Поперхнувшись от неожиданности, Тоня закашлялась и постучала себя кулаком по груди.
- Ты, мать, чего? Перегрелась? – испуганно просипела она. – А вдруг… а вдруг Демид нас обманывает? Специально прикинулся таким белым и пушистым, а потом хоп-хей-лала-лей! Я жила, а он жив и он будет жить!
- Он же отпустил тебя, - печально усмехнулась Инна. – А ты ему не веришь…
- Да я даже самой себе не верю! А ты хочешь, чтобы я еще и тебя туда потащила на закланье? Никогда! И вспомни, что Демид мне сказал в кафе; «Не смей этого делать!» Ну?
- Так он и не хочет, чтобы ты приезжала. Он хочет умереть… Но, поверь, сердце мне подсказывает, надо ехать!
- Тю, совсем сдурела, сердце ей подсказывает. Как быстро ты во все это уверовала… - совсем
взбеленилась Тоня.
- Так Демид окунул меня в свои чувства и мысли по самую маковку. Я за те несколько минут прожила его жизнь. И поверь, он рад тому, что сумел дождаться нас и увидеть, но он очень устал и более всего желает умереть и почему-то свято верит, что Устинья даст ему это сделать.
А она не позволит! Демид же, слабея день ото дня, скоро не сможет защищать нас.
Тебя снова начнут изводить жуткие запахи, ты не сможешь есть и пить, и в итоге ослабеешь!
Или ты считаешь, что если будешь ржать как конь без остановки, то победишь морок? Нет! Устинья доведет тебя до такого состояния, что станет не до смеха, - взглянув на озадаченную подругу, Инна удовлетворенно кивнула.
– А сейчас я не хочу больше ничего доказывать и спорить, - устало произнесла она. – Пойдем, переспим с этой мыслью, а утро вечера, как известно, мудренее.
Утро вечера мудренее, но зачастую именно ночь подкидывает эту самую мудрость. От души напарившись в бане, гостья спала как убитая. Хоть хлопушки над ухом взрывай, не пошевелится. Тоне же совсем не спалось. Взбудоражилась душа и запросилась в дорогу, в тайгу и в ту маленькую комнатку без окон, в которой она провела свою последнюю ночь в той деревне.
И маетно от слов подруги на сердце. Вон как Иннусик грудью встала на защиту найденного брата. Едем и все тут! И по фигам ей и Устинья и обряд их. Вот как это объяснить?
Всего один раз Демида увидела и прямо теперь когти рвет, добраться туда и разнести все в пух и прах!
Откуда в ней, в такой маленькой и хрупкой, такая дикая уверенность, что они спасут и победят?
Ну, откуда? А может она знает что-то важное, о чем сама еще и не догадывается? Да запросто!
Не зря же ей сердце подсказывает… Вот бы и ей Тоне подсказал кто…
А то стыдно, подружка вон обрела в видениях брата, и рвется сломя голову, а она к мужу, в котором души не чаяла и которого до сих пор любит, ехать не спешит.
Так размышляя, сидела Тоня в полном одиночестве на кухне, на диване обложенная гобеленовыми подушками, которыми так восторгалась гостья. А действительно, словно какой волшебник выткал поляны с цветами всевозможными, и некоторые из них знакомы, а некоторые точно в сказке подсмотрены. И дрожит каждый лепесточек на ветру и колыхают головками разноцветными, словно что сказать хотят. И мелькает среди поля дорожка, вьется змейкой куда-то далеко в лес и горы. И идет навстречу путник весь в белом. Широко шагает, спешит будто. Руки расставил, вроде обнять кого собирается, и улыбается радостно так…
Помотав головой, Тоня зажмурилась. Какой путник еще? Откуда он на подушке взялся?
А в носу уже щипало от сладкого предчувствия и подсказывало сердце, кто есть этот путник в белом…
«Дедушка, дедушка, дедушка…» - все сильнее жмурясь, шептала она.
И теперь уже смотреть боялась, а вдруг показалось все. Но теплый ветер, что взъерошил волосы и плеснул запахом цветов прямо в лицо, говорил совсем другое.
- Тонюшка, милая моя! – донесся до нее родной голос.
- Деда! – закричала она что есть мочи и, не открывая глаз, вскочила с дивана и тут же ощутила под босыми ступнями щекочущую мягкость травы и побежала, распахнув руки, не боясь упасть и зная, что подхватят сильные ладони, закружат.
И не подвели ладони, подхватили, закружили…
- Да открой же глаза, солнышко!
- Деда, любимый мой, дедуля! – прижавшись к нему, Тоня чувствовала и аромат одеколона, и колкость аккуратно подстриженной бороды, которую сама же и стригла тогда…почти год назад.
Господи, да как же такое возможно? И крепко уцепившись за дедушку, чтобы и не вздумал исчезнуть куда, наконец-то решилась и распахнула глаза.
Стояли они с дедом Захаром посреди огромной поляны, на которой колыхались яркие маки, белые ромашки, нежные голубые колокольчики и еще разные невиданные цветы, что может быть и существовали когда-то на земле.
- Присядем? – подмигнул дедушка.
Ошалело улыбаясь, Тоня кивала и все боялась выпустить его руку.
- Да не исчезну я, - аккуратно разжал ее пальцы дедушка и, опустившись в пряную траву, развязал заплечную котомку. – А я к тебе с гостинцем, - и вытащил на свет божий небольшую бутылочку.
- Бери, бабушка наколдовала вам.
- А что это? – настороженно поглядывая на подарок, спросила Тоня. – И почему бабушка с тобой вместе не пришла?
- Не так просто пересекать границы. А настойка эта прочищает ум и пелену с глаз снимает. Достаточно всего по глотку сделать. Очень нужная вещь для тех мест, куда вы с Инной отправляетесь.
- Деда, мы еще никуда не отправляемся…
- А поверь, что надо! – дед Захар смотрел уже без улыбки и очень серьезно.
- Я боюсь… - призналась внучка. – Деда, я так боюсь, что не передать просто...
- Это Демид тебе препоны ставит, чтобы не сорвалась и не приехала. Но подруга твоя верно заметила, все слабее он, и вскоре не сможет ничего сделать и вот тогда Устинья доведет до того, что ты полумертвая приползешь в деревню, и добровольно отдашь себя в жертву; потому что и сама рада будешь с жизнью распрощаться. Так что сейчас ехать надо, пока Демид в силах еще защитить. А эта настойка поможет, и страх насланный снять и сердце отвагой преисполнить.
Вон как сестра Демида смелостью пылает! И вот еще… - закряхтел дед Захар и, сняв с шеи два кулона, протянул внучке.
– Это вам с Инной. Очень древние вещицы и на всем земном шаре нет подобных. Демид очень хорошо их знает, и они должны напомнить ему об очень важном событии, которое Устинье все-таки удалось вытравить из его памяти. Но верю, что хоть маленькая крошка да зацепилась и, увидев кулоны, он вспомнит. А теперь, иди поцелую тебя и в добрый путь. И храни вас Господь! Кулоны обязательно наденьте! И запомни, я буду рядом…
Продолжение
Предыдущая часть
Начало