(«На всякого мудреца довольно простоты»)
Наверное, вопрос для какой-нибудь литературной викторины – кто из героев Островского впервые появляется на сцене со словами: «Вот ещё! Очень нужно! Идти напролом, да и кончено дело». А ведь это первые слова Глумова в комедии «На всякого мудреца довольно простоты» (и вообще первая реплика этой пьесы). А почему я заговорила о викторине? Да потому, что, по непонятным для меня причинам, начало комедии режиссёры любят изменять.
Я обратилась как к собственным воспоминаниям, так и к существующим записям спектаклей – и что же? Этих первых слов нет ни в спектакле МХАТа, вышедшем в 1973 году, ни в постановке Вахтанговского театра с Ю.В.Яковлевым в главной роли.
Только в записи увидела постановки «Табакерки» и Малого театра (как я понимаю, идущую сейчас) – там текст вообще изуродован, что-то переставлено, что-то досочинено. Полностью авторское начало сохранено лишь в постановках Малого театра 1952 (судить могу лишь по записи, конечно) и 1985 года (это и на сцене видела). Не перестаю удивляться - комедия у Островского начинается стремительно, что называется, «с места в карьер»:
«Глумов и Глафира Климовна за сценой.
Глумов (за сценой). Вот ещё! Очень нужно! Идти напролом, да и кончено дело. (Выходя из боковой двери.) Делайте, что вам говорят, и не рассуждайте!»
Почему режиссёры лишают Глумова этой стремительности, этой юношеской порывистости, делающей, на мой взгляд, его образ ещё более выразительным?
Спор матери и сына начался ещё за сценой, и именно из него мы узнаём о начале действий Глумова, уже закрутившего свою интригу для вхождения в общество.
«Мудрец» написан Островским менее чем за полтора года до «Бешеных денег»: дата его окончания – 7 октября 1868 года («Бешеные деньги», напомню, - 18 января 1870-го). И именно здесь драматург показывает нам «становление» героя.
В «Бешеных деньгах» Глумов – уже законченный циник, явно познавший первые неудачи и озлобившийся на общество. В «Мудреце» он лишь стремится в это общество попасть. Статья, разоблачающая его, которая появится в конце комедии, будет называться: «Как выходят в люди», - и это заглавие точно отражает его желание.
Он сразу же расскажет маменьке (а заодно и нам), чего хочет: «Конечно, здесь карьеры не составишь — карьеру составляют и дело делают в Петербурге, а здесь только говорят. Но и здесь можно добиться теплого места и богатой невесты — с меня и довольно» (интересно, что выгодная женитьба будет им помянута и в начале «Бешеных денег»: «Вот и у меня дела такие, что мне нужно на богатой невесте жениться, да не отдают»).
Мы узнаём и о чертах его характера («я умён, зол и завистлив, весь в вас»), и о том, что прежде он «только злился и писал эпиграммы на всю Москву, а сам баклуши бил» (и снова параллель – в «Бешеных деньгах» и Лидия скажет: «У Глумова, пожалуй, и стихи готовы», и услышим мы его стихи), и, наконец, о предполагаемых методах: «Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями… Я сумею подделаться и к тузам и найду себе покровительство, вот вы увидите. Глупо их раздражать — им надо льстить грубо, беспардонно. Вот и весь секрет успеха. Я начну с неважных лиц, с кружка Турусиной, выжму из него всё, что нужно, а потом заберусь и повыше».
И практически сразу возникнет тот самый дневник, который впоследствии принесёт столько неприятностей автору: «Всю жёлчь, которая будет накипать в душе, я буду сбывать в этот дневник, а на устах останется только мёд. Один, в ночной тиши, я буду вести летопись людской пошлости. Эта рукопись не предназначается для публики, я один буду и автором и читателем. Разве со временем, когда укреплюсь на прочном фундаменте, сделаю из нее извлечение». В финале комедии он признается: «Ну, вот и предоставил публике “Записки подлеца, им самим написанные"». И в то же время заявит: «Но знайте, господа, что, пока я был между вами, в вашем обществе, я только тогда и был честен, когда писал этот дневник».
