Начало здесь
С самого первого момента знакомства Сергей и Лидия были очень гармоничной парой. И внешне, и внутренне. Познакомились в студенческом стройотряде. Сергей Леонидович у них вроде старшего воспитателя был назначен: аспирант, пишущий диссертацию, молодой мужчина с ясными серыми глазами и кучерявым чубчиком волос цвета спелой пшеницы. За Лидочкой ухаживал уважительно, без всяких пошлостей и приглашений на сеновал. В городе встречи продолжили, через год, как само собой разумеющееся, он сделал ей предложение о замужестве.
Браки бывают разные. У одних это - омут жарких страстей с вечными ссорами и примирениями, у других расчёт, один - любит, другой – позволяет себя любить, у третьих, как у Сергея и Лиды ровная, тёплая любовь-дружба с обязательной взаимовыручкой. Они даже ругаться между собой не умели. Жили в огромном доме родителей Лиды, вместе уехали в Багаевку после тщетных многолетних попыток родить малыша. А в станице вдруг что-то пошло не так. Интересы двоих пошли вразрез. Лидочка по вечерам рассказывала мужу:
- Представляешь, мы начали выпускать новый вид консервов – икру из баклажанов, этот вид овощей считается элитным, сырьё дорогое и редкое, так оказалось, в наших краях и этот вид продукта растёт, как миленький.
Рассеянно внимавший ей Сергей вторил:
- Лидка, ты сейчас со смеху помрёшь. На раскопках античного города Эфес в Турции, вблизи места, где когда-то возвышался храм Артемиды, раскопали туалет для римских патрициев. В помещении помимо изящных отверстий для отправления естественных нужд была площадка для установки столов для трапез и возлияний, играла чудесная музыка, а вельможи, не теряя драгоценного времени, обсуждали между естественными процессами дела Империи. Мне коллеги фото находки обещали прислать!
- Фу на тебя, Серёжка, – отмахивалась от него Лида, – ты что, не понимаешь, мы теперь утрём нос Азербайджану и Армении с нашей баклажанной икрой, а ты мне про туалет рассказываешь.
У их непонимания не было скандалов, резких сцен, обидных слов в адрес друг друга. Просто в один не самый прекрасный для обоих день Сергей собрал все свои вещи и изрёк:
- Не могу я здесь больше, твои консервы меня душат. Отвечаю на все твои возможные вопросы сразу: развод мне не нужен, по крайней мере, сейчас, другая у меня не появилась, жить буду в общежитии для доцентов и аспирантов, мне место на кафедре предложили с повышением. Сколько я буду еще здесь историю в школе преподавать? Ты должна понять – это не мой уровень. Если готова бросить навсегда все свои консервы и уехать сейчас же со мной в город – буду счастлив, если остаёшься – попробую понять и принять твой выбор.
Лида была не готова никуда уезжать. Ровные стеклянные баночки с консервами с блестящими металлическими крышками – это теперь её «дети». И вовсе не сошла она с ума окончательно. Так видит теперь свою судьбу и так чувствует.
***
Сергей уехал в областной центр в конце июня, а уже в первых числах июля цеха консервного предприятия заполнили студенты университета, приехавшие на практику. Мероприятие это было ежегодным, помогали ребята местным работягам здорово.
Для них даже корпуса выстроили вблизи завода: со спортивной площадкой, по вечерам превращающейся в танцпол, отдельной столовой, санитарно-гигиеническими комнатами «во дворе».
Трудовой «десант» высаживался на территории поселения довольно на длительное время – три месяца. Пустырь с двухэтажными домиками заполнялся шумными голосами. В обязанности Лидии Павловны входило присматривать за молодёжью, чтобы она не чудила на конвейере и в цехе, где на продукцию клеили красочные этикетки и укладывали её в картонные ящики.
Иерархия в студенческом мире всегда была одинаковой. Работу попроще поручали тем, кто окончил первый и второй курс. «Надзирателями» назначались почти что выпускники, те, кому оставалось до диплома не больше года учёбы.
Проследив за тем, что сегодня во всех цехах царит порядок и дисциплина, Лида решила позволить себе небольшой выходной после обеда. За окнами был август, студенты подучились и стали почти опытными юными консервщиками.
А причина надуманного ею «отгула» была проста – грозной заведующей лабораторией Лидии Павловне стукнуло тридцатого августа тридцать семь лет. Приняв от коллег большой букет цветов и набор дефицитных шоколадных конфет, женщина решила устроить себе праздник на любимом месте у Дона. Она обычно перед сменой прибегала сюда поплавать в уединении среди тянущих в воде ветвей плакучих ив.
Для жаждущих пляжных удовольствий при заводе была построена база отдыха на правом берегу реки. А здесь, на левом побережье, купались только местные, в силу того, что уголок водоёма был опасен наличием сильного течения и омутов.
Разложив толстенькую подстилку, именинница выгребла из сумки бутылку игристого вина, штопор, большую шоколадку и яблоки.
- Совсем превращаюсь в одинокую то ли волчицу, то ли загнанную трепетную лань, об истинной сущности коей, о её глубинном горе, никто и не догадывается – грустно подумала Лида.
Открыла шампанское, налила его в «некрасивый» граненый стакан, распечатала шоколадку. И тут её внимание привлекло нечто, происходящее в воде. Над ровной гладью Дона то появлялась, то исчезала чья-то макушка. С берега было не разобрать, мужчина или женщина там так странно развлекаются. Через минуту Лида поняла, что шутки закончились. Этот человек тонул и всё реже оказывался над водой.
Не раздумывала и секунды. Сбросила сарафан, резиновые сланцы, прямо в нижнем белье рванула в реку, поплыла к месту, где уже окончательно скрылась под водой чья-то голова, быстрыми уверенными саженками.
Вытянув бедолагу из-под водной массы, увидела, что тонет совсем молодая девчонка. Кажется, она видела её среди студенток, работающих в цеху. «Утопленница» отчаянно сопротивлялась её помощи. Била руками и ногами, норовила «притопить» Лиду и даже пару раз её укусила. Женщина потеряла терпение и отвесила барышне отрезвляющую оплеуху, чтобы прекратить сопротивление. Девчонка обмякла и дала себя отбуксировать на берег.
- Ненормальная, ты, что Дарьей из Тихого Дона» себя возомнила? – возмущенно спросила Лида спасенную «из лап» омута студентку.
Та лишь испуганно хлопала огромными глазами и икала. Лидия Павловна тут же поняла, почему эта несчастная привлекла её внимание еще на заводе. Молодая девочка была очень хороша собой. Полна той самой таинственной женственности, которую многие представительницы прекрасного пола, так и не приобретают даже со зрелостью. Ладная фигура с округлыми формами. Синие озёра глаз. Копна распущенных каштановых волос до пояса. Длинные стройные ноги, которые сейчас «утопленница» прятала под большим полотенцем, выданным ей Лидой.
- Он не хочет нашего ребёнка! – вдруг заголосила девушка, – а мы так любили друг друга, что я подумала, что это навсегда.
Лидочка нахмурилась:
- А вот с этого момента спокойно, подробно, обстоятельно всё мне расскажи. И как тебя зовут, отчаянное создание?
- Ира, – одними губами промолвила «жертва несчастной любви».
И продолжила свой сбивчивый монолог:
- Борис – наш «вожатый», руководитель нашего отряда. Ему – двадцать пять, а мне восемнадцать. Он родом из Грузии, метис: отец-русский, мать-грузинка, родители его в Тбилиси живут. В наш университет на факультет философии поступил поздно, после службы на подводной лодке в армии. Учиться ему осталось всего один год.
Ирина горестно потёрла нос и натянула на колени сползшее полотенце.
- А я из маленького шахтёрского посёлка. Мама погибла в автомобильной аварии уже давно, а отец стал беспробудно пить. Закончится смена в забое, он за бутылку. Если узнает, что я собралась «в подоле принести» - пришибёт меня одним взмахом, не задумываясь ни секунды. Училась я в школе всегда хорошо, сама в универ поступила на геолого-географичекий факультет. Там был самый маленький конкурс. Весь первый курс жила в общежитии с тремя другими девочками в комнате. Принести туда малыша – немыслимо.
