Инга нахмурилась. Она еще никогда не видела свекровь в таком состоянии. Особенно, когда дело касалось ее сына. Наталья Михайловна была на грани истерики.
— Так, присядьте, — обратилась к женщине Инга. Она помогла свекрови сесть на стул. Инга почувствовала, что Наталью Михайловну трясет. — Успокойтесь.
— Так как здесь можно успокоиться? — с надрывом спросила женщина. Она старалась не кричать, чтобы не напугать Машеньку. — Господи, какой позор, — Наталья Михайловна раскачивалась из стороны в сторону.
— Расскажите, что случилось, — попросила Инга. Она поглаживала свекровь по спине, стараясь немного поддержать ее.
— Когда я ехала к вам, то у меня было намерением поговорить с сыном, — тихо произнесла Наталья Михайловна, глядя в одну точку. — Я думала, что сын давно одумался, и сильно жалеет о своем поступке. Егор просто ищет способ, чтобы извиниться перед тобой.
— Наталья Михайловна, милая, — улыбнулась Инга. — Вы прекрасно знаете своего сына. Он скорее палец себе отрубит, прежде чем признает себя виноватым.
— Да уж, что есть, то есть, — согласилась женщина. — Весь в отца. Петя мне весь мозг «выклюет», но всегда добьется своего. Такой настырный был. Всегда шел к своей цели.
— Понятно, — вздохнула Инга. Не даром говорят, что яблоко от яблоньки. Егор весь в отца. Если что-то мужу надо было, он в лепешку разобьется, но добьется этого. Егор в достижении своей цели не видел преград перед собой. Он добивался всегда того, чего хотел. Поначалу Инге нравилась такая черта в Егоре, а сейчас она поняла, что он готов переступить даже через своего ребенка, чтобы иметь идеальную жизнь. К сожалению, ребенок с пороком сердца в эту идиллию не вписывается.
— Когда я приехала, Егор уже был возле квартиры, — продолжила Наталья Михайловна. — Инга, впервые в жизни сын со мной разговаривал так, словно я для него обслуживающий персонал. Он слова «цедил» сквозь зубы.
— Это ваш сын умеет, — произнесла Инга, вспомнив последний разговор с мужем.
— А рядом с ним стояла расфуфыренная кукла, — продолжила Наталья Михайловна. Инге показалось, что сейчас она заново переживает ссору с сыном. — Даже эта жертва пластики говорила со мной, будто я ей чем-то обязана. Представляешь, она своими силиконовыми губами прошипела мне, чтобы я пошевеливалась. Ведь они ждут меня уже целых 5 минут.
— Не силиконовые губы, а вставляют филлеры на основе гиалуроновой кислоты, — поправила Инга.
— Да какая разница, как это называется, — вздохнула женщина. — Ужас он и Африке ужас. А самое ужасное, что Егор стоял молча, позволяя этой девице так говорить.
— Бедная вы моя, — Инга обняла свекровь.
— Когда мы зашли в квартиру, эта девица поморщилась, осмотревшись, — Наталья Михайловна посмотрела на сноху. — Она заявила, что большей безвкусицы в жизни не видела. А я ей ответила, что на это каждый день в зеркало видит.
— Серьезно? — рассмеялась Инга. Она прекрасно знала, что свекровь только с виду такой «божий одуванчик». Но если зацепить ее за живое, то Наталья Михайловна камня на камне не оставит от своего противника.
— Что тут началось, — покачала головой Наталья Михайловна. — Мой сын словно с ума сошел. Сказал, что он только сейчас жить начал, когда свое счастье обрел в виде Илоночки.
— Рада за него, — улыбнулась Инга. Хотя на самом деле, на душе скребли кошки. Получается, что все 5 лет совместной жизни Егор мучился с ней, живя с нелюбимой.
