Я сразу её узнал: Даша Ерёмина. Жили Ерёмины на Ковыльной – крайней улице в нашей Терновке. Училась она в 11-м А, а мы с Ксюшкой тогда только в девятом были. Наша звёздочка – так Дашу Ерёмину называли учителя. Ничего, кроме пятёрок, Ерёмина не получала с самого первого класса. К неизменным пятёркам прилагалось всё остальное, что положено в таких случаях: победы в олимпиадах, в музыкальных и танцевальных конкурсах… Примерно с восьмого класса – успешная роль ведущей на всех школьных мероприятиях и праздниках. Правда, у нас, девятиклассников, мнение по поводу звёздочки сильно отличалось от учительского: мы просто считали Дашку Ерёмину зубрилкой и задавакой. На меня, обычного шалопая из 9-го Б, Ерёмина, понятно, не обращала внимания… Наверное, поэтому и не узнала меня сейчас, прошла мимо.
За руку Даша держала девчушку лет четырёх. В отличие от Даши, девочка внимательно и серьёзно посмотрела на меня большими тёмно-серыми глазами. И несколько раз оглянулась. Я улыбнулся и кивнул девчушке, отправился дальше, – мне надо было побывать на Шахтёрской, посмотреть на наш дом…
А Дашин голос остановил меня:
-Андрей?.. Сердюков?..
Она смотрела мне вслед с растерянной улыбкой. И совсем не была похожа на ту задаваку… или как там её… – нашу звёздочку, – из 11-го А. В то лето мы с Ксюшкой после девятого поступили в горный колледж, а Даша – в универ. за эти, ставшие бесконечностью, восемь лет мы ни разу не виделись. Когда она меня окликнула, я и сам удивился, что сразу узнал её. Нет, Даша была такой же тоненькой и гибкой, как в одиннадцатом… И глаза – совершенно прежние, с такой поразительной точностью повторившиеся в этой девчушке, что стояла с ней рядом. Я узнал в ней заносчивую и самоуверенную одиннадцатиклассницу, а сейчас я видел, что Даша стала совсем взрослой. Наверное, так и надо… И за восемь лет бывшие девочки-отличницы и должны вот так повзрослеть. Может, я просто не знал, что в глазах у взрослых женщин появляется усталость и безысходная грусть… Сердце вдруг больно сжалось: Ксюшку Савичеву я не мог представить такой взрослой. Она навсегда осталась пятнадцатилетней первокурсницей из группы будущих поваров…
- Андрей, Андрюша!..
Я взял Дашины ладошки в свои, – мы оба так радовались встрече, будто восемь лет назад были, по крайней мере, лучшими школьными друзьями, а не отличницей-задавакой и разгильдяем из 9-го Б, которым друг до друга не было никакого дела…
- Какой ты!.. – Даша оглядывала мою военную форму. – Какой ты, – настоящий боец!.. Совсем взрослый, Андрюшка! – Даша тоже заметила, что я повзрослел за эти годы… – Спешишь? Что ж на дороге-то!.. Давай к нам зайдём. У меня варенье вишнёвое есть, чаю попьём.
Степняк (позывной нашего командира)предупредил меня, что через час я должен быть на выезде из Терновки, ждать нашу машину, – к вечеру надо вернуться на позиции под Серебрянское лесничество.
- Да я хотел, Даш, к себе, на Шахтёрскую, успеть, – у меня всего час.
Даша поправила волосы. Глаза её ещё больше потемнели, – так, бывало, темнела вода в Донце, когда в ней отражались иссиня-чёрные грозовые тучи:
- На вашей Шахтёрской, Андрюш… Как и на нашей Ковыльной, ни одного дома не уцелело. Мы с Лилей – Даша обняла девчушку – живём в доме Алёшкиной крёстной, на Прибрежной, здесь рядом.
Я слышал, что наша улица полностью разбита… Но все эти годы домой тянуло неудержимо: ну, может, летняя кухня… или батин гараж… или колодец уцелели… Калитка, забор, – хоть что-то, что было нашим домом, двором…
Даша поняла. Покачала головой:
- В садах – обугленные вишни и яблони с абрикосами. Да ты успеешь, – я тебя только чаем напою.
От Дашиной заботы на сердце потеплело, но зайти к ним меня больше всего убедила какая-то надежда в серьёзных и грустных глазах малышки.
Мы с Дашей сидели за столом. Оказалось, у нас с ней не только общие воспоминания о школе. У нас – всё общее: от тропинок, сбегающих к берегу, и воронцов в майской степи, от тронутых первой изморозью терновых ягод, от журавлиной стаи в предзакатном небе – до счастья…
Всё это время, пока мы с Дашей пили чай и вспоминали, её девчушка тихонько заплетала косички своим куклам.
- На тебя похожа, – заметил я.
Даша грустновато усмехнулась:
-Алёшке так и хотелось, чтоб дочка на меня похожей была. Смеялся, говорил, – если в него пойдёт, значит, двоечницей в школе будет… Как он.
