Какие только истории не происходят в нашем крае! Однажды был даже начальник тайной полиции главным либералом, правда, недолго, до первого потрясения. А началось это так. Вызвал его к себе старый воевода и говорит: «На покой я собрался, понимаешь. Невмоготу мне государеву службу тянуть. Буду куропаток, понимаешь, стрелять, рыбу удить, капусту сажать. А ты вместо меня правь, так сказать. А потому шта у нас теперь новые веянья, понимаешь, на весь цивилизованный мир равняемся, то будешь у нас главным либералом». Начальник тайной полиции, конечно, взвился: «Как же это возможно, ваше превосходительство! Я ведь некоторым образом с этими либералами боролся нещадно. Живота не жалел на государственной службе в пыточном приказе. Парочке умников даже собственноручно челюсть своротил. А уж скольких на каторгу упек – не сосчитать! И все за этот, как его бишь, тьфу ты, прости Господи, слово-то какое нерусское, – за либеразьмь! Да надо мной все мальчишки слободские смеяться ведь будут!».
А воевода весь покраснел от злости, особливо нос, да как гаркнет: «Рассуждать, понимаешь, вздумал! Ой, разнесу и погублю! Государственное дело, можно сказать, а он – мальчишки смеяться будут. Как бы ты сам не заплакал кровавыми слезами, понимаешь!». Крут был, даром что на Запад ездил да речи про свободы произносил в духе новых веяний. И добавил, уже душевно: «Кто, кроме тебя, мне особые привилегии обеспечит, понимаешь, когда я, значит, на отдых уйду, рыбу удить? Неровен час, шта найдется шалопай, меня, старого, беззащитного, можно сказать, старика, в суд потянет. Улавливать нужно, стервец. А ну, принимай воеводское хозяйство, понимаешь!».
Так и стал бывший начальник тайной полиции воеводой у нас, а по совместительству, как теперь полагается, главным либералом. Речи красивые стал тоже произносить – про свободу, демократию… С иноземными министрами миловаться, на ихнем языке, чтоб поняли, значит, как далеко цивилизация и прогресс у нас зашли. Но свое дело не позабыл – талант, как говорится, не пропьешь. То купчишку прищучит и в острог упечет, то писаку взашей вышвырнет, аж до самого Парижу летит без остановки от пинка кованым сапогом. Но при этом все про либерализм твердит, как заведенный.
Народ-то, в общем, и рад, что купчишку прижучили, уж больно вороватый был, скотина, всех до нитки обобрал. Да и писаку никто, окромя таких же писак продажных и бессовестных, не жалеет. Но только странно как-то: воевода ведь говорит, что либерал, а сам туда же… по старой борозде. