У Кати жила золотая рыбка в аквариуме. Катя не знала, что это за такая рыбка, откуда, почему и зачем, вообще, эта рыбка. Её подарила Кате мама, а аквариум притащил дед. Дед хромал, принёс аквариум, спросил, где поставить. А Катя тогда совершенно не знала, зачем всё это ей, и сидела, готовилась к экзамену. Дед что-то сооружал, подводил трубки, насыпал чего-то. Когда Катя смотрела на него, то он подмигивал только:
- Ты занимайся, занимайся, - и улыбался, подмигивал снова ей, а сам что-нибудь в руках крутил, а потом снова лез в сам аквариум, что-то прилаживал снаружи, снова осматривал там, с другой стороны, чуть приподнимал аквариум, возвращал на тумбу:
- Ну-ка, пособи, - вдруг попросил дед, - подержи-ка, - и дал ей трубку, а сам принялся возиться чего-то, - дай-ка. – Катя стояла рядом и смотрела на деда:
- А зачем всё это?
Дед улыбнулся:
- Ну а как же? - - чуть прикрякнул, прилаживая внутри аквариума что-то. – А как же рыбка?
«Рыбка?»
- А, та, что мать подарила, - Катя вернулась на место и снова принялась за главу учебника, иногда поднимая лаза и смотря на деда. – Я уж и позабыла. Так давно было – недели две, кажется.
Дед подошёл к ней:
- Ишь ты! Ершистая какая! Подавай ей всё и сразу! – и улыбнулся, зубы некоторые были у деда жёлтые от сигарет и крепкого чая, который и сейчас, совершенно чёрный, стоял на полу, к нему дед время от времени прилаживался, делал глоток, чуть морщил лицо, смачно и тихонько выдыхал:
- Ххорошо…
Как-то Катя спросила деда, зачем он пьёт такой чай, что сам же и морщится, а тот ей как-то вечно улыбался, да и в этот раз снова улыбнулся, будто нет другого дела у него, кроме как дарить хорошее настроение всем, и просто отвечал на небольшом выдохе, будто вытягивают из него ужасную правду:
- Да пообвык я, Кать, - он чуть легко и медленно вдохнул, - да и помогает курить пореже, кажется, - потом потрепал по волосам её, словно маленькую – ну вот что за привычка такая! – и продолжал:
- Я не сразу такой крепкий чай начал пить. Когда-то пил, что ты – еле светленький. Ещё и с сахаром, да ложки три, - дед чуть кашлянул, - а потом как-то с друзьями на заводе втянулся. Мы любили с ними пачку граммов на пятьдесят на литровую кружку запарить, добавить туда сахарку ложечку чайную, а потом пили, разведя каждый до стакана, после того, как разольём, что получилось, на ватагу нашу, - дед прищурил глаза, - да и пили потом маленькими глоточками и с придыханием, - дед рассмеялся и так серьёзно продолжал. - А с крепкого чаю – знаешь, как хорошо становится, кровь в венах чувствуешь - ээээххх! – бодрит! – и дед снова потрепал её по волосам, но как-то более чутко.
А сейчас он снова поднял руку и легко приложил ко лбу Кате, ей захотелось убрать голову, и она немножко мотнула ей от дедовой ладони:
- Говорю же, ершистая! – ух! – дед опять улыбнулся ей, а потом вдруг сгрёб, обнял да так крепко, что дыхание захватило у Кати, и тут же отпустил, отошёл да дальше, как ни в чём ни бывало, работает, делает всё аквариум.
Катя чуть кашлянула, во рту чувствовался запах и даже вкус воздуха с табаком, которым дышал дед. Было немножко противно, словно сама накурилась вдосталь и до кашля Катя. Она повернулась к столу, окинула взглядом находившиеся на нём предметы, взяла в руки учебник и принялась читать, вздохнув пред тем тихо и глубоко.
