Тамара открыла глаза.
Две пожилые женщины склонились над ней.
— Ну вот и слава богу, жива…
Одна из женщин положила руку на лоб девушке. Вторая накрыла ещё одним одеялом.
Женщины были похожи. Обе в чёрных платках и длинных цветастых халатах.
"Кромка льда" 54 / 53 / 1
А руки до того были морщинисты, что Тамара невольно поморщилась.
— Как тебя зовут? — спросила та, которая держала руку на лбу.
— Тамара, — ответила девушка.
— Кто же тебя так обидел?
Тамара решила, что говорить правду не будет. Начала врать:
— Сирота я. Жила при сторожке заводской. Да новый сторож пришёл и велел его ублажать. Я и убежала в чём была.
— Бедная девочка, — воскликнула одна из женщин. — Это ж каким надо быть зверем, чтобы вот так на мороз…
— На фронт ему надо, чтобы пыл свой выпустить, — возмутилась другая.
— Мне лучше погибнуть, чем так, — стала всхлипывать Тамара. — Позор какой мог быть!
— Да верно всё ты сделала. Только вот замёрзнуть могла, если б не Тося тебя заметила.
— Тося — это я, — произнесла та, которая накрывала, кажется, уже шестым одеялом. — А это Мира, моя сестра. Кушать хочешь?
Тамара кивнула.
Подняться с постели женщины ей не разрешили. Подложили под спину подушку. И вот в таком полулежачем положении Тамара ела пареную тыкву.
Еда была так себе. Мысленно девушка вспомнила, как вкусно готовила Соня. Она могла из ничего сделать такое вкусное блюдо, что есть его было одно удовольствие.
Тут же куски тыквы с трудом проглатывались. Но Тома была голодна, да и не хотела беспокоить своих спасительниц.
Женщины оказались двойняшками. В один день родились, в один день замуж вышли, в один день потеряли мужей.
Из-под платков обеих выглядывали тонкие седые волосы.
Тома, насытившись, попросила убрать подушку. Закрыла глаза.
Она незаметно улыбнулась оттого, что за ней ухаживали, не разрешили вставать, кормили прямо в постели.
Мира варила чай из листьев малины. Аромат расходился по небольшой комнатушке.
Чтобы спасённая не обожглась, Тося обмотала металлическую кружку тряпочкой и подала.
Тамаре стало жарко, она попросила убрать часть одеял.
— И что ты теперь думаешь делать? — поинтересовалась Мира. — Нет родителей, нет жилья. Мы с Тосей думаем уехать. Нас ничего здесь не держит. Наши мужья Глеб и Назар больше не вернутся к нам. Война забрала их навсегда. Поедем туда, куда первый поезд на вокзале повезёт.
Трудное время ждёт наш город. Хочешь с нами девочка? Детей у нас нет. Будем считать тебя своей дочкой и защищать. Где-нибудь найдём работу. Работа везде есть. Нужно трудиться, иначе можно сойти с ума.
Тамара задумалась, стоит ли ехать с этими женщинами. Но когда услышала о работе, тотчас загрустила.
Она понимала, что теперь без работы не проживёт. На как не хотелось идти куда-то!
Ведь она была почти ни к чему не приспособлена.
С ужасом вспомнила картошку, которую её заставляли чистить. И только подумала о ней, как услышала:
— Ой, Тосечка, забыла тебе рассказать! Что делается то! Скажу для начала, что дверь теперь нужно запирать всегда, даже если ты дома, а я вышла. В столовой напали на повара и украли кастрюли, продукты. Вынесли всё подчистую. А повар сидел на полу, головой тряс, пока мимо него всё носили.
Теперь под суд пойдёт за пьянство.
Тамара вздрогнула. «Боже, — подумала она, — хорошо, что он жив!»
Комната, в которой жили сёстры Тося и Мира, была одной из десяти в бывшем купеческом особняке.
Общая кухня всегда была заполнена людьми, кричащими детьми, нетрезвыми мужчинами.
Тамара однажды пришла туда по просьбе Тоси за кастрюлей и выбежала оттуда, зажав нос пальцами.
Через пять дней с момента спасения Тамары, женщины ушли на ночную смену в госпиталь. Там они были санитарками. Замещали тех, кто не может выйти.
Тамара выпила чай, присела в старенькое кресло, которое было уже так сильно продавлено, что заднее место практически касалось пола.
Но в нём всё же было невероятно удобно.
Тося вечерами читала маленький томик стихотворений Пушкина. Нашла его давно в сундуке бывшего хозяина дома. Уже и наизусть всё знала, но перечитывала по возможности каждый день.
Тамара решила повторить за ней. Иногда закрывала глаза и представляла, как в этом богатом ранее доме открываются резные двери, и вплывают женщины в бальных платьях.
А сама Тамара стоит по центру зала и приветствует гостей.
Девушка и не заметила, как уснула.
