Катя возвращалась с работы, спеша забрать внука от бабушки. Раздраженная после тяжелого трудового дня, не радующаяся неожиданно теплому, весеннему вечеру, когда усталые люди выбираются на скамейку возле дома, чтобы обсудить последние новости, глядят на закат и радуются, что этот день идёт к концу, значит можно отдохнуть, расслабиться, чтобы встретить завтра новый день, со своими событиями, радостями и печалями.
Женщина знала, что не сходит с языков местных кумушек, которые в муку их смололи, но что делать если молодые юнцы ей не нравились, а мужики постарше сплошь были женаты? Возьмём Клюева, например, топорщится, пыжится, клянётся бросить свою толстозадую жену, но пока только зажимает в углах потемнее, берёт своё и делает вид, что незнаком при людной встрече. Слизняк. И что с ней не так? Красивая, кровь с молоком, а вот бегут от неё мужики, как чёрт от ладана.
А сын? Ещё одна боль. Разве создашь семью с больным ребёнком? Кто решится повесить себе на шею маленького уродца?
Внешне Катя любила и баловала ребёнка, но в глубине души понимала, он не такой, как все и никогда не встанет в один ряд со здоровыми людьми. Как сможет заработать на свою жизнь в будущем? Никак. А это означает одно, придётся ей до старости содержать переростка сына и никакой личной жизни ей не светит.
Ещё издалека она увидела группу детей, стоявших у большой лужи, Вовка, как всегда, в самой гуще, там, где поглубже. Отсутствие нормальных рук его не пугало, и он всегда был зачинателем проказ, прирожденный лидер, вёл за собой других детишек. Совсем недавно, собрав соседских детишек увёл их на зерносклад, кататься на транспортерах, хорошо, что взрослые вовремя заметили детскую стайку и развернули назад. Ох, только глаза да глазоньки за этим сорванцом, враз не уследишь, хорошо, что бабушка рядом, помогает, забирает ребенка к себе.
-Вовка, пойди сюда, что-то дам –ласково сказала мать, зная, что криком ничего не добьёшься, упертый малыш добровольно из лужи не пойдет.
-Смотри, что зайчик тебе передал-она отдала Вовке кулёк с конфетами, невесть что-слипшаяся, как их называли в деревне «Дунькина радость» карамель привела его в восторг.
-Ребятишек угости и собирайся, сейчас с бабушкой поговорю и домой пойдём. Она прошла в огород, где Нюся воевала с грядками.
-Ма, привет! Тебе помочь?
-Сама справлюсь-ответила Нюся, сдувая с мокрого лица прядь волос, выпавшую из-под платка.
-Говорила Серёже, давай нынче на старом месте посадим, у Мироновны огород пустует, втемяшилось здесь сажать.
- «Какой дом без земли» -она явно передразнила мужа, -вот и мучаюсь теперь.
-Я уверена, Серёжа запретил тебе самой грядки делать? Ты ж по собственной инициативе взялась? Слушай, мам, можешь завтра Вовку у себя оставить?
-А что так?
-Нужно мне-уклончиво ответила Катя.
-Уж не Клюева ждёшь? – спросила Нюся, бросая лопату на межу.
-Да хоть бы и так? Что здесь такого?
-Жена! Вот что такого! Ты о ней подумала? А о детях его? Каково им будет, когда узнают, что отец с молодухой связался?
-Мам, ну какое мне дело до них? Не понимаю, почему я должна думать о других? А обо мне кто подумает, а? Все при семьях, а я болтаюсь, даже здорового ребенка родить не смогла, в глаза тычут.
-Но есть же неженатые ребята, вон их сколько, чем тебя женатики-то привлекают?
-Возьмёшь Вовку или нет? –спросила Катя в очередной раз не ответив матери.
-Возьму, только допрыгаешься ты из койки в койку останешься одна в итоге или чего похуже произойдёт.
-Ай, не каркай, что мне его кобыла сделать может? Тоже мне жена нашлась! –Катя развернулась и пошла прочь с огорода.
Нюся смотрела вслед уходящей прочь дочери и сердце ныло, предчувствуя нехорошее. Всё-таки была в ней какая-то червоточина, бывало возьмешь яблоко, налитое, красивое, откусишь, сок брызжет в разные стороны, а внутри червяк. Так и с людьми бывает. Она вздохнула и взялась за грабли, тихо сегодня, ветра нет, самое время посеять морковь. Делала она это старым, бабушкиным способом- глиняной кринкой уминала землю, сыпала семена, морковь всходила дружно, вырастала ровная и красивая. Женщина трудилась и не знала, что завтра всё село охнет и встрепенётся –жена Клюева отомстит её дочери.