Дед суетился ещё целый час: отладил всё, ещё раз проверил, налил воды в аквариум, кашлянул, посмотрел на Катю, а после просто пошёл к выходу:
- Ну ладно, долго я больно уж у вас. А дома ещё надо немного прибраться, а то вдруг нагрянет кто, а у меня не прибрано. Матери – привет, скажи, что аквариум я ей наладил, как она и просила, - потом чуть помялся, как делают это старые люди, хотел было подойти опять к Кате, но увидел в её глазах что-то нежеланное, улыбнулся грустно, просто немножко махнул рукой так, словно провёл по волосам внучки своей, да и вышел:
- Привет матери! Не забудь! – донеслось из коридора. Дверь хлопнула, дед ушёл. Катя отложила учебник и бросила взгляд свой на аквариум. В нём булькала вода, вторая стенка была непрозрачная, аквариум был большой – литров на сто, наверное, какие-то искусственные или настоящие камушки на дне. Имитации дерева или что-то такое…
Катя занималась, проговаривала иногда слова вслух. Потом вдруг остановилась. Было так тихо в доме… Катя подошла к комнате матери, там что-то булькало, она дёрнула ручку двери, но была тишина, дверь заперта, Катя вздохнула, пошла обратно – что-то снова булькнуло. Катя посмотрела туда, но только покачала головой и вернулась в свою комнату.
Через час пришла мать. Она была с Игорем, с которым они вместе уже целых три месяца. После пяти лет без папы…
- Сейчас я что-нибудь приготовлю, - мать улыбалась, а Игорь легко обнимал её и приветственно улыбнулся Кате. Она кивнула ему в ответ, потом посмотрела на мать, та пригнулась и разувалась, покряхтывая.
- Мам, там что-то булькало у тебя в комнате. Дед приходил. Аквариум мне отладил, или наладил, или приладил, - Катя вздохнула. - Стоит в комнате, аквариум, не дед. И что-то булькало у тебя в комнате, - повторила Катя, - два раза булькало.
Мать разулась:
- Хорошо, хорошо, - сказала мать, Игорь поцеловал её и приобнял легонько, зарыв своё лицо в материн затылок, - сейчас посмотрю, - мать повернулась к Игорю и влюблённо смотрела на него.
Катя чуть скривила уголки рта, покачала головой и пошла в свою комнату.
Минут через пять вбежала мать с чертыхавшейся у неё в руках золотой рыбкой, «Ух, ух!» - забросила рыбку в аквариум, поставила какой-то пакетик с незнамо чем рядышком:
- Вот, корми её теперь. Твой подарок – тебе и ухаживать, - мать улыбнулась. «Что дед, что мать, целый день сегодня все улыбаются.» И Катя тоже соскалила лицо в ответной улыбке, получилось неискренне, чего, впрочем, и добивалась Катя.
- Спасибо тебе за рыбку на моё шестнадцатилетие, - торжественно-занудно произнесла Катя, подошла к аквариуму и принялась смотреть на плавающую рыбку, которая поначалу словно отряхивалась, а теперь быстро перемещалась туда-сюда, но постепенно успокаивалась, словно засыпая. Катя постучала по стеклу, но рыбка подплыла только и смотрела на неё из-за стекла.
- Да уж. Я надеялась, что она будет плавать.
Катя взяла корм в руки, мать увидела и сказал, что уже кормила рыбку:
- Не надо, только что кормили - они ж могут переедать, объестся, да и умрёт. Пусть пообвыкнет к новому месту пока.
- Чего ж тут такого нового, - Катя провернулась на стуле вправо, потом влево. – Никаких изменений.
- Стул-то сломаешь, дурёха, - сказала мать.
Катя остановилась, скривила чуть вниз уголки рта, ничего не ответив матери, повернулась, взяла в руки учебник и снова принялась готовиться к экзамену.
На следующий день Катя пришла после экзамена ужасно уставшей, она смотрела буквально в никуда, совершенно опустошённая. Так, словно все эти учителя высосали из неё всю жизнь.
Присев на стул, Катя вздохнула, легко зевнула и, повернувшись в сторону аквариума, стала наблюдать за рыбкой. Рыбка же была неподвижна и словно смотрела на неё. Катя сместилась чуть влево. Рыбка снова смотрела на неё. Тогда Катя встала и стала ходить, потом прыгать, а рыбка не сводила с неё глаз. Тогда Катя сделала полный оборот в прыжке вокруг себя. Рыбка же подплыла к поверхности, потом повернула обратно вниз – и, набирая скорость, устремилась вверх, после чего – словно пуля – выстрелила она вверх, - обернулась плавно трижды в сальто – упала обратно в аквариум почти у самого края справа, потом спустилась по спирали к самому дну и снова смотрела на Катю. Катя засмеялась!
