Глава 17.
Не успев закончить фразу до конца, я понял, что зашёл слишком далеко и сейчас получу по полной программе.
Но мама не стала ругаться, закрыла глаза ладошками и неслышно заплакала. Я встал, подошёл к ней, присел на соседний стул, обнял её за плечи и прижал к себе.
- Прошу тебя не плач, иначе и я сейчас разрыдаюсь.
- Скажи дорогой, зачем, ну зачем я живу? – вырвалось у неё. – Моя жизнь пуста и безрадостна.
Я молчал, не зная, что ответить маме.
- Ты меня слышишь, Петя?
- Да, слышу.
- Ты мне ни хочешь ответить?
- Я не знаю ответа на твой вопрос, — прошептал я. – Хотя ответ более чем понятен…
- Ну и?
- Забавная штука жизнь, — ответил я. – Пять лет назад я рыдал, а ты на меня не обращала никакого внимания. Теперь ты плачешь, и я пытаюсь утешить свою мать.
- Сынок, спасибо тебе за всё, что не прогнал меня, а выслушал. – Шмыгая носиком, говорила она. – Дослушал меня. Может быть, ты меня когда-нибудь простишь. Не забывай меня, звони мне хоть иногда.
Она встала, посмотрела на наручные часики.
- Петя, мне, к сожалению, пора идти, — сообщила она. – Прости меня. Дай я тебя ещё обниму.
- Мама, сегодня я впервые понял, что жизнь разнородна, — сознался я. – Я ещё мал, но мне кажется, что начинаю понимать человеческое естество.
- И в чём же оно состоит, милый?
- Я понял одно, — ответил я, находясь в тёплых объятиях мамы. – Люди нуждаются друг в друге, особенно родные – даже когда считают себя врагами. И как приятно быть любимыми ими.
- Ты, такой взрослый, — прошептала она и поцеловала меня в щёку.
Когда мама разжала свои объятия и ещё раз поцеловала меня, тихо вышла, на моём лице осталось ощущение её горячего дыхания. Моё сердце сладостно заскулило от желания ещё прижиматься к маме и чувствовать ласку её нежных рук.
Когда за мамой закрылась дверь кафе, я ощутил, что потерял что-то очень дорогое, когда мамы не было рядом.
- Спокойствие, — дал я себе команду, ели сдерживая слёзы. – Главное сохранять спокойствие.
Мне это было сделать непросто, но я давно научился закапываться в свой, побитый жизнью спасательный скафандр. Ещё направляясь на встречу с мамой, я наскоро починил свой бронежилет, который во время беседы с мамой помогал мне сдерживать себя.
После откровенного разговора с мамой я больше ни о чём и ни о ком не мог, думать с ненавистью и даже для маминого любовника появилось новое чувство равнодушия.
Разговора с сыном, Вере пошёл на пользу, она воспряла духом.
- Теперь я не одна, — думала она, шагая по мостовой, цокая каблучками. – Петя простит меня. Если раньше в разговоре она терзала собеседника, получая от этого удовольствие. Теперь же она жила этой самой главной в её жизни встречей, к которой она готовилась все эти долгие пять лет.
Она знала, как себя вести с мужчинами, изображая, святую невинность и непременно покидала арену до окончания любой битвы, получая удовольствие для души. Но не сегодня. Сегодня всё было по-другому. Сегодня она покидала арену с чувством справедливости выполненного долга, одержав главную победу в своей жизни.
- Да я сегодня получила заряд негативных переживаний, — рассуждала она. – И одновременно надежду на следующую встречу, и возможное прощение сына.
Я вышел из кафе и направился на остановку, которую уже использовал в качестве наблюдательного пункта.
Присел на краешек скамейки.
- Твоя мать, — вспомнил я телефонный разговор с отцом, — оставив тебя, избавила себя от ежедневной заботы, что бы никто не мешал вволю вертеть задницей.
- То есть ты предлагаешь мне не ходить на встречу с мамой?
- Я бы не ходил, но ты уже взрослый в состоянии сам решить этот вопрос.
- Всё же я схожу.
- Как хочешь, — ответил отец.
Подошёл автобус, остановка тут же опустела. Я остался один.