(«На всякого мудреца довольно простоты»)
«Первый шаг сделан», - скажет Глумов в финале первого акта комедии. Как он этот шаг будет делать, мы сможем наблюдать. Однако же не вызывает никаких сомнений тщательнейшая подготовка к нему.
«Первый шаг» Глумова – войти в доверие к Мамаеву, воспользовавшись тем, что тот «любит смотреть квартиры», - «Вот на эту удочку мы его и поймали». Сам он расскажет матери: «У него человек тридцать племянников; из них он выбирает одного и в пользу его завещание пишет, а другие уж и не показывайся. Надоест любимец, он его прогонит и возьмёт другого, и сейчас же завещание перепишет», - и на её довольно робкое «Вот кабы тебе…» - ответит: «Трудно, но попробую. Он даже не подозревает о моём существовании». Появление ничего «не подозревающего» Мамаева в его доме тщательно подготовлено. И нам не приходится сомневаться, откуда Глумов получил нужные ему сведения. Гусар Курчаев, который считает себя здесь, похоже, своим человеком, охотно рассказывает всем и каждому о «художествах» своего дяди: «Третий год квартиру ищет. Ему и не нужна квартира, он просто ездит разговаривать, всё как будто дело делает. Выедет с утра, квартир десять осмотрит, поговорит с хозяевами, с дворниками…»
И в конце первой же картины мы узнаем, что Курчаев безжалостно изгнан Мамаевым («Дядя меня встретил на дороге и… не велел мне показываться ему на глаза»), - и это тоже дело рук Глумова.
И вот первое впечатление от героя. Уже в этом эпизоде, в отношениях с Курчаевым. более чем ясно проявляется сущность Глумова. Он охотно поддерживал видимость дружбы с ним, пока… Пока тот был ему нужен. Для чего?
Егор Васильич Курчаев, этот «просто обыкновенный человек», как он сам себя назовёт, нужен Глумову, чтобы знать, с какой стороны подступиться к Мамаеву. Вероятно, рассказ о том, как дядюшка ездит смотреть квартиры, он слышал и раньше, как и рассказы о другой его странности: «Он считает себя всех умнее и всех учит. Его хлебом не корми, только приди совета попроси».
Сейчас, естественно, сам того не понимая, Курчаев подсказал кузену и ещё один путь: «Тётка в вас влюблена, как кошка… В театре видела, все глаза проглядела, шею было свернула. Всё у меня спрашивала: кто такой? Вы этим не шутите!» - значит, надо воспользоваться и этим обстоятельством, и вот уже даются указания маменьке: «Я понравился тетке, Клеопатре Львовне, она меня где-то видела. Вы это на всякий случай запомните!»
Вероятно, именно всё тот же Курчаев рассказал Егору Дмитричу и о своём намерении жениться на Машеньке, тем самым испортив всё для себя. Ещё одна цель Глумова – выгодная женитьба. А Машенька, точнее, её приданое, подходит как нельзя лучше: «Двести тысяч приданого»! И для достижения её хороши все средства
Комедия начинается со спора матери и сына о письмах. Здесь о содержании их можно только догадываться, однако позднее госпожа Турусина расскажет о них более подробно и даже прочтёт отрывочки. Цель этих писем – представить, как тогда говорили, «в дурном свете» Курчаева, чтобы не состоялся брак его с племянницей Турусиной (и, главное, богатой наследницей) Машенькой: «Выбор вами такого человека, как Егор Васильевич Курчаев, заставляет меня заранее проливать слезы об участи бедной Машеньки…»
А кроме анонимных писем, которые должны убрать Курчаева с пути нужна и помощь влиятельных знакомых: «Сблизиться с Мамаевым для меня первое дело — это первый шаг на моём поприще. Дядя познакомит меня с Крутицким, с Городулиным; во-первых, это люди с влиянием; во-вторых, близкие знакомые Турусиной. Мне бы только войти к ней в дом, а уж я женюсь непременно».
Всё выяснено, и теперь Курчаев уже не нужен. И здесь на помощь приходит маменька.
Не питая никаких надежд на выгодный брак сына, она даже пожалела Курчаева: «За что я взвожу на него, на бедного, разные клеветы и небывальщины!» Однако сейчас, увидев Мамаева в своём доме, она умело подыгрывает.
В дело идёт нарисованная Курчаевым карикатура на дядю («Каких-то петухов тут рисуете». – «Ошибаетесь. Это не петух, а мой уважаемый дядюшка, Нил Федосеич Мамаев. Вот, и похоже, и хохол похож»). Гусар отказывается «послать напечатать» её с надписью «новейший самоучитель»: «Нет, не надо, всё-таки дядя», - а вот Глумов рисунок припрятал, показал маменьке («Эту картинку надо убрать на всякий случай», - а когда этот самый случай представился, та не преминула напомнить: «Жорж! а ведь не похож?.. Я говорю, что портрет на вас не похож», - не стесняясь и откровенной клеветы: «Он всё вас рисует. Покажи, Жорж!.. Ещё он давеча рисовал, ну, помнишь. С ним был, как их называют? Вот что критики стихами пишут. Курчаев говорит: я тебе дядю буду рисовать, а ты подписи подписывай. Я ведь слышала, что они говорили».
Интересно, что при этом сам Глумов со стороны даже выглядит довольно благородно, пытаясь маменьку остановить («Очень нужно толковать пустяки»), но тем самым ещё больше разжигая любопытства Мамаева («Уж коли начали, так говорите»), а затем и его гнев на одного племянника и внимание к другому: «Ты на меня карикатур рисовать не будешь?.. Так ты вот что, ты непременно приходи ужо вечером. И вы пожалуйте!»
А после всего можно и самому Курчаеву указать на дверь: «Я вас прошу не посещать меня… Дядюшка вас удалил от себя, а я желаю этому во всех отношениях достойному человеку подражать во всём».
Сделан первый шаг. Первый, но далеко не последний на подлом пути.
… И приходит мне на память великий Данте. Девятый, последний круг Ада. В ледяное озеро Коцит вмёрзли «обманувшие доверившихся»… Не мешало бы Егору Дмтричу вспомнить об этом!
Проводив Мамаева, маменька не сдержит своих эмоций: «Кажется, дело-то улаживается. А много ещё труда Жоржу будет. Ах, как это трудно и хлопотно в люди выходить!»
Да, «в люди выходить» и трудно, и хлопотно. Но самое страшное, что происходит при этом, – гибель человеческой души.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского - здесь