- Невероятно!
А рыбка смотрела на неё, смотрела, а потом поплыла к стеклу аквариума и принялась тыкаться в него мордочкой. Катя поставила туда палец, а рыбка принялась спускаться, катин палец спускался вослед, спускался, и тут взгляд Кати упал на пакетик с кормом:
- А! – Катя поняла, она взяла немного корма, пару щепоток, и бросила в аквариум, рыбка поплыла к кормёжке, но потом повернулась к Кате, посмотрела на неё и отвернулась, потом снова повернулась и отвернулась. Катя смотрела с любопытством и ничего не понимала, а потом отвернулась к столу, подошла и стала смотреть тетрадку. Ей хотелось записать это, пусть, что никто бы и не поверил ей – но это была бы интересная история даже в том случае, если б никто так и не принял ко вниманию, что это настоящие события, а не какие-то там пустые выдумки Кати.
Случайно Катя бросила взгляд на аквариум – рыбка ела. Катя смотрела прямо на рыбку, смотрела, как захватывает рыбка маленькие пылинки, кусочки еды, и тут рыбка увидела её взгляд, и тут же перестала есть, и принялась снова вращаться – к Кате, от Кати, к Кате, от Кати.
- Что ты хочешь-то?! – Катя вспылила.
Рыбка остановилась и поплыла в самый низ аквариума. Спряталась под пластмассовой коряжкой и смотрела оттуда на Катю словно испуганный ребёнок.
- Ты боишься.., - Катя вздохнула. – Почему ты перестала есть? Ты не хочешь, чтобы я смотрела?
Тут рыбка выплыла.
- Хорошо. Я не буду смотреть, как ты ешь. И почему это так тебя волнует, не понимаю.
А рыбка тогда снова набрала скорость и вынырнула в сальто наверх, Катя улыбнулась снова и похлопала ладонями:
- Всё. Я отворачиваюсь, - и села писать свои наблюдения о рыбке.
Когда раздался хлопок, Катя увидела, что рыбка около поверхности и тихонько хлопает плавником.
- Поела? Чем займёмся? Хочешь, покажу кино?
Рыбка похлопала воде и уплыла вниз, откуда смотрела на Катю.
Катя включила компьютер и принялась искать кино. «Ужасы не подойдут, комедию…» она всматривалась в названия, вспоминала, о чём это кино.
Они смотрели с рыбкой в тот вечер «Вий». Катя поставила стул рядом с аквариумом, мать принесла бутербродов, а потом они хихикали с Игорем в комнате матери. Катя только сложила снова чуть вниз уголки рта.
После фильма рыбка уплыла под коряжку, изредка выплывала, снова возвращалась. И так несколько раз. Катя поставила перед рыбкой картинку с зелёным лесом и солнцем. Рыбка вынырнула снова и сделала сальто. Катя улыбнулась, разделась и легла спать…
Катя теперь с радостью всегда возвращалась после школы или с прогулки домой, даже мать видела, что глаза её сияют, она стала реже переговариваться, стала упорнее, достала книжки про золотых рыбок, изучала их. Вместе с рыбкой они просмотрели всю видеотеку Кати. И всегда вечером рыбка танцевала и показывала трюки и весёлые номера Кате, иногда даже жонглируя в струях воды песчинками, а струйки словно слушались рыбки и потихоньку или маленькими вихрями спускались к водной поверхности, и словно не рыбка, а сами это струи перекидывали друг дружке песчинки. Боже! Как это было красиво, и Катя сделала маленькую подсветку рыбке: она давала почитать свой безумный дневник в классе, конечно, не говоря, что это правда, а вечером Денис принёс ей этот «аппарат», который подключался к магнитофону, и тогда светился на все лады:
- Я сам его сделал, твоя рыбка сможет делать это, как настоящая артистка.
Катя засмеялась, но ничего не сказала и только взяла «аппарат», и улыбнулась Денису, а он густо покраснел почему-то. И вот теперь у рыбки была вечерня цветомузыка!
