Порой от старых привычек сложно избавиться. Вот и Анна снова начала грызть ногти. Мать всегда говорила: “Прекрати! Так делают только плохие девчонки!” Но Анна не была плохой, она была напугана.
Сегодня девушка вновь, забившись в шкаф, сосредоточенно грызла кончик ногтя на указательном пальце левой руки. Мать не одёрнет: она умерла два года назад. Отец ещё раньше. И теперь некому её защитить. А он снова здесь.
Анна не знала, почему боится Дмитрия Быкова. Все жители посёлка считали их соседа прекрасным человеком. Он был вежлив, в меру общителен, приятен, водил чёрную иномарку, всегда был готов прийти на помощь и никогда ни с кем не ссорился.
Слишком идеальных не любят, но у Дмитрия были и проблемы: он рано овдовел и страдал от частых визитов младшего брата, Сергея.
Когда речь заходила о младшем Быкове, мать всегда презрительно морщилась и произносила: “Маргинал!” Анна не понимала, что это значит. Парень всегда казался ей весёлым и добрым, но девушка плохо его помнила. Когда братья Быковы уехали из посёлка, ей было всего шесть.
Единственно, что девушка точно помнила - она боится Дмитрия Быкова.
Зачем он вернулся спустя двадцать лет?
Неужели за ней?
Анна перешла к ногтям правой руки.
***
Грязные лужи не просыхали, и вечно серый посёлок казался ещё более унылым, чем обычно. Голуби, воробьи и пурпурные ласточки выглядели мокрыми и недовольными. Казалось, что ласточки молча спрашивают себя: зачем мы вернулись сюда, где так сыро и гадко?
Анна не знала, зачем они вернулись. Если бы она могла улететь в тёплые края, где пальмы, солнце и море, то осталась бы там навсегда. Там нет Дмитрия Быкова.
Она весь день следила за соседом из приоткрытого окошка своей комнаты. Иногда по привычке хотелось называть её “детская”, но Анна разменяла третий десяток: какая уж тут детская?
Дмитрий вёл себя хорошо: не шумел, ни с кем не ругался, весело болтал с Верой Николаевной и Владимиром Фёдоровичем из дома напротив.
— Дима, а ты что собираешься продавать дом?
— Да. Я ведь всё равно здесь почти не живу. Но я часто вспоминал о вас, Вера Николаевна. Вы всё также очаровательны!
— Ох, шутник!
Быков улыбался и все улыбались ему в ответ. Но Анна знала: он страшный. Знала она и то, что ей никто не поверит.
Надо узнать, зачем он тут, вспомнить, почему он страшный. Собрать, как говорят в кино “улики”, и тогда, может быть, над ней не будут смеяться. Может быть, все скажут: “Анна — такая молодец! А мы-то думали, что она дурочка”. Всю её жизнь они чаще говорили только последние два слова.
- Ай. – Вскрикнула девушка от резкой боли. Она обгрызла ногти до мяса.
«Надо бы сходить в ванную и обработать раны. Нет! Нужно смотреть за Дмитрием. Нельзя отвлекаться.» - Твердила себе Анна.
Наступил вечер. Тень от дуба за домом соседа накрыла его участок тёмным пятном, а через час густые сумерки поглотили и тень, и дом, и дуб.
Анна протёрла глаза. Нельзя спать. Надо следить.
Было уже за полночь, когда дверь соседского дома отворилась, и Дмитрий выскользнул во двор и замер, видимо, прислушиваясь. Тихая улочка спала, а Анна затаилась, стараясь не потревожить шторы даже дыханием.
Наконец, Быков встряхнулся, прокрался к гаражу, вынес оттуда лопату и удалился за дом, под дуб.
Девушку охватил страх. Слабой тенью мелькнуло воспоминание: Дмитрий страшный из-за дуба. Там, под ним…
Но что там, никак не вспомнить.
Пока сосед что-то делал за домом, она в нетерпении искусала до крови костяшки пальцев.
Когда Быков вернулся, лопаты при нём не было. Он торопливо зашёл в дом, и Анна поняла - надо идти. Прямо сейчас, а не то будет поздно. Она должна узнать, почему боится его. Что там, под дубом?
Девушка вихрем вылетела из комнаты, промчалась по лестнице, хоть мать и велела не бегать по дому. Выскочила во двор, отдышалась и перелезла через низенький заборчик между участками.
Во рту было пересохло, а ладони, наоборот, стали мокрыми и скользкими. Пальцы ныли от укусов и, зацепившись обкусанным ногтем за щепку на заборе, чуть не закричала, но вовремя зажала рот другой рукой.
«Молчи, дурочка!» - Подумала девушка и осторожно покосилась на дом Быкова. Тишина.
Немного успокоившись, она быстро пошла вдоль забора за дом. Дышать от страха получалось только ртом. Анне казалось, что её шумное дыхание точно услышит сосед. И кто знает, что тогда случится?
Завидев дуб, она побежала.
Вот валяется лопата. Дмитрий что-то выкапывал. Или закапывал. Не понять.
Воспоминания нахлынули волной: вот ей шесть, она сидит в кустах у забора. На неё накричала мать, собиравшаяся с отцом в гости, Анна обиделась и спряталась. Сидела там, сопя от обиды, хотя мать велела ей отправляться в комнату, а потом задремала.
Проснулась в темноте. Хотела бежать домой, но тело затекло от долгой неподвижности и вскочить не получилось. Затем сквозь кусты она увидела Дмитрия: он рыл землю под дубом. А рядом было что-то красное, жуткое, мятое…
Девочка потеряла сознание и очнулась уже дома: родители, вернувшись из гостей, нашли её и отнесли в комнату. В тот вечер Анна тяжело заболела, а выздоровев так и не вспомнила, что именно видела.
Вернувшись от воспоминаний к реальности, девушка упала под деревом на колени, туда, где виднелась взрытая земля, и принялась копать. Руками. Лопата была слишком тяжёлая и ещё помнит его прикосновения.
Мягкая грязная земля липла к рукам и коленям. Казалось, она не хочет отпускать ту, что так грубо копается в ней.
Анна ободрала остатки ногтей, испачкала кровью подол платья, но продолжала рыть. Грязь забивалась в ранки, под кожу, в самую плоть, приходилось до боли прикусывать губы, чтобы хоть немного отвлечься от огня, которым горели пальцы.
На улице заморосил мелкий дождь, но Анна не обращала на него внимание. Ей было жарко и очень страшно. Страшно взрослой сейчас, страшно маленькой из прошлого. Но сегодня она не будет прятаться.
Нащупав что-то твёрдое, округлое, она наклонилась ниже, и из сырой земли на неё оскалился череп. Ужас осознания сковал Анну, но неожиданно позади раздалось:
— Ах ты, дрянь!
Не успев подумать, девушка отскочила в сторону, и в то же мгновение на то место, где она только что сидела обрушилась лопата.
— Нашла, значит, Серёгу? Что ж, будете теперь вместе! — оскалился Дмитрий.
Мужчина вновь махнулся лопатой, но Анна пригнулась и шарахнулась в сторону.
«Надо позвать на помощь!» - Крутилось в голове девушки, но от страха не получилось издать ни звука.
Промахнувшись в очередной раз, Дмитрий глубоко вонзилась лопату в землю и теперь, тихо ругаясь, силился вытащить её. Воспользовавшись моментом, Анна бросилась бежать домой.
«Там телефон. Запру дверь и позвоню в полицию» - Промчалась мысль в её голове.
— Нет уж! — глухо рыкнул Быков, выпуская лопату. — Не уйдёшь!
Он попытался схватить её, но девушка вновь увернулась, но оступившись упала.
— Вот и попалась, дурочка!
Мужчина торжествующе усмехнулся, но Анна не смотрела на него. Она уставилась на край раскопанной ею могилы, к которой сосед повернулся спиной.
Оттуда показались белые костлявые пальцы. Рука схватила Дмитрия за щиколотку и дёрнула. Быков нелепо взмахнул руками и рухнул в грязь.
Не отводя взгляда, Анна лежала на холодной, мокрой траве и дрожа от страха всё повторяла: “Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь”. Дмитрий лежал в паре метров от неё и не шевелился.
Когда небо озарили первые лучи рассветного солнца, продрогшая, грязная Анна наконец отважилась подняться. Пошатываясь, прихрамывая и дрожа, она подошла к соседу. Его глаза были закрыты, а кожа побледнела.
Она бросила взгляд в могилу. Череп скалился вполне дружелюбно, и девушка решила, что дух Сергея вернулся, чтобы её защитить. В конце концов, Сергея Быкова она всегда считала хорошим человеком.
Полиция констатировала смерть из-за несчастного случая. Дмитрий Быков оступился, упал и ударился головой о камень. Анна краем уха слышала разговоры соседей, сплетни в магазине на соседней улице.
— ...а рядом труп его брата!
— Сергея? Дмитрий же говорил, что тот уехал в Москву!
— ...его наказал! Упал и умер!
— Вот как оно бывает. А с виду-то приличный человек!
Анна молча слушала и смотрела на забинтованные руки. Больше не надо грызть ногти и бояться соседа. Не надо мучаться кошмарами и просыпаться среди ночи в ледяном поту. Пора возвращаться к нормальной жизни. Иногда к ней всё-таки возвращаются.