Наташа вышла из больницы, поймала такси, и через десять минут стояла перед ЗАГСом. Она дождалась перерыва между желающими узаконить свои отношения, и подошла к женщине, которая регистрировала браки.
- Добрый день. Вот, посмотрите на этот паспорт. Здесь стоит печать, а расписаться они должны были только сегодня, в четыре часа. Вы можете мне это объяснить?
- А что Вас удивляет, гражданочка? Мы всем за неделю вперёд печати ставим. Как фамилия? А, понятно. Так она же неделю назад приходила. Сказала, что передумала. Я ей предложила аннулировать печать, но она отказалась. Говорит, может, опять передумает.
- Вы можете поставить аннуляцию? Без её присутствия.
- Не могу. Пусть сама придёт.
- Неделю назад тоже не она приходила. Вы бы хоть людям в лицо смотрели. Если не поставите штамп, я на Вас в суд подам.
- Испугала. Видали мы таких! Плати. Тогда поставлю.
- Я поняла. Сколько?
- Как и прошлый раз. Десять рублей.
- Что? Как и прошлый раз? Понятно. Вот, возьмите. Жаль, времени нет. Я бы вам тут весёлую жизнь устроила. Твари продажные. Такую жизнь загубили, - выкрикнула Наташа и, расталкивая толпу, которая собралась возле дверей, выбежала на улицу.
Наташа поехала на вокзал, купила билеты на самый поздний поезд и приехала в больницу. Даша не спала.
- Дашенька, как ты?
- Ты всё сделала? Билеты купила? А печать? Её аннулировали?
- Я всё сделала, как ты просила. Ты сможешь подняться?
- Я всё смогу. Мне в гостиницу надо. Вещи хочу забрать, - сказала Даша и медленно стала подниматься с больничной койки.
- Да пусть они ими подавятся, - возмутилась Наташа. - Видеть их не могу.
- Нет, нет. В чемодане бабушкины украшения. Фамильные. Они ей очень дороги. Не хочу её расстраивать. Ты не переживай за меня. У меня всё хорошо, - еле слышно бормотала Даша. - Я никого не хочу расстраивать. Я их так подвела. Папу, бабушку. Наташа, как они это всё переживут?
- Не думай об этом. Давай, я тебе помогу подняться.
Наташа помогла Даше одеться, и они, крадучись, оглядываясь по сторонам, покинули больницу.
В номере, который был забронирован на Дашу, находились Женя и Алёна. Они сидели за журнальным столиком в креслах и внимательно разглядывали белый лист бумаги.
- Молчи и делай, как я говорю, - услышали девушки конец фразы Алёны.
- Спасибо, что не выписали, - сказала Наташа. - Что, радуетесь? Не желаете ещё раз с регистрацией поздравить? Дай мне ключ, я свои вещи заберу.
- Мы их уже сюда принесли. Только я вам их просто так не отдам, - заявила Алёна вызывающим тоном.
- Что значит, просто так? Да подавитесь ими!– возмутилась Наташа.
- Мне не нужны вещи, - тихо сказала Даша, и без сил опустилась на кровать. - В чемодане есть маленькая шкатулка. Мне только она нужна.
- Нам, тем более, ничего не нужно, - со смехом произнесла Алёна. - Мы себе к свадьбе всё новое купим. Правда, Женечка?
Женя, молча, кивнул, не поднимая ни на кого глаз.
- Вот, Даша, я тут список вещей составила. Начиная от трусов, заканчивая кольцами и твоими побрякушками в шкатулке. Подпиши, что ты претензий не имеешь. Знаю я вас, москвичей. Потом заявите, что мы у вас что-нибудь украли. Ещё в суд на нас подадите.
- Да, Женька, достойную ты себе жену нашёл, ничего не скажешь, настоящую женщину! Королева, да и только! Где, интересно, такие рождаются. Именно такую искал? – сказала Наташа, пытаясь вырвать бумагу из рук Алёны.
- Я, может, на твой взгляд, и не королева, да только чужого ребёнка на Женю не пыталась повесить, - резко ответила Алёна.
Даша, абсолютно безучастная до этого момента, подняла глаза на Алёну и Женю.
- Вы о чём говорите? Я не понимаю. Наташа, пожалуйста, давай уйдём. Прошу тебя. Это невыносимо.
- О чём говорим? Я у врача была. Вот справка. Смотрите! Ребёнку было четыре месяца, а не два. Она уже беременная была, когда с Женей познакомилась. Женька, скажи, чего ты всё время молчишь? Тебя вокруг пальца какая-то соплячка обвести хотела, а ты молчишь. Скажи спасибо, что я рядом оказалась.
- А что говорить. Я сам в шоке. Девушкой она не была, когда я первый раз остался у неё. Это точно. Да и опытная она была. Я ей сразу сказал.
- Даша, о чём они говорят? – спросила Наташа.
- Всё ложь, - тихо, словно в бреду, ответила Дашенька. - Давайте бумагу. Я подпишу. Ложь, всё ложь… Скрипка… Она плакала… Я её не поняла… Прости, девочка моя… Я не поняла тебя… Прости… Я скоро приеду… Дождись меня…
- Так вот зачем ты к врачу ходила! – воскликнула Наташа. - И его подкупила!? Справку липовую взяла! Да что - ж вы за люди такие? Представляю, каких вы уродов на свет произведёте! Если получится, конечно. У твоей стервы, Женька, ни души, ни матки нет. Давно, причём. Всё выскребла, и на помойку выбросила.
- Не тебе судить, дорогая. Забирай свою подругу, и проваливайте отсюда. А то милицию вызову. Сделаю так, что вас с позором, как преступниц, отсюда выгонят. С кем-то забеременела, а Женя должен позор покрывать? Дурака нашли?
- Да мы и сами не останемся. Рядом с вами смердит. Мертвечиной пахнет. - Наташа подхватила чемодан, вещи свои, вынесла всё в коридор, вернулась за Дашей, подняла её, совершенно обессиленную, с кровати, и вывела в коридор.
Всю ночь в поезде Даша бредила. У неё поднялась температура. Наташа прикладывала к её лбу носовой платок, смоченный холодной водой, пыталась поить чаем.
Иногда Даша забывалась тяжёлым сном, в котором присутствовал Женька, переодетый в цыганский костюм, и лохматые чёрные женщины. Они кричали ей в лицо оскорбительные слова, стыдили её, называли преступницей. Даша вздрагивала, просыпалась, не понимала, где находится, звала Женю, говорила ему о своей любви, умоляла не бросать её, просила прощения у скрипки.
Улучив минуту, когда Даша забылась, Наташа прошла к проводнице и попросила её вызвать скорую помощь к вокзалу. Везти в таком состоянии Дашу домой было опасно: у неё началось кровотечение.
Скорая помощь приехала вовремя. Дашу на носилках вынесли из вагона, поместили в машину и начали бороться за её жизнь. Наташа смотрела, как работают врачи, с каким вниманием и заботой относятся к Даше, и в ней поднималась гордость за свою страну, за людей, способных вот так, изо дня в день, днём и ночью видеть боль и страдания, спешить на помощь, чувствовать ответственность за чужую жизнь.
«Интересно, взяли бы они деньги за липовую справку? - подумала Наташа, и, посмотрев на их лица, сама же ответила на свой вопрос. - Нет, такие не возьмут».
Из больницы, после того, как Дашу определили в палату, поставили капельницу и сказали, что жизнь молодой женщины в опасности, Наташа дозвонилась её родителям и, ничего не объясняя, сообщила им, куда и почему надо приехать.
Первым появился Павел. Наташа сочла своим долгом рассказать ему всё, что произошло с его дочерью за эти три дня.
Павел, молча выслушав подругу своей дочери, зашёл к врачу, поговорил с ним, и, простившись с Наташей, покинул больницу.
Наташа дождалась Изольду Викторовну и Римму, повторила им всю историю ещё раз и, извинившись перед ними, попросила разрешения уйти.
- Меня ждёт муж. Завтра я обязательно приду. Всё будет хорошо. Она поправится. Она сильная. И, знаете что, принесите скрипку. Пожалуйста. Она ей поможет.
- Какую скрипку? Зачем? – спросила Римма. - Не до скрипки сейчас. Надо что-то делать.
- Наташа дело говорит. Езжай за скрипкой, - строго сказала Изольда Викторовна. - Только по-своему привыкла всё делать.
- Хорошо, как скажешь, - недовольно согласилась Римма. - Такси придётся взять. Господи, куда же Павел ушёл? Никогда его нет, когда надо.
- Это тебя никогда не бывает. Кроме Марка никого не видишь. Я буду с Дашей сидеть. Господи, лишь бы всё обошлось, - сквозь слёзы произнесла Изольда Викторовна.