Значит, всё-таки Алёшка…
Алёшка Кондрашов – Дашин одноклассник. На всех школьных дискотеках, да и просто – на переменах все видели, как Дашка и Алёха ищут друг друга глазами… Когда Алёшка подходил к ней, чтоб пригласить на «медляк», Дашка высокомерно вздёргивала носик:
- Я с двоечниками не танцую!..
Алёха усмехался, брал за руку любую стоящую рядом девчонку:
- А тебе кто-то сказал, что я приглашаю отличниц?..
Ксюшка говорила мне:
- Да любит Дашка Алёшку. И он её любит. Увидишь, – после школы они поженятся.
Выходит, Ксюшка была права. А я не верил ей: Кондрашов из 11-го А был таким закоренелым… не так двоечником, как разгильдяем, что, кажется, в третьем классе даже оставался на второй год. Поэтому сразу после одиннадцатого ему исполнилось восемнадцать, и Алёха стал работать в шахте – простым горнорабочим. Это, в основном, – бери больше… бросай дальше. Мыслимое ли дело, – Даше Ерёминой, окончившей школу с золотой медалью, студентке журфака университета, выходить замуж за Алёху Кондрашова!..
Я осторожно спросил:
- Даш!.. А Алёшка…
- Когда в шахте стал работать, нос страшно задрал. Рассказывал, что в забое у них – как в космосе. Даже – невесомость, когда клеть под землю спускается… И вообще, наша «Восточная» – самая что ни на есть космическая шахта: эта марка угля используется при изготовлении материала для обшивки космических кораблей… – Даша улыбнулась, а сама смахнула с ресниц набежавшие слёзы: – Только недолго ему пришлось поработать… космическим шахтёром. Мы тем летом, помнишь… Ещё не верили в войну. В то, что надолго, – не верили. Думали, – так и будем учиться… или работать. А уже в середине лета Алёшка ушёл с шахтёрским батальоном, – тогда шли бои за Луганский аэропорт. Потом так и остался служить в Народной Милиции ЛНР (Народная милиция ЛНР – Вооружённые силы Луганской Народной Республики, существовавшие с октября 2014-го года по декабрь 2022-го года. 31-го декабря 2022-го года Второй Гвардейский Луганско-Северодонецкий корпус вошёл в состав Вооружённых сил Российской Федерации,– примечание автора). В госпитале санитарок не хватало, и мы с девчонками с нашего курса работали… Алёшка воевал под Счастьем и Станицей Луганской… Потом его ранило. К нам в госпиталь попал. Ногу ему… не удалось сохранить. А он и без ноги на позиции вернулся… Мы расписались, Лиля родилась. Ей ещё трёх лет не было, когда Алексей погиб, – в стрелковом бою, под Золотым.
- Какая молодец она у тебя, – я снова улыбнулся малышке. – Сидит тихонько… не капризничает. Я в девятом был, а Катюшке, сестрёнке, пятый год шёл. Так это не девчонка, а просто вихрь был, – неудержимый. А уж болтушка, – не переслушаешь.
- Лиля не разговаривает, – негромко объяснила Даша. – Как погиб Алексей, перестала говорить.
Я заторопился, неловко поднялся:
- Даш, спасибо за чай… Особенно – за вишнёвое варенье. Сто лет такого не ел… Ну, восемь лет – точно. Уже и забыл, какое оно бывает… из наших вишен. Пора мне, Даш.
Я уже был у двери… Лиля подошла ко мне, обняла мои колени. Подняла на меня серьёзные глаза… и горько расплакалась. Я беспомощно посмотрел на Дашу.
- Она почти не помнит отца. Помнит только Алёшкину военную форму. Если видит кого-то в военной форме, – думает, что отец вернулся. – Даша подняла малышку на руки: – Не хочет, чтобы ты уходил.
- Можно? – Я взял девчушку из Дашиных рук. Она счастливо притихла, хотя ещё всхлипывала. Чуть заметно прижалась ко мне, и я услышал её сердечко…
Я взглянул на Дашу:
- Даш!.. Можно, я к вам ещё приеду?
Даша осторожно прижала пальцы к ресницам, – чтоб не дать скатиться слезам:
- Приезжай.
За эти восемь лет у меня не осталось никого. Мать с Катюшкой погибли под обстрелом на Краснодонской трассе – отец хотел отправить их к своему крёстному, в Ростовскую область… Батя тоже погиб, – в бою на линии соприкосновения под Славяносербском. И крёстный там же погиб, и его сыновья, Димка и Саня Егоровы… А Ксюшка, моя однокласница, моя невеста, – ещё с детского сада, – погибла от осколочного ранения в голову, когда ранним утром всу со своих позиций стреляли по нашему колледжу из РСЗО «Град»… Я до сих пор помню, какой тяжёлой вдруг стала её голова на моём локтевом сгибе, – я нёс Ксюшку к машине «Скорой помощи»…
А теперь, в боях под Кременной, я точно знаю, что со мной ничего не случится, – потому что у меня есть Даша и Лиля… А у них есть я.
Навигация по каналу «Полевые цветы»