Вот какая история. Дипломник ВГИКа Сергей Соловьёв снял две новеллы для фильма "Семейное счастье" в 24 года, и он был на тот момент самым молодым режиссёром не только "Мосфильма", но и всего советского кинематографа.
Следующей, уже полнометражной постановки Сергей Александрович ждал три года. Несмотря на очевидный талант и мастерство сначала он получил отказ руководства "Мосфильма", когда предложил перенести на экран студенческую постановку чеховского "Иванова". За отказом последовало предложение: поработать над экранизацией пьесы Максима Горького "Егор Булычов и другие".
Главный герой богатый промышленник Егор Булычов узнаёт, что смертельно болен и мучается своим положением в семье и в мире. Между тем многочисленную родню, в основном, заботит наследство. Сам Максим Горький хотел, чтобы пьесу ставили не столько реалистично, сколько гротескно и попросту смешно. Он доверяет первую постановку не МХАТу, а театру имени Вахтангова и разговор с постановщиком спектакля Борисом Захавой обрамляет пожеланием, чтобы люди смеялись.
Фильм Сергей Соловьёва настолько не "смешной", насколько это вообще возможно. Это довольно вязкий, мрачный по колориту небыстрый фильм, который взрывается незадолго до финала вспышкой ярости Егора Булычова, под сопровождение отрывистых глухих и толстых звуков огромной тубы, трубящей конец мира и пугающей всех домашних.
Чуть позже подводит итог жизни Булычова юродивый с цепями, который приходит в его дом, объясняет, обличает, кричит и катается в падучей. Это мощная сцена, как и предыдущая, с невинным мошенником-трубачом Гаврилой и гневным Егором.
"Вот он Егорий, родился на горе", — вопит юродивый.
Всё завершается общей истерикой, обвинениями и жалобным, диким, протяжным возгласом умирающего Егора Булычова, который сменяется хриплым шёпотом горячечного бреда: "Отче наш..." и тут же: "Все умирают... Ну, пускай все, зачем я?!"
Он плачет на руках дочери, а все домашние, близкие, приближённые и приблизившиеся стоят стеной и без участья, холодно, с испугом или недоверием, и без сострадания смотрят на муки умирающего человека.
А за окном поют революционные песни и в этот мир Булычову уже не войти. Последний стоп-кадр страшный — отлетает душа Егора, к щеке его в прощальном поцелуе прижимается дочь Александра.
Вы понимаете, так глубоко, откровенно показать болезнь духа на экране, увидеть тяготы человека, измученного собственной судьбой, тяжёлой болезнью, духовной немощью, мог бы человек трудной и уже долгой судьбы, зрелый и мудрый режиссёр-постановщик. И вот Сергей Соловьёв, которому на ту пору 26 лет, снимает этот фильм, рассказывает трагическую историю совершенно не по-горьковски, скорее, по-чеховски, и тем ставит в тупик многих зрителей, кинокритиков, которые знают, как надо ставить и эту пьесу и в целом пьесы Горького.
А здесь духота быта и духа, печаль, трагизм, и глубинная нежность, которой так трудно выразить себя и которая искажается под тяжестью упрёков и обвинений, как других, так и самого себя.
Вот что сам пишет Сергей Соловьёв о своей работе: "Наверное, и все другие персонажи этой трагической фантасмагории — частица его (Булычёва) души, ее проекция вовне. И вот теперь, умирая в корчах и судорогах, он в преддверии личной смерти (за ней, конечно, и смерть целого класса, но ужасает именно его личная смерть) обретает право судить самого себя, требовать ответа, зачем дана была ему жизнь и как он распорядился ею. Интересовала не обличительная, не публицистическая сторона, к тому времени уже превращенная в общее место, а попытка исследовать мир души одного человека".
Съёмочная группа собралась замечательная. Сам Соловьёв шутит, что с такой группой можно браться и за "Ватерлоо". Оператор Леонид Калашников (к тому времени снявший "Анну Каренину" и "Красную палатку"), художник Александр Борисов ("Анна Каренина" и "Чайковский"), композитор Исаак Шварц, художник по костюмам Ганна Ганевская.
Мне кажется, что как бы вы ни любили фильмы Соловьёва, едва ли именно это фильм назовёте в число особенно дорогих. Эта умная, глубокая и трудная лента-исследование человеческой души. То, что Сергей Соловьёв в начале своего творческого пути снял этот фильм, мне кажется, определил его дальнейшие художественные поиски. Поиски ответа на вопрос: как не жить мимо настоящего своего дела. Ведь именно так сказал о своей жизни Егор Булычов: "Жил я мимо настоящего своего дела".
А какое есть настоящее дело, кроме созидания красоты и любви?
"Взгляни на лицо"
"От нечего делать"
"Егор Булычов и другие"
"Станционный смотритель"
"Сто дней после детства"