Сергей Добровольский
Прочтя статью «Отказать, ибо был прав?», решил написать свои соображения по поводу суждений, которые высказал в ней автор. Оговорюсь сразу: я — человек практический, и всевозможное теоретизирование меня волнует только в том смысле, что оно может быть претворено на практике в реальный результат.
Теория без практики — мертва.
В своей статье автор прямо утверждает, что любой суд именно обязан вынести при вполне определённой доказанности наличия правонарушения в прошлом решение об удовлетворении иска, по крайней мере в части признания такого правонарушения правонарушением, вне зависимости от того — устранено или не устранено это правонарушение к моменту вынесения такого решения. Совершенно определённо автор говорит о самом признании, но делает некоторые оговорки и о присуждении. С этими оговорками, правда, тут же добавляет, что есть точка зрения, что и присуждение должно состояться, но, быть может, не исполняться.
Не кажется ли подобное положение дел совершенно парадоксальным?
Мне кажется.
Причём я лично считаю, что автор неправ в принципе. Дело даже, разумеется, не в писаных законах, не в положительном праве. Дело именно в принципе.
Представьте ситуацию, что я пришёл в гости и, уходя, по ошибке надел пальто хозяина. Нарушение права собственности на это самое пальто и на вещи, которые находились в карманах этого пальто, разумеется, есть.
Хозяин, разумеется, вправе подать заявление в суд. Исковое заявление. И иск будет, конечно, виндикационным. Но пальто действительно были одинаковыми, размеры — тоже, висели рядом на вешалке. Согласитесь — вполне реальный вариант.
Заметим, что вне зависимости от того, когда я получу исковое заявление и от кого — от суда, как было ранее или от самого истца, как это установлено сейчас, суд, получив исковое заявление, производство по делу уже возбудит.
Получив иск, я начну соображать: моё или не моё это пальто. Убеждаюсь, что пальто — не моё, звоню приятелю, приношу извинения и возвращаю пальто. Кажется, всё — инцидент-то исчерпан.
Собственно, то, чего добивался мой приятель он уже получил. Его право было восстановлено. Нет, — говорит автор, — суд должен вынести положительное решение, в котором, во-первых, признать, что я нарушил право своего приятеля, а во-вторых, — это по одной из возможных веток толкования! — ещё и обязать меня вернуть это пальто.
Ясно, ясно, что исполнению решение может и не подлежать, хотя бы потому, что оно уже было исполнено. Ясно, что даже если и будет возбуждено исполнительное производство, то оно прекратится именно вследствие добровольного исполнения.
Но ответьте мне на простой вопрос: «А зачем вообще делать суду такую совершенно бессмысленную работу?»
Бессмысленна же она именно потому, что, делая эту работу, суд, в сущности, совершенно точно знает, что никакого уже нарушения права реально, на практике, вовсе нет. И всё же, по мнению автора, суд должен тратить время и деньги на то, что не имеет никакой практической цели.
Не знаю уж как кому, а мне, например, трудно согласиться с позицией, когда судебное заседание превращается в теоретический семинар. Если такое превращение происходит по неведению — тут ничего, действительно, не сделаешь, а вот если при этом при всём всем участникам уже достоверно известно, что они впустую теоретизируют на голом месте…
Как любит сам повторять автор, судебное заседание — не академический семинар, а потому нечего заниматься академизмом при рассмотрении того, что не имеет никакой именно практической ценности. Инцидент-то исчерпан — пальто и так было возвращено, да и завладел я им по совершеннейшей ошибке. Иначе надо говорить даже не о гражданском процессе, а об уголовном, не так ли? А в уголовном процессе практической целью является именно наказание правонарушителя. Наказание, а не восстановление права, как в процессе гражданском.
Разумеется, я привёл довольно простой пример с пальто. Но на моей памяти был совершенно похожий случай, но не с пальто, а с чемоданчиком-дипломатом. Согласитесь, что серийно выпускаемые чемоданчики, которые оказываются лежащими рядом на одной полке в поезде, вполне можно перепутать, особенно когда, торопясь, выходишь на своей станции. Так и вышло.
А тот, кто взял не свой чемоданчик, смог вернуть его хозяину, получив назад, кстати, свой собственный, только тогда, когда из искового заявления узнал адрес хозяина. Дело в том, что в чемоданчике правонарушителя были документы с адресом, а вот в чемоданчике истца — нет. Ясно, что суду тут нечего делать, поэтому в иске суд правомерно отказал.
С точки зрения же автора суд должен был проделать грандиозную работу по проверке доказательств, рассылать повестки, писать протоколы… только затем, чтобы сделать совершенно непрактическое заключение о наличии некоего нарушения права, да ещё, что автор считает вполне допустимым, и возложить обязательство на ответчика, точно зная, что оно уже исполнено. Чудеса!
Прямо средневековая схоластика какая-то.
Повторяю: пальто я придумал сам, а вот с чемоданчиками — случай вполне реальный.
Поэтому я и считаю, что сам подход к тому, что суд, дескать, призван заниматься не практическими делами по восстановлению права, а некими бесплотными манипуляциями в области бесплотных идей — неверен в принципе.