Чем промысел лося невыгодно отличается от сельского х-ва – не поддается оный прогнозу и управлению. Это бычка с лесных пастбищ, куру из курятника, норку из шеда, всяко заберешь, когда надо.
Даже с диким соболем получится. Можно оценить его численность, наличие кормов, успешность размножения, если не лень. Затем обставить капканами кедровые массивы и наладить линии ловушек поперек путей его предполагаемых кочевок. Придержать от ухода прикормкой на мысах. С лосем так не получается.
Хотя, в конце 50-х был красивый опыт гасить массовые миграции. Изгородями перегораживая фронт, и направляя лося в загоны, где выборочно забирать. Формируя желаемый состав стада.
Однако о причинах взрывного роста популяций и возникновении миграций до сих пор спорят ученые. Не придя к однозначному выводу. А поскольку выводов нет, то и прогнозов не будет.
Предположим и мы*, что виновны в «росте численности лося и миграциях, как следствие роста» технологии рубок. Обоснованные законами под имеющуюся технику. То есть «полезные лесу» сплошные рубки на больших площадях. С последующим стихийным возобновлением молодняков. И активной лесозаготовкой по соседству, что трогало группировку в поход.
Впрочем, опыт с погашением избыточных плотностей хорош для применения его к разведению лося. В пресловутых вольерах.
Без вольеров, и с ног, всё не так.
Сужу по себе. Сколько брал лосей с подхода, в каждой добыче оказывалось больше случайностей, чем подготовки.
Более того, при низкой плотности лося, чаще берешь его, когда имеешь другую цель. Такая мистика.
То в походе по путику след возьмешь, неся мешок наживки, а то, затаскивая в следующую избу груз, или имея в кармане три прошлогодние пульки.
Разве на стон, если широко и далеко ходить, не привязываясь к сплавным рекам, можно хоть как- то планировать результат. Но не процесс, километраж и место добычи. Хотя во время гона какой лось еда, так, трофей.
Да и с собаками предсказать ничего нельзя. Что есть общая беда малых плотностей лося.
Про населенные людьми места не скажу, там популяциями лося правят: беспокойство, многочисленное, шустрое и моторизованное население, дороги и вырубленные леса. Что сообщает группировке лося хаотичное перемещение, не поддающееся никакому прогнозу. Но, однозначно, перемещение то всегда в сторону покоя.
В 80-ом, в верховьях реки, на притоке которой промышлял Валера, лося было немного. Был он местным. Имел свои испытанные и проверенные способы спастись от человека. знал, как охотника обмануть. Был осведомлен о проходе волков - шумные те - на добыче воют, демаскируясь. Беда любых организованных групп.
Имел тот стационарный лось места отстоя, в которые волк не заберется, а человек выдаст себя, пыхтя по бурелому. Имел иные уловки защититься. А поскольку лося было мало, берег он себя втройне.
И составил уже стабильную группировку, которая, кажется, генетически получала эти знания (как ни предположат знатоки этологии - хотя, чем ... не шутит).
Этот рай и стабильность продолжалась, пока к стабильной группировке не присоединился пришлый лось, года за три- четыре снеся все зимние корма. Чем сообщил и местной группировке излишнюю подвижность. Но это было много позже. Лет через 7-8 от описываемого периода.
…………
Тем же утром Валера, проводив потемну Морозова, прошел оба путика на легких лыжах. Снял соболя и двух белок. Ни единого лосинного следа не обнаружив. Оставив непроверенным кусок капканной линии внутри круга назавтра. Кобель шел спереди по слегка заметенной лыжне. Отплывал от нее, затем оглядывался на Валеру виновато. Мол, чуять чую, идти невмоготу.
Следующим днем Валера до-проверил кусок путика по ручью и далее вольно пошел вдоль того. Было пусто, и по добыче и по следам.
На третий день он сходил вверх по реке. Снова обновляя приманку и взводя расстороженные кедровками капканы. Тем вечером выехал заготовитель и двое гостей. Сказали, что полуторника они взяли, Савелий же, с одним гостем, остались второго добирать. Попили чай и уехали в ночь.
На четвертый день Валера, по совету Морозова, ранним утром обозревая с высокого берега речку, увидел следы лосей. Чай пить не стал, побежал следом. Следов было три, и шли они в сторону устья. За которым-то поворотом увидел кормящегося лося. Вернулся, взошел на берег, сориентировался выйти напротив, заложил круг. Не угадал, или лось перешел. Со второй попытки вышел шагах в полста. Выждал пока зверек удобнее повернется и выстрелил под лопатку. Лось прыгнул и пал. В густоте тальников мелькнула еще пара лосей.
Валера пожалел, что в спешке не взял котла под чай. И принялся разбирать добычу. Обтоптал снег, с трудом повернул добычу на спину. Отделил голову. Снял шкуру, оставив камус на голяшках, а часть шкуры на хребте. Выпотрошил, аккуратно складывая сбой на чистый снег. Тогда же забрал вырезку. Отделил желудок от кишок и вычистил его. Сложил мерзнуть. Отходы закопал. Отделил голяшки от ног, а те от туши. Ногам придал компактную форму и тоже сложил мерзнуть на чистом снегу. Дооснимывал шкуру и сложил ее длинно, как нарты, морозиться, чтобы таскать на ней мясо. Разделил тушу натрое, не считая головы.
В избу вышел, неся в руках вырезанное ребро – кобелю, и вырезку. До базы оказалось едва 3 км. напрямую.
Отдал гостинец кобелю, затопил печь, развел костер, испил кружки три чая, взял рюкзак, холстину и вернулся к добыче. Перевернул сбой. Затем погрузил лопатку в рюкзак, печень завернул в холстинку и тоже загрузил. До темноты успел сделать еще один рейс. Предположил, что за пару дней перетаскает мясо. Если не получится утащить на шкуре.
Поужинал супом и залег спать.