Серёжа поднял глаза на гостя. Мальчик раскладывал на столе пазлы, и появление незнакомого мужчины отвлекло его от этого занятия.
— Что, брат, болеешь? — только и нашёл, что сказать Артём.
Серёжа кивнул, и тогда мужчина вдруг вспомнил про пакет, который держал в руке.
— А я тебе тут гостинцы принёс. Может быть, чаю попьём? Ты мне скажи, где у вас тут можно чайник поставить и чашки отыскать?
— Пойдёмте, я покажу, — и мальчик довольно ловко двинулся на своём кресле на кухню.
Артём хотел было последовать за ним, но тут его взгляд приковала фотография, которая висела над постелью ребёнка. На ней была — его Анжела, вне всякого сомнения. Совсем юная, смеющаяся, в венке из ромашек.
— Кто это? — почти шёпотом спросил Артём.
— Моя мама,— откликнулся мальчик,— Так вы идите за мной.
Через четверть часа Артём накрыл раскладной столик возле постели стариков. Сюда же подъехал и Серёжа в своем кресле. Сам Артём примостился на табуретке. Конечно, мужчине не казались деликатесами продукты, которые он принёс. Хорошая колбаса, сыр, батон и масло, торт с кремовыми розами, салаты в пластиковых коробочках… Но в этой семье, наверное, давно не видели подобной роскоши. Проснулся и старик, жена помогла ему сесть в постели, подала тарелку с едой.
— Вы не удивляйтесь, — сказала женщина, — Лежачие мы оба. Сначала я слегла, позвоночник давно больной. Врачи сказали – операцию в моём возрасте делать не стоит, слишком рискованно. Сначала ещё могла по квартире ходить с чьей-то помощью, а потом и вовсе… Вон, видите, «туалет» пластиковый стоит, не к столу будет сказано. Муж ухаживал за мной, мне аж жалко его было. А потом и его инсульт разбил. Так что теперь ему хуже, чем мне. Сначала доктор вообще сказал – мол, готовьтесь. Но Милочка тут днём и ночью с отцом возилась. И гимнастика, и капельницы… Речь ему стала восстанавливать, она ведь по профессии – логопед. И всё стало потихонечку налаживаться. Только вот лежать нам с Петей всё равно до конца жизни придётся, если и будем чуть-чуть по квартире передвигаться – это, считай, чудо, очень крупно повезло. Милочке с нами морока…
А Артём не мог не задать вопрос, который его волновал сейчас больше всего:
— Скажите, пожалуйста, а почему у Серёжи в спальне портрет этой женщины? И он говорит, что это его мама? Как её зовут, кстати?
Его собеседница вздохнула, отпила немного чаю.
— Я уж поняла, что вы не доктор… Знакомый, наверное, Милы?
Артём на пару секунд замешкался, но потом снова обрёл уверенность:
— Да, когда-то учились вместе.
— Что ж вам сказать, не слишком удачно у Людмилы жизнь сложилась. Совсем на другое мы с отцом для неё надеялись.
И пожилая женщина рассказала грустную историю...
У супругов Гридневых росло две дочери — Людмила и Анжелика. Родители их были обычными тружениками. Отец работал на заводе, производящем цемент, мать трудилась почтальоном. С утра и до позднего вечера находились у старшего поколения дела. При этом особого богатства родители так и не нажили. Вот эта самая, скромная квартирка, которую получил когда-то отец и дача – четыре сотки, выданная матери. Строили домик, копали погреб, растили урожай, чтобы у дочек были витамины…
У Анны Трофимовны были золотые руки – она перешивала платьица, распускала старые свитера и вязала из них модные кофточки для дочек, словом, делала всё, что могла. Одеты девочки были не хуже большинства, голодными тоже не сидели, это самое главное, а остальное уже не так уж важно.
Старшая дочь, Мила, понимала, что достаток у семьи довольно скромный. Она жалела и берегла родителей, старалась, им помочь. Рано освоила всю работу по дому, и часто, когда мать возвращалась, квартира была уже прибрана, в кухне ждал приготовленный ужин. Мила хорошо училась, мечтала о том, чтобы поскорее окончить школу, начать самой зарабатывать.