Сделает это просто, но так, чтобы слава о событии ещё долго будет колыхать село.
Организовав взрослых детей, она явилась. На следующий день, на ферму к Кате. Нет, устраивать истерики и криком брать разлучницу она не собиралась, поступила весьма изящно, толкнула девушку в вонючую лужицу, не давая возможности вставать и осыпала сверху пером из подушки, которое тут же прилипло к её мокрой одежде. Катю на ферме недолюбливали, вокруг собрались доярки, скотники, которые совсем не скрывали своего смеха. Разогнать их смогла только заведующая Татьяна Михайловна, она же погнала прочь непрошенных гостей. Клюев, стоявший здесь же, среди толпы, даже шага, не сделал, чтобы помочь любовнице, так и поплёлся, как побитая собака, не глядя вокруг, за женой.
-Как помоешься, зайди ко мне –приказала заведующая фермы девушке, помогая ей подняться с пола.
-Я тебе не мама-продолжила она уже в кабинете, куда Катя пришла, сменив одежду, -жалеть не буду, ты взрослая, должна отвечать за то, что делаешь! Отступись и перетерпи, иначе заклюют насмешками, здесь тебя никто не поддержит и задумайся, наконец, товарищеского суда захотела? Из комсомола попрут, всякая собака тебя стыдить будет! Чего молчишь?
-Уеду я, Татьяна Михайловна, не могу я здесь, душит меня деревня, тошно здесь.
-А сына куда? За собой в город потянешь? Ему садик нужен и школа потом.
-Пока у мамы поживёт, а как на ноги встану, заберу к себе.
-Может оно и к лучшему –вздохнула собеседница,- здесь тебе после сегодняшнего точно
жизни не будет, твоим детям ещё потом напомнят, как мать в перьях валялась в грязной луже. Езжай, Катя, заявление я тебе подпишу, надумаешь обратно-приму, работница ты хорошая, вот только характер бы тебе другой, помягче.
Через неделю, собрав вещи, Катя уехала из села. Рвущегося вслед за ней Вовку Нюся не смогла удержать, он, плача бросился следом и только кинувшийся наперерез ему Сергей сумел перехватить ребёнка. Малыш бился на его руках, пытаясь вырваться, плачущая Нюся обнимала их двоих пытаясь успокоить ребёнка. Они ещё не знали, что видели Катю в последний раз, потому что, уехав в город, она вычеркнула из своей жизни, как будто и не было их никогда на долгих пятнадцать лет.
По Колхозной улице ехала новая машина, поблескивая лаковыми дверями и весело оставляя пыль позади себя. Дмитрий Иванович, старик с подслеповатыми глазами гревшийся на скамейке у своего дома проводил машину глазами, следя к кому едут незнакомые, сидящие в машине люди. У дома Коробицыных машина остановилась, старик приложил руку ко лбу, чтобы разглядеть приехавших. Из машины вышла полная женщина, мужчина и девочка подросток.
Катя, а это была она с наслаждением потянулась, дорога была дальней огляделась вокруг, с трудом узнавая то, что видела. Дома обзавелись палисадниками, из которых буйным цветом лезли ветки кустов, пышным цветом цвели цветы и ворота радовали ярким цветом. Бани, гаражи, резные скамейки, всего этого не было, когда она уезжала. Правда осталась вся та же дорога, пыльная, с травой на обочине.
-Доброго вам денечка –издалека поздоровался Дмитрий Иванович приподнимая кепочку над головой,- в гости?
-В гости! Не знаете, Анна Юрьевна дома? – громко спросила гостья.
-Дома, как не дома? Только что на обед пришла, с работы-ответил старик.
-Пятнадцать лет прошло, а здесь ничего не изменилось-сказала Катя, направляясь к воротам.
-Лапонька, не нервничай, тебе вредно-сказал щуплый, лысый мужичонка, неся за ней её шляпку с в руках.
-Анжелика, не отставай-скомандовала женщина дочери, открывая дверь во двор. На крыльце стояла куча разной обуви, маленький коридор, ведущий в дом был тёмен и прохладен.
-Гостей не ждёте? -громко крикнула Катя, открыв дверь в дом. Нюся, стоящая у стола с кружкой чая в руках, выронила её от испуга, она упала на пол, чай вылился некрасивой коричневой лужицей, а чашка развалилась на несколько частей.
Продолжение следует...
Ребята, я с вами) Очень много дел по работе эти дни