Наташа, попрощавшись с женщинами, покинула больницу. Впервые, за все годы знакомства с Володей, она желала только одного: как можно скорее увидеть своего мужа. Ей хотелось обнять его, прижаться к нему, сказать, что любит, что он самый благородный и надёжный человек на свете, что никогда в жизни она не предаст его, что она счастлива с ним, и только его одного хочет видеть рядом с собой.
Войдя в комнату и увидев Володю, Наташа подошла к нему, обняла, прижалась всем телом, не испытав, впервые, отвращения.
- Я люблю тебя, - прошептала Наташа. - Прости, что никогда не говорила тебе об этом.
- Я знаю. Всегда знал. Просто ждал, - с нежностью в голосе ответил Володя.
Римма зашла в квартиру и, первым делом, позвонила Марку.
- Это я, Марк. Слушай меня внимательно. Не перебивай и не задавай лишних вопросов. Мне нужен самый лучший в мире хирург. Гинеколог. Хоть из Америки, из Германии. Из-под земли достань. Срочно. Сегодня. Моя дочь в опасности. Я знаю. Ты сможешь. Через час позвоню из больницы. Если в Москве такой есть, перевезём Дашу к нему. Но лучше, если он приедет в больницу. Заплати любые деньги. Ты всё понял? – сказала Римма и, услышав ответ, повесила трубку. Переодевшись в более простое платье, зашла к Даше в комнату, взяла скрипку и вышла из квартиры.
Изольда Викторовна не отходила от Даши ни на минуту. Врачи делали всё, что могли, но кровотечение не останавливалось. Даша бредила, теряла сознание, вновь приходила в себя.
- Мама, я скрипку принесла, - сказала, войдя в палату, Римма. - Достань её из футляра. Я Марку пойду звонить. Он хирурга ищет. Он найдёт. Всё будет хорошо.
Изольда Викторовна достала, сияющую матовым лаком, скрипку и, облегчённо вздохнув, положила рядом с Дашей.
- Бабушка, ты здесь? – спросила Даша.
- Я рядом, милая. Всё будет хорошо. Ты поправишься. И мама рядом.
- А папа? Где папа? Бабушка, найди его… Скажи ему, что я не преступница… Он мне поверит… Скажи, что я люблю его… Я никогда ему не говорила… Он не хотел слышать… Не верил…
- Папа скоро будет. Ты ему сама скажешь. Поправишься и скажешь. Мама скрипку принесла.
- Скрипка… Как она? Плачет? Покажи мне её… Я не вижу…
- Вот она,- Изольда Викторовна поднесла инструмент к Дашиному лицу. - Смотри, какая красивая. Сияет вся. Ждёт тебя.
- Не плачет, - тихо сказала Даша. - Выздоровела… Родная моя, прости… Я тебя не услышала…
Изольда Викторовна смотрела на Дашу, на скрипку и думала о том, что иногда надо говорить людям, особенно тем, кто близок по духу, немного больше о вещах, которые выходят за рамки человеческого понимания. Первый раз она столкнулась со странными вещами, когда ей было 10 лет. Она отчётливо помнит этот день. Было утро. Она готовила уроки. На столе стоял стакан с её любимым гранатовым соком. Раздался резкий звук, стакан треснул, сок разлился по столу, испортив все нотные тетради. Изольда вздрогнула и невольно посмотрела на часы. Было 10.15. Вечером пришла телеграмма, в которой говорилось, что её бабушка, которую она очень любила, умерла. В телеграмме стояло время смерти: 10.15.
Много было примеров, когда предметы, окружающие её, как будто подсказывали ей предстоящее событие. Она никогда ни с кем, кроме Вениамина, не говорила об этом. Не очень приятно, если тебя сочтут за сумасшедшую. Вениамин. Как они любили друг друга. Мастер и скрипачка, простой парень и девушка из семьи музыкантов. Все были против этого брака. Все. У них была только одна ночь. Прощальная. А утром он подарил ей скрипку. Сказал, что вложил в неё свою душу. И ведь вложил. Сколько раз она убеждалась в этом. Но как сказать? Кто поймёт? Римма не поймёт. Дашенька? Ей и говорить не надо. Она всё поняла. Почувствовала.
Марк сделал всё возможное и невозможное, и через два часа в больницу привезли известного на весь мир хирурга. По счастливой случайности, он находился в Москве. А ещё через час началась операция, которая длилась несколько часов.
Продолжение следует...
Добрый день, дорогие читатели. Спасибо вам за такое внимание к "Дашеньке". Хороших вам выходных.