Существует представление, что в эпоху Токугава (1603–1867) японское правительство после восстания христиан в Симабара (1637 г.) изгнало из страны всех европейцев, сделав исключение для голландцев за их помощь в его подавлении, но и тех принудили жить на маленьком искусственном островке Дэдзима. Так, якобы, в 1641 году началась "политика сакоку", то есть закрытой, или запертой, страны.
На самом деле слово "сакоку" появилось лишь в 1801 году. Японский переводчик Сидзуки Тадао назвал так главу из книги Энгельберта Кемпфера "История Японии", в которой тот рассуждал о внешних отношениях страны. Сидзуки взялся за этот перевод на волне дискуссии о том, стоит ли начинать торговлю с Россией — российские экспедиции с таким предложением посещали Японию в 1778–1779 и 1792–1793 гг. Тогда-то сложившаяся система внешних отношений и была осознана как "закон предков", не менявшийся на протяжении полутора столетий.
Вот как японское правительство ответило очередному российскому послу Николаю Резанову в 1805 году:
Хотя стран, лежащих за морем и посещавших нас с древнейших времен и не мало, но вследствие неудобства ведения дела, сообщение купцов нашей страны с иностранными государствами прекращено, и коммерческим кораблям иностранных государств приходить в нашу страну также не разрешается. Даже если они приходят к нам насильно, то их прогоняют и не позволяют входить в гавани. Только Китай, Корея, Рюкюские острова и Голландия находятся в сношениях с нами, но и то отнюдь не из соображений коммерческих выгод, а только потому, что так установилось уже долгою практикой… Таков руководящий принцип политики нашего государства в течение целого ряда царствований в вопросе об охране границ.
Даже по этому описанию мы видим, что Япония не была закрыта полностью. В порту Нагасаки, который был подчинен напрямую военному правительству бакуфу, велась торговля с голландской Ост-Индской компанией и с китайскими купцами, приезжавшими из разных стран Юго-Восточной Азии, не только из Китая. Также три княжества — Цусима, Сацума и Мацумаэ — имели отношения с Кореей, Рюкю и айнами — с первыми двумя дипломатические и торговые, а с последними — только торговые, поскольку айны государства не имели.
Именно поэтому многие историки сегодня вместо "сакоку" ("закрытой страны") говорят о "четырёх окнах". Некоторые предлагают слово "кайкин" — "морские запреты": внешняя торговля была отдана в руки иностранцев, а японские купцы, которым было запрещено строить крупные морские суда, завладели внутренним рынком. Это позволяло дистанцироваться от международных конфликтов, но при этом сохранять страну открытой для товаров и информации.
Такая система "четырёх окон" сложилась к 1640-м годам. Однако мы не найдём ни одного указа японского правительства, который бы провозглашал "политику сакоку" или объявлял о "закрытии страны". В 1639 году действительно вышел указ о запрете прихода в Японию португальских судов, поскольку на них в страну могли проникнуть миссионеры. Аналогичный запрет в отношении испанских судов вышел ещё в 1624 году. Англичане сами отказались от плаваний в Японию после 1622 года.
Так что голландцы попросту остались единственными европейцами, но не им "позволили остаться". Прежде чем издать указ о запрете приёма португальцев, военное правительство бакуфу тщательно изучило вопрос, смогут ли голландцы восполнить поставку товаров, а затем на протяжении второй половины XVII века японо-голландская торговля продолжала расти довольно быстрыми темпами.
До конца XVIII века Японию никто не тревожил, пока корабли России, а затем Британии и США не стали регулярно заходить в японские воды. Тогда перед японцами и встал вопрос: начинать ли новые отношения? В итоге чаша весов склонилась в пользу силового выдворения: с 1825 года японцы стали открывать огонь при приближении иностранных судов, и Запад начал воспринимать Японию закрытой.
Вот как писал в 1852 году Е. Ф. Корш в статье "Япония и японцы":
«…Соединенные Штаты стараются теперь в свою очередь отпереть для всемирной торговли этот почти замкнутый для нее край. Даже и помимо переворота, происшедшего на ваших глазах в Калифорнии, достаточно было возрастающих с каждым годом интересов американского китоловства в морях Японии, чтобы рано или поздно вовлечь Соединенные Штаты в прямые сношения с таинственно недоступною страной»
Буквально через год после этих строк в Японию почти одновременно прибудут американский коммодор М. Пэрри и российский адмирал Е. В. Путятин, которые подтолкнут Японию к открытию страны — "кайкоку".