Ира с Борисом с первой минуты не могли оторвать друг от друга глаз. На дискотеке в честь открытия лагеря, он пригласил ее на танец, и вскоре они вместе ушли с площадки. Красавец он такой, что Ален Делон позавидует, да и девчонки-соседки по комнате уже все глаза об него «поломали». Ира, хоть и наивной, неопытной была, но сразу почувствовала – Борис - это дар свыше, это шанс.
Лида ошарашено слушала влюбленную девчонку и думала:
- А она поэт, никак не будущий геолог или любит своего мужчину так, как бывает всего один раз в жизни. До беспамятства, без сомнений и компромиссов.
- Вчера как раз подошло время очередного медосмотра для работников завода, я к гинекологу напросилась. Её вердикт – срок - восемь недель. Но я рожать ни за что не буду. До одиннадцати-двенадцати недель беременность еще можно прервать искусственно. Вы не подумайте, такое решение я приняла не сразу, только после разговора с Борей. Он остудил мои надежды ушатом ледяной реальности:
- Я женат, супруга дожидается меня в Тбилиси, у нас уже есть двое сыновей. Твой ребенок – лишний в этом раскладе. Я тебя гулять с собой не принуждал, на сеновалы и степное поле насильно не тащил, сама шла, как глупая овца – сама теперь и расхлёбывай.
Из глаз Ирины потекли слёзы. Она стала уверять Лидию Павловну, что топиться не собиралась, а потянул её в воду жаркий морок знойного полдня.
- Сегодня у нашей студенческой бригады выходной. Все на правый берег Дона, на пляж на пароме отправились, а я фокусничала. Вчера старалась Борису на глаза лишний раз в лагере попасть, но он проходил теперь мимо меня, как мимо пустого места. С танцплощадки ушёл в обнимку с разбитной старшекурсницей, имеющей славу барышни «для лёгкого доступа». Как они заливисто смеялись…
Лида не знала, что и сказать Ирине в ответ. Убеждать, что она тысячу раз пожалеет, если пойдёт на такой опрометчивый шаг? Делиться историей своей неприкаянной, без ребёнка, жизни? Пугать, что первый аборт может навсегда лишить молодую женщину потомства в будущем. Вереница вопросов. А где найти на них ответы?
- А пойдём ко мне в гости, я одна живу. У меня сегодня день рождения. А вон видишь, как его отмечаю, тебя спасаю, а ты еще и брыкаешься. Здесь недалеко. Тебе надо обсушиться. Где ты оставила свою одежду?
Ире было всё равно, куда и с кем идти в этот жаркий летний день. Она еще очень любила своего кумира и думала, что он немного позлится, а потом вернётся к ней назад. Поэтому её беспокоило лишь, что он её потеряет. Может, придумал уже, как им жить дальше в сложившейся ситуации. Успокаивающе обнимет её, как умеет только он один.
Спасательница и спасенная собрали на берегу свои вещи. Через полчаса Ириша уже с удовольствием отхлёбывала из большой кружки чай с мятой и аккуратно откусывала от бутерброда с маслом и абрикосовым вареньем.
После перекуса её глаза стали сами собой слипаться от пережитых приключений. Лидия Павловна постелила ей на диване, Ира провалилась в сон, не успев коснуться головой подушки. А хозяйка дома уселась у окна с любимым кофе и таким же бутербродом с маслом и сладеньким, чтобы поразмыслить обо всём том, что ей довелось узнать от молодой девушки.
Смеркалось… Она крутила ситуацию и так, и этак. Единственное, что её сейчас волновало на самом деле – как сохранить только еще зарождающуюся жизнь малыша. Через пару часов план спасения, показавшийся Лиде оптимальным, был готов. Надо будить гостью и объявить ей о своём решении. Сейчас волей судьбы бездетная женщина поставила на кон все свои мечты и несбывшиеся надежды. Дальнейшее зависело только от Ирины…
Продолжение в следующей публикации
Автор рассказа: Елена Рязанцева