Я никогда не видел таких кос. Смоляные, толстые, длиннущие, они заканчивались ниже талии. И сама девушка была необычной внешности - очень хрупкая, на смуглом лице огромные карие глаза и небольшой кукольный носик.
Сейчас в ее глазах дрожали слёзы, а губы все время что-то беззвучно шептали. Я пытался понять, какие у неё национальные корни. Чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей, спросил ее напрямую. Оказалось, в ее роду и кабардинцы, и молдоване, и осетины, и греки.
- Жанна, - представилась она, и словно судорога пробежала по лицу.
- Сколько Вам лет? - уточнил я. Непонятно, как к ней относиться - как к взрослому человеку или ребёнку?
- Двадцать семь! - сказала Жанна и заревела в голос.
Я протянул ей бумажную салфетку и сказал:
- Я готов. Помогу, чем смогу. Рассказывайте мне все.
Жанна промокнула мокрые глаза, по-детски шмыгнула носом и сказала:
- Я от мамы сбежала.
- Из какого города?
- Города? Да нет, мы тут недалеко живем.
С помощью наводящих вопросов я выяснил, что она сбежала от мамы не физически. Они продолжают жить в одной квартире. Жанна сбежала, если так можно выразиться, духовно.
- Мама у меня сектантка. С шести лет меня к ним водила. А я взбунтовалась. Не мое это. Я с детства слушала и думала, что моего Бога зовут иначе.
- И как Его зовут?
- Господь Иисус Христос, Вседержитель, Избавитель мира.
Я удивился. Она даже ударение в слове «избавитель» сделала на «а», как в церковнославянской традиции.
- Что вы плачете? Это же хорошо. Вы Истинного Бога узнали!
Жанна смотрела на меня доверчивыми детскими глазами, я никогда не дал бы ей больше пятнадцати лет.
И шепотом сказала:
- Окрестите меня. Но мама сказала, что убьёт... А мне все равно... Я убежала. Я не с ней...
Я просто физически ощутил ту жестокую духовную брань, в которой жила плачущая, но очень сильная Жанна. Я представил, от кого или от чего убежала эта хрупкая девушка, и хотелось защитить ее.
- Понимаете, - продолжала она. - С момента, что я перестала посещать собрания, мама кричит, проклинает, говорит такие слова, что это чудовищно... Не может быть таких слов для человека... Я очень хотела умереть... А недавно я перестала ее слышать. Она кричит, а я думаю о своём. Она вообще мне не мешает. Я плачу, потому что люблю ее, но не могу спасти.
- Господь может, - успокаивал ее я. - Надо довериться Ему.
Жанна тянулась всей душой:
- У меня икона есть, «Казанская». Мама чуть не выкинула ее. Я не дала. Она избила меня кухонной доской разделочной. Гипс недавно сняли, - она с трудом пошевелила пальцами на левой руке.
Мы говорили ещё долго. Я отменил важную встречу и решил окрестить ее сразу.
От напряжения у неё дрожали руки. А я в прохладном храме обливался потом. Затем наступило спокойствие. Такая тишина, что, кажется, слышно биение сердца.
Так совершилось памятное мне на долгие годы Таинство Крещения.
Жанна (в крещении Иоанна) пришла в храм через неделю. Она была спокойнее и взрослее. Не старше, именно взрослее.
Мать ее не проронила ни слова с момента, когда после крещения дочь вернулась домой. Наверное, она поняла, что все изменилось.
Теперь никто и ничто не сможет отнять у Жанны выстраданную свободу во Христе и трепетную молитву о матери ее любящего сердца.
Слава Богу за всё!
священник Игорь Сильченков.