Предыдущий материал - здесь.
На предприятии было очень неспокойно. Еще оставались сторонники прежнего владельца. А новые себя не очень уверенно чувствовали, имея прямо-таки скажем, небольшой пакет акций. Может быть, поэтому и особенно лютовали. Чего только не придумывали, но цену за акции повышать не хотели. Обещали, что после того, как контрольный пакет будет у них и на предприятии все наладится, каждому акционеру обязательно добавят за проданные акции. Конечно, это были лишь благие намерения, о которых тут же и забыли. Потому что те, кто сдавался и продавал свои акции за бесценок, все равно не имели никакой гарантии на то, что они останутся работать на ГОКе. И очень быстро состав трудового коллектива на ГОКе поменялся. Пришли те, у кого никаких акций не было. И кому никто ничего не был должен. С ними было, конечно, проще.
Бывший генеральный директор Александр Евгеньевич Свинолупов был понижен в должности до зама по финансам. Но никаких полномочий у него не было, и он грустно сидел в своем кабинете один, жалуясь, что у него отобрали не только печать, но и право подписи.
А Анатолия Максимовича Новикова – первого директора ГОКа, которого Переверзев пригласил в качестве консультанта, так и оставили консультантом. Но консультировал он уже новых акционеров. Его кабинет был рядом с нами на четвертом этаже.
Волнения в коллективе не утихали. Кто-то возмущался открыто, отстаивая свое человеческое достоинство и акции, кто-то шепотом, но недовольных было куда больше, чем довольных.
И вот однажды утром по дороге на работу народ начал активно обсуждать, что появились листовки с призывом не продавать акции, бойкотировать новое руководство. Я листовку не видела и только спросила у Тамары Ельчаниновой, которая передавала содержание листовки, где она ее видела. Тамара сказала, что в лифте.
Когда я приехала на работу, меня пригласил Анатолий Максимович и показал мне листовку. Сам сел напротив меня. Я сказала, что слышала про листовки, а вот видеть не видела. Я еще считала, что Анатолий Максимович все таки наш человек, из команды Переверзева, который пригласил его из Мытищ, выделив двухкомнатную квартиру в нашей девятиэтажке.
Но Анатолий Максимович усмехнулся и сообщил, что листовку-то писала я. А я в это время пробегала глазами ее текст.
- Вы серьезно? – не поверила я. – Любой человек, который знает мой журналистский почерк и стиль, сразу поймет, что листовку писала явно не я. Да тем более здесь есть орфографические и стилистические ошибки…
Это Анатолия Максимовича озадачило. Он запнулся, но потом быстро нашелся:
- А ты их специально сделала, чтобы не подумали, что это ты…
Мне было очень неприятно, что человек, которому я доверяла, с такой легкостью взял и «повесил» на меня чужую работу. По почерку и стилю я сразу поняла, кто автор листовки. И в этом не сомневаюсь ни секунды и сейчас. И незадолго до смерти Александра Евгеньевича сказала ему об этом прямо. Да я думаю, поняла это не только я. Но листовка очень четко определила меня в лагерь оппозиции. Доказывать кому-либо, что-либо я не собиралась. Настоящий автор листовки достойно спрятался за мою спину. И это было очень неприятно!
Больше скрывать или вуалировать свою позицию не имело смысла.
Вскоре на ГОК приехал мой давний знакомый из молодежной воронежской газеты Александр Сорокин. Я знала его еще с 1983 или 84 года, когда он приезжал на ГОК делать репортаж о нехватке вагонов под щебень. Сопровождала его, помогала со встречами, рассказывала специфику работы. И потом мы еще с ним несколько раз перезванивались, я подбрасывала ему новости из Павловска.
Я уже не помню, как он нашел меня и попросил рассказать о сути происходящего на градообразующем предприятии в Павловске. Если честно, я обрадовалась, так как в те годы была уверена в честности своих коллег-журналистов, тем более Александра, которого считала своим не только коллегой, но и товарищем по работе.
Мы с мужем пригласили Сашу к себе домой , приготовили нехитрый ужин (на хитрый просто не было денег) и все честно и откровенно ему рассказали, во всех подробностях. Саша ел, курил, выпивал. О чем-то думал, задавал разные уточняющие вопросы. А когда мы пошли провожать его, он сказал, что его ждет Алексей Овсянников. И это было для нас громом среди ясного неба!
В свое время 25-летнего Алексея пригласил в свою команду Владимир Александрович, назначил его руководителем коммерческого отдела. Но когда пришли новые хозяева, всем сразу стало понятно, что Алексей был разведчиком. Ну, очень не хочется называть его шпионом.
И вот тут-то нам с мужем стало понятно, что вся наша информация и откровенность прямым ходом будет слита тем, против кого мы пытались бороться. Это было очень неприятное открытие. Саша что-то невнятное пытался сказать, объяснить. Я ему ответила, что среди журналистов много тех, кто продаст свою душу за копейки, но не ожидала, что одним из них будет он. Ему и ответить по большому счету было нечего.
И слава Богу, с ним я больше никогда в жизни не пересекалась.
А дальше…На войне, как на войне! Я уже не помню очередность событий. Их было много. Мы продолжали писать, выпускать газету, старались быть предельно объективными и честными перед читателями. Но каждый наш номер воспринимался руководством как листовка врага.