— Когда я ему про Машеньку сказала, то он скривился, будто лимон съел, — продолжила женщина. — Сказал, что ему не нужен в жизни инвалид. И вообще еще неизвестно, чей это ребенок. А эта страшилища стояла и поддакивала. Тогда я им сказала, что еще неизвестно, кого она родит. Да и родит ли. Судя по ней, там печати негде ставить. Так Егор так покраснел, что я думала его инфаркт хватит. Сказал, что это ты меня настроила против него, и он точно квартиру разделит пополам. Да и не только квартиру. Он посчитает вложения каждого в квартиру, и все поделит А про алименты, чтобы даже и не думали. Тогда я сказала, что он будет платить как миленький и на тебя, и на Машеньку.
— Наталья Михайловна, не нужно было вас просить съездить, — вздохнула Инга. — Только настроение себе испортили.
— Нет, что ты, — махнула рукой Наталья Михайловна. — Наоборот, я поняла, какой монстр у меня вырос.
— Егор-то хоть все забрал, что хотел? — спросила Инга.
— Нет, эта истеричка после моих слов выбежала из квартиры, — усмехнулась женщина. — А Егор сказал, что я еще об этом пожалею, и последовал за ней.
— Понятно, — Инга покачала головой. Ей было жаль свою свекровь. Ведь она всю душу вложила в воспитание сына.
— Так, Инга, после больницы, как только вас выпишут, поедешь со мной к нотариусу, — твердым тоном произнесла Наталья Михайловна.
— Зачем? — удивилась Инга.
— Я хочу все свое имущество переписать на внучку, — пояснила женщина. — Но сделать это так, чтобы Егор не мог на него претендовать.
— Наталья Михайловна, не надо...
— Я так решила! — тоном, не терпящим возражений, произнесла Наталья Михайловна. — Егор пусть со своей профурсеткой сами всего добиваются.
Инга знала, что у Натальи Михайловны в собственности есть две квартиры: двушка, в которой она живет, и трешка (доставшаяся ей по наследству от бабушки), которую она сдает. Первое время после женитьбы Егор просил мать, чтобы она продала эту трешку для первоначального взноса на квартиру «мечты». А именно четырехкомнатная квартира в престижном районе. Но Инга, узнав об этом, запретила мужу требовать от матери продажи.
— Пойми, зарплата костюмера в театре — маленькая, — убеждала мужа Инга. — А для твоей мамы доход от сдачи трешки имеет значение. Мы сами накопим на нашу квартиру.
Так получилось, что Егору дали сразу два крупных проекта, оплата которых была большая. Так и Инга внесла весомый вклад со своих накоплений. Поэтому супруги довольно быстро накопили на первоначальный взнос. А потом в течение 4,5 лет рассчитались за квартиру. Чему Инга была несказанно рада. Она думала, что теперь они с Егором заживут счастливо. Но не тут-то было!
Инга весь день провела с Натальей Михайловной. Она с нетерпением ожидала мать. Ей хотелось узнать, что она так бурно обсуждала с Иваном Виленовичем.
Вечером пришла Тамара Егоровна. Она принесла для дочери ее любимый варенец.
— Спасибо, — улыбнулась Инга. — Но, мама, ты же знаешь, что мне его нельзя.
— Пока ты кормишь мою внучку — можно, — произнесла Тамара Егоровна. Она с любовью посмотрела на Машеньку, которая была на руках у Инги.
— Кстати, мама, как ты могла от меня скрыть правду? — Инга пристально посмотрела на Тамару Егоровну. Она решила немного схитрить. Вдруг удастся разговорить мать.
— Ты о чем? — нахмурившись, женщина смотрела на дочь, то на Наталью Михайловну.
— Иван Виленович мне все рассказал, о чем вы говорили сегодня утром на улице, — Инга не сводила глаз с матери.
— Рассказал? — женщина побледнела. — И ты так спокойно об этом говоришь?
— А почему бы и нет? — пожала плечами Инга. — Мне нужно переживать.
— Ты столько лет спрашивала меня, кто твой отец. Мозги мне выносила, — Тамара Егоровна вздохнула. — А когда узнала, то так спокойно на это реагируешь.
— Подожди, — Инга тряхнула головой. — Иван Виленович — мой отец?!