если бы у него была г рудь с молоком, он бы кормил и улыбался. Да он бутылку держит так, как будто сам кормит. Целует постоянно, гладит. На кой бес им другая мать?
— А Рита что делает?
— Спит и прихорашивается. Бывает, смотрю и понимаю, что в ней есть простая красота, без баловства. Учиться ей надо и восполнять то время, которое мы все прожили, а она нет.
Поэтому там еще сознание, как у твоей Катерины. Такие Марьяши или в отшельницы идут, возвращаются в свой дом кур с петухами спаривать и яйца свежие по утрам собирать, или ударяются во все тяжкие. А еще я заметил, что она перед Максимкой виновата. Это самое печальное, что я заметил.
— Конечно, виновата. Сказала, что ребенок не его.
— Не так виновата. По-женски виновата. Он тоже понимает это, поэтому … старается малыш. Но не примет.
Это, как с Элькой моей получилось. Она его только подозревала, а допустила связь с другим сама. Уж как я его уговаривал простить бестию. Объяснял, что пока нет записи в акте гражданского состояния, пока нет статус семьи и обижаться нечего. Но мы-то с тобой понимаем, что браки заключаются на небесах сразу.
— Рита не хотела его потерять…
— Конечно, кто еще будет её так нежно жалеть. Но жалость — это все равно, что припарка. А истинная жалость такое же редкое чувство в нашем мире, как и истинная любовь, могла бы и возрадоваться. Я вообще жалеть не люблю, особенно рад, что расстался с твоей матерью. Мне её не жаль
Но мне жаль тебя и Максимку. Даже этого здорового накаченного Матвея Сергеича, который тебе такую славную Катюху сделал. Это не ребенок, это чудо… Я бы сейчас поехал к ним… С кем оставили?
— С бабушкой и Ольгой Ивановной. Они там пытаются на полу слова составлять, а Деня им всё рушит… Он наше мандариновое дерево свалил и ободрал, пока они … отвернулись. Которое вы подарили. Хорошо, что мандарины съедобные…
Валерий Яковлевич рассмеялся так громко, что все сразу улыбнулись и повернулись к ним. Подошел Матвей с Эльзой.
— Он еще и объел?
— Ну конечно, всё успел. Я вот уже хочу возвращаться. А то он… найдёт себе, что съесть… несъедобное. Мама рассказывала, как я в детстве ела её помаду. Скучаю по ней всё равно в такие моменты воспоминаний.
— А ты знаешь, птичка, ведь мы ее и не забудем. … Впрочем, вряд ли теперь удастся превратить нечто, созданное другой цивилизацией, нечеловеческое, обратно в человека. Я одно знаю точно – твоя мать была человеком, наполовину. Поэтому, ладно, признаюсь... Мне тоже немного жаль, и я надеюсь, что ей сейчас хорошо отдыхается. Надеюсь, что место это ей по вкусу, и друзей подруг она там обрела. Максимки с ней нет, но … она уже дошла до того, что начала ему паскудно мстить. Мстить и превращать его достоинство, притягательность мужскую… в … Привет, Матвей Сергеич. Я уже молчу.
— Да ладно. Продолжайте.
— Согласись,…раньше ты жаловался, что у жены на уме Максимка! Но когда она перестала о нём думать, ты уже чувствуешь, чего-то не хватает, да? Я просто задал тебе перцу под хвост!
— Весь горю. Кого мне сегодня душить… в объятиях, если Максимки нет? Покажите пальцем.
— Сашеньку! — засмеялась Лиза.
***
Когда вошли Саша и Ксюша, все повернулись. Лиза заметила, что Ксюша опять поправилась в животе, и ей, вдруг, захотелось, чтобы никто не смотрел на неё сейчас. Она чуть не расплакалась. Ксюша ждет третьего ребенка… Позже, Лиза подумала, что хорошо она сдержалась. Матвей сдавил друга в объятиях.
— Ну ты и постарел, Матвей! Это сколько прошло? Два месяца? Кошмар!
Матвей улыбнулся.
— И это мне говорит тип с усами щеточкой… Лизку хочешь рассмешить? Приклеил?
— Матвей, вечно ты всё портишь!
— Не волнуйся, — сказала Ксюша, подходя ближе, — Он приготовил всем такие усы, опять… Если весь стол будет с одинаковыми усами…
— Я понял, он хочет достать брата. У брата ведь такие же, только настоящие. Ксю, ты что? Ты опять малыша ждёшь?
— Нет, я поправилась… А что, так заметно?
— Вообще-то да… Лизка по-моему уже готова поздравлять…
— Нет, мы пока еще не беременны.
— Она просто купила такое платье, чтобы все поздравляли, — сказал Сашенька, — Но мне очень нравится. Скоро группа приедет, Лизка твоя… Готова? Будет перед обычным караоке шептать опять заклинания?
Он сложил руки на груди, возвёл глаза к потолку и начал шептать с трагическим лицом, передразнивая Лизу. Матвей сразу его прихватил за шею и крепко приобнял.
Лиза в это время осталась сидеть за столом, но она взглядом своих ярких глаз поискала Полину, которая миновала брата и подошла к ним с Валерием Яковлевичем со спины.
— Валерий Яковлевич, как я соскучилась. Вы прекрасно выглядите…. А у тебя классное платье, Лиза.
Это Париж? Где ты его купила? — От Полины пахнуло фруктовым ароматом, сильным и сладким, экзотическим. — Я просто не могу прийти в себя от жары, Там на побережье начался какой-то ад, мы с радостью вернулись, — продолжала она. — Но скоро опять уеду, меня ждёт Дон Санчес. А ты, Лиз, … изменилась, ну прямо совсем другая! Это признание повлияло? … Извини, я уже слышала…
— Лиза мельком взглянула на Полину, на её лицо, и ей стало не по себе – губы были странно распухшие, особенно верхняя, вздернута, с небольшим кровоподтёком, как будто её ударили.
— Почему не отвечаешь? Ты со мной не разговариваешь?
— Полин, я не знаю о чем мы с тобой можем говорить, чтобы ты не использовала это против меня.
— Расскажи, почему ты вся буквально светишься! Что с лицом сотворила??
— Мы съели молодильные яблочки, отойди, Полина. Твой парфюм ужасен, пахнет как от огромного штруделя. — ответил вместо Лизы Валерий Яковлевич.
Воображение Лизы тут же показало вместо Полины этот слоёный рулет в сахарной пудре, еще и одета она была в кремовое платье, и Лиза, не выдержав, прыснула, но тут схватила бокал, чтобы запить смех.
— Я сделала комплимент, а ты не умеешь даже комплименты принимать, надо этому учиться, дорогая. Учиться принимать похвалу. — Лиза подняла взгляд и увидела её глаза. Улыбка у Полина была натянутая, а глаза довольные. — Ты выглядишь, как человек, который хочет похвалить в ответ, а надо просто принимать.
— А ты выглядишь, как человек, который не любит, когда над ним подшучивают. — неожиданно сказала ей Лиза.
— Только, эту даму будто под хвост тяпнула оса. — Уточнил Валерий Яковлевич,
— Я так сказала, потому, что вспомнила, что ты пишешь Полин… Вспомнила лицо своей почти одиннадцатилетней дочери, которая могла случайно это прочитать.
— Ну, ладно, я пойду и займу своё место рядом с сестрой, — ушла от этой темы Полина. — Правда здесь стало еще лучше, после того, как Саша стал самым главным, да? — Улыбка её стала скучающей. — А у вас с Матвеем всё так же….
— Да мы все просто пищим от восторга, — перебил ее Валерий Яковлевич страшным голосом. — Брысь отсюда, игуана…
Полина удалилась с неуверенной улыбкой и сразу кому-то из гостей закричала радостно: «Приве-е-ет!»
Лиза расстроено взглянула на Валерия Яковлевича.
— Её нам словно подменили…
Он показал что-то Матвею и спросил:
— Хочешь со мной потанцевать?
— Сейчас? Давайте еще немного посидим, танцуют всего две пары.
— Я хочу, чтобы сегодня ты расслабилась. Причем я танцую хуже, чем твой муж, значит, на моём фоне ты будешь танцевать лучше.
***
Макс остановился посреди гостиной комнаты. Младшая сидела в манеже, старшая играла за детским столиком, а Рита смотрел на него укоризненным взглядом.
— Пора укладывать Анютины глазки спать. Десятый час.
Он чувствовал, как меняется атмосфера этого дома после отъезда хозяина, чувствовал, как меняется поведение жены, после его категорического отказа в праздничном мероприятии. Маргарита встала с дивана, подошла и поймала дочь, а потом… передала ему.
— Ты быстрее усыпишь, я уложу Лилию позже.
— Хорошо, давай, я.
Когда Макс принял ребенка, она всё таки сказала:
— Ты мог бы сегодня пригласить меня танцевать, научить так, как ты учил меня. Я уже почти забыла…
— Мы поедем завтра, найдём куда, обещаю. Или здесь потанцуем, вот... пожалуйста, — он обвел взглядом весь первый этаж дома.
Рита кивнула, затем скромно улыбнулась.
— Хорошо. Такие правила у вашей игры. Вы главные, а женщины… в подчинении.
— Да, и в этом есть своё очарование, Рита.
— Максим? — снова раздался её несчастный голос, когда он уже почти зашел в спальню, — Можно я поеду сама? Хотя бы на час. На пол часа… На пятнадцать минут…. Я только посмотрю и вернусь. Прости меня, пожалуйста, прости... Мне так хочется только посмотреть.
— Ты просишь прощения, как попугай, Рита, не понимая смысла этого слова... Делай, что хочешь, я не буду тебя останавливать.
←Начало этой истории / Следующая часть →
Все части по ссылке чуть ниже:
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.
💝 Благодарю за чтение, оценки, ожидание выхода этой истории и ваше бесценное мнение, которое так часто совпадает с тем, как я вижу. С любовью, Автор