А в эту ночь Кате вдруг приснился сон, каких прежде не бывало у неё. Ей снилось, что рыбка её плывёт в большом пруду, а пруд этот в стенах монастыря, и оказывают ей почёт и кормят лучшими кормами буддийские монахи, говорящие на мелодичном языке – и рыбка эта – царица рыб в Китае. А ночью в монастырь пробрался вор и выкрал рыбку, он хотел продать её кому-то, но по дороге у вора лопнуло колесо на машине, его машину занесло, рыбка и машина оказались в воде, рыбка выплыла в реку, а человек тонул, и тогда рыбка стучала по воде, и речные рыбы послушались её и вытащили вора, и вор благодарно сложил руки на берегу на груди своей и плакал, раскаявшись. Но рыбка засмотрелась на него, и не заметила, как какой-то мальчишка поймал её сачком и потащил к себе домой, а вор кричал ему вослед, но мальчишка лишь пуще припустил прочь. Дома мальчишка посадил её в пакет с водой, рыбке было жарко и душно, а потом мальчишка потащил рыбку на рынок и обменял там на пакет риса: так бедно жил мальчик, и так голодно было в его семье. И торговец с рынка подал рыбку иностранцу за сто юаней и был очень доволен собой и деньгами, что сумел выручить. Этот иностранец привёз рыбку в Россию, и выставил на продажу, и купила мама Кати её, и теперь живёт рыбка в аквариуме, а подруга у неё – Катя.
Проснулась Катя, и посмотрела на рыбку, а та посмотрела на неё. И тогда Катя пошла к деду, который жил в двух кварталах от них. Катя постучала в дверь, а дед, кряхтя, поднялся, заскрипели половицы, из-за двери раздавались новости, он подошёл к двери:
- Кто там?
- Катя.
- Ох ты ж! – что-то загремело за дверью, дедов голос удалялся, - Сейчас. Сейчас открою, подожди. Я даже не оделся. Не ждал никого. Вот ведь. Сейчас я, сейчас.
Он всё говорил, оправдывался, а потом открыл дверь, одетый в штаны, рубашку, носки – будто не Катю встречал, а важных гостей; и только волосы его были немного растрёпаны, их-то дед и приглаживал тихонько, улыбаясь и приглашая Катю войти:
- Ну, проходи, - дед отошёл к стене коридора и пропускал Катю вперёд.
Катя вошла, разулась, в зале села в кресло и смотрела то на деда, то в телевизор, то на стол, где стоял крепкий чай:
- Ну да, - виновато отвечал дед, - чифирю, так ты ведь по делу, так? – дед стал серьёзный.
- Дед. Мне нужно, чтобы ты помог мне. Понимаешь, мне приснился сон. Что моя рыбка – это королева рыбок в китайском монастыре. Что её украли, но вор разбился на машине, она попала в реку, помогла спасти вора, что украл её, но её снова поймал какой-то мальчишка, отдал торговцу за рис, а уж потом торговец подал её кому-то, кто отдал рыбку в магазин, где и купила её мама.
- Подожди. Это ведь сон такой, да?
- Ну да, - Катя вздохнула, - но рыбка, она умеет понимать всё. Знаешь, мы с ней смотрим кино, она веселит и показывает мне представления каждый день. Она меня встречает и провожает, ждёт меня домой…
- Ну, ты про дневник свой? Где наблюдения по рыбку ты записываешь?
- Ну да, - Катя посмотрела на деда, - дед, пожалуйста, это, правда необычная рыбка… И в дневнике только правда, понимаешь? Просто она настолько фантастичная, что никто бы не поверил в это, и я спокойно всем давала почитать, как если бы это были обычные рассказы… ты мне веришь, а, дед?
Дед крякнул. Улыбнулся, но как-то легко, совсем без любой нотки недоверия или надменности, подошёл к Кате и обнял её, задав только один вопрос:
- Так что делать-то?
Катя улыбнулась ему:
- Дедушка… - и уткнулась головой ему в живот, потому что сидела прямо напротив него, а тот только вздохнул и коснулся тихо волос её.