Вот здесь, наверное, главное отличие между образами Глумова, выведенными в двух комедиях: в «Мудреце» мы практически не услышим оценок, даваемых самим Егором Дмитричем, – он везде будет говорить то, что ему нужно, а главное – то, что от него хотят услышать (в дальнейшем проследим его поведение). В «Бешеных деньгах» он не скрывает ничего, он не пытается никому сказать приятное, недаром Кучумов заметит: «Какой у тебя, братец, язык злой!» создаётся впечатление, что он абсолютно свободен в своих высказываниях – так, на слова «князиньки» о крупном выигрыше, который он к тому же ещё и получил, Егор Дмитрич тут же отреагирует: «Удивительно, если правда», - а Кучумов лишь «с сердцем» скажет: «Ничего нет удивительного! Будто уж я и не могу выиграть!» Почему так изменилось его поведение? Тоже посмотрим несколько позже.
Что мы знаем о Глумове к началу первой комедии? Трудно говорить конкретно. Все герои Островского, как правило, где-нибудь, в какой-то момент да раскроются перед нами «во всей красе». А вот Глумов, постоянно подлаживающийся под своего собеседника, говорит о себе довольно много, но не ведомо никому, насколько его слова правдивы (то же самое можно сказать и о сведениях, сообщаемых его маменькой). Кое-что, впрочем, попробуем «реконструировать».
«Мамаев. А вы-то кто?
Глумов. Глумов.
Мамаев. Дмитрия Глумова сын?
Глумов. Так точно-с».
Дмитрия Глумова, несомненно, нет в живых (и, видимо, достаточно давно), но, надо думать, как раз через него и состоит Егор Дмитрич в родстве с Мамаевым.
По всей видимости, он получил неплохое образование: Крутицкий попросит подыскать ему человека «образованного, конечно, чтобы мог свободно излагать на бумаге разные там мысли», - и Мамаев назовёт Глумова (а сам он потом заметит: «Какой же образованный человек возьмётся за такую работу?»)
Совершенно ясно, что Глумов не только «умён и зол», но ещё и очень наблюдателен и умеет сразу понят и оценить человека.
Некоторые детали прояснит его диалог с Городулиным, когда он на вопрос, служит ли, ответит: «Служил, теперь не служу, да и не имею никакой охоты», - и пояснит: «Сколько ни трудись, век будешь канцелярским чиновником. Чтобы выслужиться человеку без протекции, нужно совсем другое». Дальше будут демагогические рассуждения, но вот это замечание, думаю, верно. Служил, видимо, но очень скоро понял, что служба не принесёт ему желаемого, и теперь ищет иных путей. Ему как раз и нужна та самая «протекция», которую могут оказать влиятельные люди, к знакомству с которыми он стремится. Ему нужно, просто необходимо выгодно устроиться («Вот, например, я знаю, что вам стоит сказать только одно слово Ивану Иванычу, и у меня будет очень хорошее место», - скажет он Мамаевой).
Совершено явно, он не богат, но и не беден. Островский, как обычно, тщательно выписывает обстановку: «Чистая, хорошо меблированная комната, письменный стол, зеркало; одна дверь во внутренние комнаты, на правой стороне другая — входная», да и Мамаев чуть позже назовёт квартиру «недурной» - значит, какие-то средства к жизни у него есть, хотя маменьку он и упрекнёт: «Вы барствовать-то любите; а где средства? Кабы не моя оборотливость, так вы бы чуть не по миру ходили».
Приступая к осуществлению своего плана, Глумов скажет, что до сих пор «баклуши бил»; думаю, это замечание никак не соответствует истине. Трудно сказать, где и как он изыскивает средства к жизни к моменту начала пьесы, но, несомненно, работу он проделывает огромную, потому что деятельность его…
Но вот о ней – в следующий раз!
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского - здесь