Вдруг почувствовала, как кто-то дотронулся до неё рукой.
Подскочила, но опять рухнула в кресло от неожиданности.
Перед ней стоял невысокого роста парень. Он навис над Тамарой и произнёс:
— А где тётки нынче?
Девушка вжалась в кресло.
— Тётки где? Ты чё такая пугливая?
Парень засмеялся.
Тамара испугалась не на шутку. Даже не могла сказать ни слова.
Парень отступил. Зажёг керосиновую лампу, схватил чайник со стола и присосавшись к носику стал пить. Глотал воду так шумно, словно у него внутри была глубокая бездонная бочка.
— Тьфу, — выругался он и что-то выплюнул на пол, — опять травы в чайник напихали.
Тамару передёрнуло от его поведения.
Даже тошнота подступила к горлу.
Парень открыл шкафчик над столом, схватил чашку с сухарями и стал есть их, чавкая так громко, словно хотел кого-то этим чавканьем перекричать.
— Немая что ли? — он опять подошёл к Тамаре и ткнул в неё пальцем.
А она схватила за этот палец и укусила.
— Дyра-а-а, — завыл незнакомец и ударил девушку по голове.
В глазах Тамары застыли слёзы и ужас.
На крик прибежала соседка, заглянула в комнату, помахала незнакомцу рукой и произнесла:
— С приездом, Митька! Но ты давай не буянь. Дети спят.
— Хорошо, тёть Маш, не буду.
Тамара думала, что соседка подойдёт, спросит о случившемся. Но она скрылась так же быстро, как и появилась.
Ещё большее оцепенение нашло на девушку. От неожиданного удара она просто оказалась без сил.
Внутри была не только обида, но и ненависть к этому наглецу.
— Чуть без пальца не оставила, бешеная. Так ты может быть людoедка? Тёток моих небось сожрала? Туда им и дорога. Две клуши прибились друг к другу. Всё хвастают чем-то. Уже десять лет собираются уезжать, а всё никак. А я вот жду, чтобы комнату занять.
Чего добру зря пропадать. А тут, оказывается, уже занято. Так ты что и впрямь немая?
Тамара продолжала молчать.
— Ну ладно, разговорю тебя!
Парень подошёл и схватил Тамару за плечи, поднял с кресла, сильно прижал к себе.
Она почувствовала, как обмякает в его объятиях.
Собралась с силами и закричала:
— Отпусти! Отпусти меня!
Парень отступил, девушка рухнула в кресло и закрыла лицо руками.
Плакала.
— Да ладно тебе, — голос парня подобрел, даже задрожал. — Я так… Пошутил маленько. Не обижайся.
Тамара рыдала.
Прошло уже очень много времени.
Митька уснул, положив голову на стол.
Тамара до утра не сомкнула глаз.
Когда в комнату вошли Тося и Мира, она бросилась им навстречу.
Заикаясь рассказывала, что пришёл гость, что ударил её и уснул на столе.
— Ой, Митька! Никак ты?! А говорил, что ноги твоей не будет тут, — запричитала Мира.
— Вот так встреча, — воскликнула Тося. — А батька-то где?
Митька проснулся, тёр глаза и смотрел на тёток.
— Приветствую, клуши! Вы кого тут приняли на ночлег? Эта пигалица мне палец чуть не откусила!
— А лучше бы откусила, но не палец, а язык, — строго сказала Мира.
— Ну ты чего, тёть? — засмеялся парень. — До языка мы не дошли. Но спасибо, что предупредила. Целоваться с ней не стану.
— Да и я с тобой не стану! — выкрикнула Тамара. — Нахал! Невоспитанный поросёнок.
Тамара повторила его чавканье за столом и покрутила у виска пальцем.
— Так всё, хватит! — выругалась Тося. — Ты зачем явился?
Митька занял кресло, в котором всю ночь просидела Тома и произнёс:
— Батька помер, велел перед смертью вас держаться. Как-никак родня кровь.
А мне куда теперь? Отца похоронил, из мастерской меня выселили. Заместо отца меня не взяли. Не подхожу по вежливости, видите ли… Какая им разница, кто сапоги штопает? А вы вроде уезжать собирались, вот я решил тут пожить. Чего мне квартиру снимать, если родные тётки под боком.
Мира присела за стол. Закрыла лицо руками.
— Ох, Лёнька, Лёнька… Царство тебе небесное, брат.
Тося подошла к ней сзади, положила руки на плечи.
— Вот и остались мы с тобой вдвоём, – прошептала она. — Втроём… Митька же ещё…
На Тамару никто не обращал внимания.
Она стояла в сторонке и временами всхлипывала.
Тося, Мира и Митька сидели за столом и вспоминали умершего.
Митька иногда поглядывал на Тамару, но она тотчас отводила взгляд.
Продолжение тут
Всем желаю добрых снов, добрых мыслей и приятных обнимашек!