Они решили ехать в Китай в первые каникулы. Дед взялся за визу, матери сказали об этом почти сразу после своего решения, объяснили же это тем, что Катя хочет показать рыбке её родину, мать, конечно, считала это блажью, но дед осёк её:
- Ребёнок может иногда покапризничать – иначе, что ж это за девушка такая, которая совсем не капризничает, а только всем угождает. Пусть и она потешится! – и рассмеялся. – Да я и сам давно копил съездить с ней куда-нибудь. Вот и повод появился.
Мать только покачала головой, поворчала немножко, но всё-таки отпустила их.
Дорогой, уже в самолёте, дед был довольный, почти светился от счастья:
- А я первый раз за границу-то. Представляешь? – он улыбался, а потом вдруг лицо у него сделалось совсем грустное, - Жаль, бабушка твоя не увидит, Светлана… светлая моя. Я её часто светлой называл. А она ведь чёрненькая у меня была, всегда смеялась надо мной. – Дед остановился. – А знаешь, мы ведь с ней со школы, ну, знакомы, и вместе. А тебе никто ещё не нравится? – дед подмигнул. - Да не отвечай, не надо, это я так – просто так. Ни к чему мне знать ответ-то. Это твои сердечные дела, – он снова замолчал, а продолжил вдруг после минутной задумчивости, словно и сам не заметил своего молчания. - Так учились мы с твоей бабушкой вместе. Она такая красивая, черноволосая, волосы такие у неё длинные, все парни заглядывались на неё. Да. Все. А я всё не решался к ней подойти. Никак не решался, вроде и просила она меня пособить иногда что, а у меня сердце обмирало, если вдруг мы случайно задевали друг дружку случайно в коридоре или в очереди в столовой.
Дед нервно заёрзал:
- Да, было такое. А однажды-то я увидел, как она с этим, с Ванькой-то целуется. Уж я вспылил! Я с ней месяц не говорил, не носил сумку её. А знать-то не знал, как всё было. Он-то сам её, силой поцеловал. А я выдумал. Хорошо, что случайно узнал от подружки. А ведь она тоже ходила, осунувшись, эх! Ведь не с пустым же сердцем ко мне была она…
Дед замолчал вдруг и погрустнел:
- Ну ладно. Посплю я.
Катя смотрела на деда удивлённо. Он закрыл глаза, чуть поёрзал и сипел… Катя провела по его волосам ладонью:
- Чего? – дед смотрел на неё.
- Ничего. Просто волосы потрогала.
Дед улыбнулся, взял ладонь Кати, поцеловал, отпустил её и снова закрыл глаза, чтобы уснуть.
Они прилетели, прошли таможенный контроль, взяли машину на прокат, и поехали к монастырю. А когда приехали, то их не хотели пускать, никто не говорил по-русски:
- Что же делать? - заплакала Катя. Дед обнимал её тихонько:
- А, может, раз эта рыбка такая королева, то покажем им её? – Дед улыбался, как всегда делал это, обнажив пожелтевшие зубы.
- А ведь правда!
Катя схватила походный аквариум, побежала с ним к воротам и подняла вверх аквариум. Монах смотрел на неё сверху с удивлением, потом показался другой монах, потом ещё, ещё, … им открыли ворота, один монах указывал им дорогу и постоянно кланялся. Дед шёл, удивляясь:
- Да неужто ж, правда!
Монах привёл их к пруду, другие монахи убирали чёрные траурные ленточки, что были вокруг пруда. Катя села на корточки, тихонько поднесла аквариум к пруду, осторожно перевернула его, рыбка выплыла в пруд:
- Прощай! – сказала Катя. Дед стоял рядом, сложив руки в замок впереди.
Рыбка не уплывала. Монахи стояли позади, кто-то принёс им воды, дед с Катей жадно пили. Рыбка всё не уплывала, она прыгала над водой, Катя смотрела и улыбалась рыбке:
- Ну, плыви же.
Казалось, что время тянется еле-еле, и прошла целая вечность; что монахи не движутся, воздух не шевелится, и потому словно чуть морозным стал мир вокруг…
- Знаешь, рыбка… мне очень тяжело оставлять тебя, - Катя вздохнула, глаза её чуть заблестели.
- Моё сердце разрывается, словно я теряю доброго друга. Я не знаю, когда мы увидимся снова, наверное, я буду видеть тебя иногда, если только смогу когда-нибудь снова приехать сюда, - Катя улыбнулась, - я буду вспоминать твои танцы и твою поддержку. Ты помогла мне, рыбка, - Катя тихонько опустила руку в пруд, рыбка проплыла над рукой, едва задевая её, и снова смотрела на Катю. Катя вынула руку, прижала её второй рукой к груди:
- Теперь это наше рукопожатие.
Рыбка слушала Катю и смотрела на её, монахи стояли, словно каменные статуи, не мешая ни звуком, ни движением им.
Вдруг Катя помахала рукой рыбке и тихо пошла к воротам, между недвижимых монахов, склонивших головы перед ней, дедом и рыбкой. И потом Катя подняла голову и ускорила свой шаг, а у самых ворот крикнула:
- Плыви! Иногда наших любимых надо отпускать с миром, чтобы они могли расти дальше. Иногда надо отдавать своё сердце другим, чтобы никто не остался бессердечным!
Они вернулись обратно уже на следующий день. Катя не хотела задерживаться. Дед проводил её, грустную и молчащую, до дома. Мать не спрашивала её, где рыбка. А Катя была совершенно разбитой ещё целую неделю, а после вдруг позвонила деду:
- Дед, привет! Приедешь помочь: хочу почистить аквариум, надо бы купить рыбок. А то так пусто и одиноко смотрится этот пустой прозрачный ящик.
- А! Да. Конечно! Скоро буду! А! Привет! Да!
- Да не спеши, я пока воду солью.
Когда дед с ней чистил аквариум, то снова рассказывал ей про бабушку, открывая какие-то другие подробности, вроде его драки с Ваней, а после даже крепкой дружбы. Когда они чистили совсем рядом, то как-то случайно коснулись с дедом щеками, и от неожиданности оба засмеялись. Дед пригубил сразу же следом чифирю.
А на следующий день они все вместе, Катя, дед, Игорь и мать пошли за золотыми рыбками: было много-много аквариумов, рыбки были разные, настолько, что едва ли можно было понять, что всё это – те же самые золотые рыбки: Катя читала, что золотых рыбок очень много. Вдруг она увидела аквариум, где пять рыбок застыли на одной прямой, словно натянутая тетива, и смотрят на них:
- Вот эти, - улыбаясь, сказала Катя и указала ладонью в сторону замерших рыбок.
Дома они все вместе выпускали рыбок в аквариум, аккуратно, чтобы ни одна не упала мимо. Потом все сидели и смотрели, как рыбки плавают, и на душе Кати был какой-то лёгкий покой. Она вспомнила вдруг быструю свою рыбку, а потом только вздохнула и подошла к аквариуму, погладила стекло, улыбнулась своим новым рыбкам, а те смотрели на неё изнутри своим ровным немигающим взглядом.
К вечеру все разошлись, Катя легла спать. А ночью раздался хлопок по воде. Катя поднялась, села на краю кровати и увидела, что аквариум светится разными цветами, словно горит изнутри он, а не подсвечивается снаружи. Внизу аквариума была та самая золотая рыбка, её первая золотая рыбка, она переливалась яркими цветами, и все эти цвета освещали её комнату изнутри аквариума, а другие пять рыбок начали вдруг весело танцевать, они кружились в самом аквариуме, потом подпрыгивали так, что одна отталкивалась от другой в прыжке, а самая последняя взлетала почти до потока, и её подсвечивала своими блестящими чешуйками её первая рыбка. Катя смотрела завороженно на всё это, и вдруг вспомнила свою бабушку, и подумала, улыбаясь, про Дениса… он ведь тоже не решается коснуться её, а она, глупая, целовалась с Петей, но, конечно, не по принуждению… «Неужели, Денис, ты такой же бесшабашный, как мой дед? Только не начинай курить,» - под яркие блики и танец рыбок, засыпая и совсем довольная, думала Катя.
А рыбки всё плясали, и дед Кати, ещё бывший у них дома, с матерью и Игорем тихонько смотрели через приоткрытую дверь на их танец, открыв свои рты… А дед покачал головой и захотел чифирю…