Анжела была на семь лет младше неё, но характер имела совершенно другой. Её очень раздражало то, что семья так бедна, и нет даже дальних обеспеченных родственников. Девушка принадлежала к тому типу молодёжи, который занимает определённую позицию по отношению к родителям — для чего было нас рожать, если не можете достойно обеспечить?
Анжела постоянно кому-то завидовала. Родные дарили её одноклассницам дорогие подарки, и девушка просто не могла этого вынести. То она упоминала, что Оле на день рождения презентовали модные итальянские сапожки из натуральной кожи, то чуть не плакала, потому что Рита после Нового года пришла в школу в золотых сережках – подарке мамы.
Конечно, Гридневы любили свою младшую дочку и сделали бы всё, чтобы удовлетворить её запросы, вот только возможности у них были не те.
Самым тяжёлым оказался выпускной класс Анжелы. Мила к этому времени уже окончила педагогический институт, работала логопедом в детском саду. Анжелика же ударилась во все тяжкие. Родители заранее сдали деньги на выпускной вечер – оплатили и ресторан, и видеосъёмку, и подарки учителям. Но девушка чуть ли не каждый вечер рыдала, что она будет выглядеть хуже всех, «как нищенка», и вообще, лучше, не пойдёт на торжество, чтобы не позориться перед одноклассниками.
Мила уверяла сестру, что это не так, твердила, что Анжела очень хороша собой, а в классе у неё полно ребят из небогатых семей и не надо подстраиваться под вкусы «элиты». Тщетно. Тогда отец занял денег, и Анжелику приодели в модном салоне, а причёску ей делали в лучшей и самой дорогой парикмахерской города.
Но при этом родные даже не знали, как прошёл вечер — Анжела запретила им приходить в ресторан, а сама явилась домой только утром. С этого самого дня она считала себя самостоятельной и взрослой.
Даже от родительской фамилии отказалась, поменяла в восемнадцать лет на более удачную, как ей казалось – Королёва, но потребовала написать ее через букву Е.
Парни сменяли друг друга, никто из них в жизни Анжелы надолго не задерживался.
Анна Трофимовна была воспитана в строгих правилах, те же нормы поведения переняла и Мила, поэтому обеим было неудобно, когда Анжела заявляла, что остаётся у нового друга до утра.
— Тебя же так замуж никто не возьмёт, — один раз не выдержала мать.
— Ещё как возьмут! — фыркнула Анжела, — А мужа себе надо выбирать методом проб и ошибок. Иначе так и проживёшь всю жизнь в нищете, как ты, дорогая мамочка.
Анне Тимофеевне стало обидно до слёз. Однако вскоре она потребовалась младшей дочери. Анжела сначала не могла поверить, что беременна, а потом всё-таки с ужасом в этом убедилась. Раскованная девица снова превратилась в маленькую растерянную девочку. И близким пришлось опекать её.
Какое-то время Анжела надеялась, что отец ребёнка сделает ей предложение, поэтому всем и каждому говорила, что аборт она делать не будет. Потом оказалось, что парень уехал на родину, и ни о какой свадьбе даже и речи быть не может. Тогда Анжелика решила избавиться от ребёнка, но тут уже воспротивились родители девушки.
— Не надо нас лишать внука или внучки, — заявил отец, — Да и твое здоровье может подорваться… Вместе как-нибудь вырастим.
Позже Анжела не раз припоминала ему эти слова.
— Ох, и варила она над нами воду в эти месяцы, — вздохнула Анна Трофимовна, — Нигде не работала, целый день или дома на диване валялась или к друзьям своим уходила. Попросишь что-нибудь сделать – не станет. То её тошнит, то голова кружится. Потом рыдать стала, что разнесло её, ни в одно платье не влезает. Ох уж, мы все не могли дождаться часа, когда ребёнок на свет появится. Думали – отвлечётся наша Анжелка, полюбит малыша, и станет нормальной матерью. А там, глядишь, и встретит своего человека. Ведь, если кто её полюбит по-настоящему, то и с ребёночком возьмёт.
Но не знали мы, что наши беды только начинались...
Следующая, заключительная, 3 часть