В тот вечер Сережа впервые увидел своего отца пьяным. Не слегка поддатым и веселым, как это бывало по праздникам, а именно пьяным вдрызг. Ещё днем мужчина сводил мальчика в парикмахерскую, подождал его там, пока стригли, а по дороге домой они решили зайти в магазин. Купили молока, хлеба, макарон. Потом, неожиданно для сына, Анатолий попросил продавщицу дать ещё бутылку водки. Немного подумал и попросил вторую.
-Пап, а к нам что, сегодня гости придут? - поинтересовался мальчик, когда они вышли из магазина.
Анатолий промолчал, он вообще в этот день стал очень молчаливым. А вернувшись домой сразу же откупорил одну из бутылок.
Сереже было не по себе. Папа вел себя странно. Закидывал в себя одну рюмку за другой, поначалу ещё закусывая тоненькими кружочками вареной колбасы, а потом стал только пить.
Мужчина все время доставал из кармана какой-то, уже изрядно помятый листок бумаги, перечитывал его и плакал. А когда сын входил на кухню он торопливо прятал этот листок.
Мальчику было тревожно. Его тревога не проходила ещё со вчерашнего дня, когда мама не вернулась домой. Не прошла и утром, хоть неумеющий врать отец пытался неловко объяснить отсутствие мамы непонятной больной родственницей. Сережа чувствовал, с мамой что-то случилось, а папа не хочет ему об этом рассказывать. Может быть, мама сама заболела и сейчас в больнице, или же... А вдруг она умерла...
Сережа отгонял от себя эти мысли и боялся напрямую спросить отца. Мальчик уже понял, что ответ на все его вопросы скрывается в том самом листке бумаги, что так торопливо прячет папа при его появлении. Сережа решил дождаться, пока папа ляжет спать и ночью, потихоньку, достать этот листок из кармана отцовской рубашки, чтобы прочитать что там написано.
Но, ночи ждать не пришлось. Анатолий отрубился ранним вечером, когда на улице ещё даже не стемнело. Уснул прямо за кухонным столом, уронив голову на сложенные руки, рядом с недопитой бутылкой водки. Мальчик хотел отвести папу в постель. Сначала звал, потом пытался растолкать. Бесполезно. Анатолий похрапывал с открытым ртом, не реагируя на попытки сына. Сережа понял, что отца ему не разбудить. Он спит очень крепко. Значит, сейчас можно забрать этот листок. И именно там находится разгадка того, почему папа себя так ведет. Мальчик осторожно подсунул руку и подцепил краешек бумаги торчавший у отца из кармана. И вот, записка у него в руках!
Сережа убежал в свою комнату, закрыл за собой дверь, сел на кровать скрестив ноги под собой, уставился на бумажку. Похоже, что она вырвана из тетради. Может быть, даже из его. Мальчику было страшно. Что там написано? А вдруг мамы больше нет? Сережа развернул листок и с облегчением выдохнул, увидев мамин почерк. Это писала она, значит все в порядке. Она жива.
Мальчик читал внимательно, сдвинув свои густые, четко очерченные, доставшиеся от матери, брови. Не все он понимал в этих взрослых выражениях, но понял одно - мама ушла. Она их бросила! Особенно одна фраза зацепила Сережу и он перечитал её несколько раз. Мама писала, что никого никогда так не любила, как того, своего нового мужчину. Как же это, она не любила? А как же он, Сережа, как же папа?
Анатолий проснулся от того, что упал со стула, видимо, неловко повернувшись во сне. Долго осознавал, как он оказался на полу, в полной темноте. Вспомнил. Получается, уже ночь. Во рту было сухо и трещала голова. Толя подумал о сыне. Как он там, лег спать?
В комнате Сережи на тумбочке горел светильник. Мальчик спал в одежде, прямо на скомканном покрывале, поджав под себя ноги. Рядом с ним валялся развернутый листок бумаги в клеточку.
"Что это? Неужели Любина записка?"
Толя схватил листок и убедился в своем предположении. Значит, сын уже все знает! А ведь мужчина так не хотел посвящать его в подробности.
"Эх, надо было сжечь эту бумагу." - подумал Анатолий наклоняюсь над сыном, чтобы накрыть его покрывалом. Тут он вздрогнул, наткнувшись на взгляд широко открытых глаз мальчика.
-Сереж, ты не спишь? А что же ты кровать не разобрал? Давай я тебя укрою.
-Мама нас бросила? - с нажимом спросил Сережа.
-Сынок, ты ещё слишком мал и многого не понимаешь. Мама заблуждается. Она вернется. Все люди ошибаются.
-Поэтому ты не хотел мне ничего рассказывать, надеешься, что она придет? И ты её пустишь? Она ведь написала, что никого никогда так не любила. Значит, не любила ни меня, ни тебя.
Мужчина тяжело опустился на край кровати сына, сгорбился и зажал руками раскалывающуюся голову. Впервые в жизни он заговорил с сыном как со взрослым:
-Сережа, ты видишь в мамином уходе предательство. Я тебя понимаю. Но, жизнь не делится на черное и белое, бывают полутона. Это значит, мама тоже человек и может заблуждаться, и не значит, что она плохая. А я, я просто потерялся. Не знаю, не представляю, как жить без неё. Я любил твою маму и сейчас люблю. Мне даже в голову не приходило... И что ей не хватало, вроде неплохо жили. Не могу поверить, не могу представить её с другим мужчиной. Все кажется, что это кошмарный сон и я сейчас проснусь.
-Папа, ну ты чего? - Сережа порывисто дернулся на постели и прильнул к отцу. - Мы с тобой справимся. Если она написала, что не любила, и ушла вот так, просто, так пусть идет, папа. Мы будем жить вдвоем. Я уже многое умею. Могу даже помыть пол. Я буду тебе во всем помогать.
-Сынок, конечно, - Анатолий оторвал одну руку от головы и прижал к себе мальчика, - ты у меня уже такой большой и рассудительный. Я и не заметил, как ты подрос. Но, твоя мама, я все время думаю о ней...
-А ты не думай! Не думай, не вспоминай, - с надрывом в голосе сказал Сережа. - Вот я не буду! Идем, я провожу тебе в твою спальню. Скоро утро, тебе на работу надо будет идти, а мне в школу. Я теперь сам буду заводить будильник и сам вставать. Пойдем, папа, тебе нужно поспать.
На утро мальчик, как и обещал, сам встал со звонком будильника, сам собрался в школу. А когда вернулся после уроков домой понял, что отец на работу так и не ходил. Более того, мужчина купил ещё алкоголя и снова был пьян.
-Папа, зачем ты пьешь эту водку? - возмутился мальчик.
-Сереж, ну мне так легче. Ты знаешь, у меня душа болит, болит вот тут, - Толя постучал кулаком себе в грудь. - А когда выпью, вроде немного отпускает. Потерпи чуть-чуть, мне надо привыкнуть, смириться с уходом Любы.
-А как же работа? Ты уже два дня не ходишь на работу.
-У меня этот, как его баль... больч... В общем, я заболел. Больничный, вот, - выговорил, наконец, непослушным языком Анатолий. - Сереж, ты говорил, что ты у меня большой и готовить сам умеешь. Приготовишь себе сам что-нибудь.
-Приготовлю. Я сейчас отварю макароны, видел как мама это делает. И тебя тоже покормлю.
Привыкнуть и смириться с уходом жены у Толи ну никак не получалось, и он неделю пил не просыхая. Это уже смело можно было назвать запоем. Сережа этого не понимал, но прекрасно понял, когда отцу начали звонить с работы и интересоваться, что происходит, и когда он уже наконец выйдет.