Однажды в редакцию к нам пришли заводчане и рассказали о бедственном положении своего товарища по работе, у которого ампутировали ногу, денег на лечение нет. У него очень сложное семейное положение. Мы написали об этом, призвали горняков к помощи попавшему в беду заводчанину. Материал получился очень информативным, насыщенным и пробивающим в душу. Статья называлась «Вместе мы – сила!» Имелось в виду, что все вместе мы сможем помочь парню.
Весь тираж мы привезли из типографии и когда я его несла по ступенькам в кабинет профкома на второй этаж, за мной шел директор Павловского автопредприятия Николай Иванович Пришутов – человек очень позитивный, с вечной шуткой на губах. Помню, он что-то мне сказал еще по поводу моей тяжелой ноши. Я в свою очередь тоже отшутилась и пошла в профком, где газету потом разбирали по цехам. А сама несколько экземпляров газеты отнесла в приемную для гендиректора и главного инженера. Буквально через несколько минут в профком спустился генеральный директор , сгреб весь оставшийся тираж газеты себе под мышку и спешно удалился, никому не сказав ни слова, что тех, кто был свидетелем этому, очень озадачило.
Дальше рассказываю со слов Николая Ивановича Пришутова, который вскоре после этого стал главой нашего Павловского района:
- Зой! Смотрю, Митьковский тащит весь тираж газеты, который ты только что несла и прямиком в кабинет к Пойманову. А я как раз туда только зашел. Принес его, все сразу сгрудились над газетой и читают. Спрашиваю, что вы там ищете? Говорят: да вот статья революционная «Вместе мы – сила!» . Я ее прочитал, ничего такого не нашел...
Газета так и не увидела своих читателей. Хотя часть газет мы успели, конечно, распространить по дороге. Я надеялась, что, увидев, что в статье нет ничего противоправного, ее отдадут назад в профком. Но не тут-то было. Это меня возмутило. И я написала жалобу в инспекцию по делам средств массовой информации – нынешний роскомнадзор, на изъятие тиража газеты. В инспекции о том, что происходит на павловском градообразующем предприятии, знали. И отреагировали очень оперативно и остро. Ответ пришел и нам, и одновременно в прокуратуру района, где указывались статьи нарушений, допущенных администрацией предприятия и меры, которые должны быть к ней применены.
В те годы прокурором района был Василий Егорович Корчагин, который жил на втором этаже в нашем подъезде.
Нас с моей коллегой Ниной Петренко пригласили к прокурору, назначили время. Мы пришли. Вместе с нами на встречу с прокурором были приглашены и генеральный директор Митьковский с председателем совета директоров Петром Андреевичем Поймановым.
Прокурор – могучий такой дядька, гортанным голосом объявил, что он получил предписание инспекции по делам СМИ:
- Тут, судя по всему, просто головы надо рубить всем! – удивленно сказал он, обращаясь к нам.
- Надо, значит, рубите! – спокойно сказала я.
- Ну как это? Это же касается генерального директора и председателя совета директоров? – опять удивился он.
- Они нарушили закон, значит, им и отвечать. А вам, как прокурору, следить за исполнением закона…
Виктор Тимофеевич что-то попытался своим солидным, значимым тоном опротестовать, но Петр Андреевич приостановил его:
- Тише! Не надо! Молчи!
Прокурор не унимался. Он доказывал, что люди такого уровня не могут быть подсудны.
- Да что вы говорите?! – не согласились мы с Ниной. - Вы, как прокурор, должны быть над законом! Ваше дело следить, чтобы его не нарушали, несмотря на лица. То же самое это касается главы района, когда он нарушает закон, а вы молчите. Вы поставлены государством не для того, чтобы в рот заглядывать власть имущим, а для того, чтобы торжествовал закон! – в такие моменты я становлюсь удивительно спокойной и красноречивой. Ну, честное слово, самой даже странно.
Корчагин помялся и попросил нас все еще раз изложить ему на бумаге, чтобы он сам разобрался в ситуации.
- Судя по всему, вы не собираетесь ни в чем разбираться, - сказала я. – Думаю, нам здесь делать нечего.
Корчагин ничего не сказал, только покраснел, то ли от натуги, то ли от гнева.
Через несколько дней я встретила его в подъезде, и он спросил, когда мы принесем ему письменное заявление.
- А зачем? – спросила я. – Чтобы вы сделали вид, что что-то делаете?
Забегая немного вперед скажу, что прокурора вскоре отправили в отставку и его тут же взяли начальником отдела безопасности в Павловский ГОК.
А потом…Потом мне принесли приказ, в котором говорилось, что отныне в ОАО «Павловскгранит» создана редакционная коллегия, которая имеет все права на досмотр, осмотр, недопуск материалов газеты. Председателем коллегии Петр Андреевич назначил себя. И у нас началась жизнь бесправных крепостных крестьян.
Но об этом как-нибудь в другой раз.
Дорогие друзья! Многие из моих подписчиков пережили то время, когда из нас делали не просто винтики, а пыль под ногами. Нынешнее поколение считают, что мы не боролись, что сдались без боя. Нет, на нас шла такая машина, что победить было невозможно. Но мы все равно бились за собственное достоинство и достоинство трудового коллектива.
Расскажите свои истории. Жду ваших комментариев. Всегда рада новым подписчикам. С уважением и признательностью, Ваша Зоя Баркалова.
-