Эпиграф
"Бей, беги, замри, уступи. Травмированные дети, чтобы выжить, обычно выбирают одну из этих ответных реакций; по прошествии времени из каждой из этих четырех модальностей складывается соответствующая защитная структура: нарциссическая (борьба), обсессивно-компульсивная (бегство), диссоциативная (ступор) или созависимая (уступка)"
Пит Уокер «Комплексное ПТСР»
Это, и правда, замечательная книга, после прочтения которой сложно смотреть даже самые добрые диснеевские фильмы. Например, такие как «Один дома» или «Трудный ребенок». Хочется плакать даже в тех сценах, где, кажется, обхохочешься: столько скрыто за плоскими голливудскими шутками горькой правды про реальную опасность взрослого циничного мира для хрупкого и наивного детства.
Реальные истории детской психической травмы и насилия над ребенком в семье ужасны. Из того, что я видела как молодой журналист, посещая в начале 2000-х детские дома и приюты, участвуя в рейдах правоохранителей, можно было снять много очень страшных и печальных фильмов. Дети накроманов, живущие зимой в северном городе в подвале с крысами и уличными котами… Сирота-подросток – девочка, прописанная в одной квартире с родственником-уголовником … Дошколята-погодки, ставшие свидетелями полной психической деградации, смерти матери и случившегося на их глазах самоубийства отца-алкоголика...
Один из случаев стал скандальным и вышел на местном ТВ. Я с трехмесячным сыном попала в детскую больницу, куда ночью привезли избитого отчимом двухлетнего мальчика. Когда его вели по больничному коридору, он жалобно плакал «Больно… больно…». Я подошла на сестринский пост и увидела худенького малыша с распухшей от отека головой, с огромным кровоподтеком под глазом... У него были голубые удивленные и заплаканные глаза и светлые мягкие пшеничные волосы. Из одежды – только дырявая желтая футболка и короткие синие шортики (на улице – середина зимы). Мальчик был без матери и явно искал ее, то и дело оглядываясь по сторонам.
– Третий раз уже к нам попадает, – буркнула постовая медсестра, – В этот раз «шкаф упал».
Как выяснилось, персонал больницы хорошо знал Эдика (так звали малыша) и его семью, где молодой мужчина, безработный сожитель матери, периодически избивал мальчика. В этот раз у ребенка диагностировали сотрясение мозга, перелом ключицы…
– И вы его потом снова домой отпустите? – ужаснулась я, услышав, что «подлеченного» Эдика врачи уже два раза без всякой задней мысли возвращали «родителям».
– Да, а что делать? Тут он жить не может.
– Так его же, в конце концов, дома убьют…
– Слушайте, завтра придет завотделением, все вопросы к нему, – оборвала меня постовая.
Эдика положили в нашу палату, в соседнюю с сыном кроватку. Я не могла уснуть и все смотрела на опухшую голову мальчика, который, наконец оказавшись в безопасности, тихонько сопел во сне.
– Что вы лезете не в свое дело? – спросил меня утром завотделением, – Придут из милиции и разберутся с этим. Занимайтесь своим ребенком!
– Но уже третий раз мальчик оказывается здесь, может, нужно что-то делать? – возмутилась я, но поняла, что врач меня не слышит – он выставил меня из своего обставленного ухоженными комнатными цветами кабинета под предлогом «некогда, надо заполнять карты».
Я зашла в палату – Эдик сидел в постельке, с аппетитом ел больничную кашу и смотрел на игрушки и конфеты, которые ему положили мамочки-соседки: сочувствующие женщины начали навещать мальчика, по очереди устраивая у его кроватки плач Ярославны. Хотя это было больше похоже на поминки по еще живому пацану…
Через пять минут я уже звонила знакомому телеведущему местной телерадиокомпании, чтобы рассказать про Эдика. Через полчаса в больницу приехала съемочная группа телепередачи «Криминал». Через день на региональном телерадиоканале вышел сюжет об Эдике. Точнее, о его отчиме, которого внезапно навестили журналисты и наряд милиции. Тесная комнатка общежития, на диване – испуганная женщина, в дверях – матерящийся и угрожающий мужчина, который пытается доказать, что на покалеченного ребенка сожительницы «шкаф упал».
Мы с сыном вскоре выписались из больницы, а Эдик еще оставался там, пока его органы опеки изымали из «семьи» и передавали в детский дом. Горе-мать лишили прав, отчим понес наказание – на журналистский сюжет отреагировала прокуратура. Еще была передача, посвященная этой и другим подобным страшным историям, когда ребенок живет как будто «в родной семье», но на самом деле – в аду. Помню, оказавшись среди гостей прямого эфира, спорила с главврачом районной детской больницы, потому что он говорил «наша задача - вылечить ребенка», а я говорила «но вы же видите, куда эти дети возвращаются, сделайте что-нибудь»…
С тех пор прошло много лет. И, к счастью, очень изменилось отношение врачей и правоохранительных органов к таким историям. Стало больше настороженности в обществе, больше внимания к судьбам отказников, больше счастливых историй усыновления.
Но насилие все еще есть, и оно рядом – эти страшные новости про случайно выпавших из окон детей, про запертых в квартирах, в машинах, брошенных в снег младенцев и малышей, оставленных в угрожающей ситуации безумными, жестокими в полном смысле слова бесчеловечными родителями…
Как журналист, который большую часть своей работы посвятил освещению социальных проблем и тому, как они решаются, хочу сказать, что общество должно быть абсолютно не терпимо к любым формам насилия над детьми и жестокого отношения к ним.
А как психолог и психотерапевт, я скажу вот что: комплексное постравматическое стрессовое расстройство, полученное ребенком вследствие небрежного, жестокого, насильственного отношения к нему со стороны взрослых, - неизлечимо. Это тяжелая приобретенная травма, сродни выстрелу в сердце и голову одновременно, после которой остается живой и здоровой лишь часть психики ребенка – остальное превращается в скрытую под слоями внутренних защит адскую постоянную душевную боль.
Годы психотерапии, подкрепленной антидепрессантами, – вот на что, в лучшем случае, обречен взрослый человек, которого в детстве били, унижали, насиловали те, кто был обязан его растить, лечить, учить и любить. В худшем случае – это алкоголизм, наркомания, суицид, преступления против других людей как компенсация за нанесенные в детстве травмы.
Становясь родителями, мы берем на себя ответственность за все возможные варианты развития судьбы ребенка. За то, каким человеком он станет, будет ли он здоров и счастлив. Все это начинается с родителей.
Помните об этом, пожалуйста, всегда.
Автор: Тушкова Екатерина Сергеевна
Специалист (психолог), Гештальт подход
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru