«Господи, да ведь там дети!» — так сразу отреагировали россияне, узнав, что в Броварах над детсадом потерпел крушение украинский вертолет.
«Сейчас начнется вой на болотах!» — заволновались свидомые сограждане погибших и пострадавших, для которых не земляки важны, а чтоб «москали» не порадовались.
Это называется «проекция», и в ином ключе большинство украинского патриотического общества больше мыслить не способно. Ведь они потирали руки и торжествовали, наблюдая, как в Донецке спасатели разбирают дымящиеся развалины после очередного обстрела «Хаймарсами», как плачут сироты и родители убитых мирных. По логике идейных соучастников нацистов именно так должны поступить россияне.
Ненависть — мощный двигатель, мастерски раскачанный украинской пропагандой за долгие годы. За счет этого реактивного ресурса живет, шевелится, донатит на ВСУ и катится к мнимой «перемоге» зомбированная народная масса Незалежной. Щелкнуть тумблером или перекрыть топливо уже не получится — внутренняя геенна огненная, адский напалм, тушению не поддается и уймется, только испепелив оболочки своих носителей.
Нормальный человек этой людоедской опции — радоваться смертям — лишен от природы. И солдат наш, приехавший в зону СВО, уничтожает врага без слепого куража, а через силу, по причине «производственной необходимости». Издевательств над пленными, призывов к расправе вы у нас не увидите, а потому возвращают на Украину обменянных хлопцев чистыми и наеденными (потом зачастую снова встречая в зоне СВО с противоположной стороны).
Мирный россиянин до сих пор ощущает украинца братом, за которого болит. Искренне верует, что фарш можно прокрутить назад, и освобожденные и благодарные жители Нэньки непременно в итоге прозреют, как это бывает в добром финале.
Большая Россия за свою великую историю столько раз отражала нападения, оказывалась втянутой в войны и в итоге великодушничала с врагами, благополучно переживая все перипетии, что ее население имеет иммунитет к деструктивным эмоциям.
И жители Донбасса точно так же ужаснулись гибели украинских невинных детей, находившихся в броварском детском саду. Без малого десятилетие обстрелов, ежедневная угроза потерять близких; кладбища, которые уже теснят хлебные поля — в Донецке знают, что такое горе! Вместо ненависти — бесконечная усталость и опустошение; и горечь от того, что своим родственникам на той стороне невозможно донести правду, невозможно их уберечь и спасти.
Донецк знает — смерть внезапно может уравнять всех: и разжиревших на крови и западной гуманитарке высших украинских чиновников, и тихую старенькую бабушку с окраины Горловки, убитую артиллерией нацистов. Донецк знает. А украинские города только начинают принимать свой бумеранг с небес.
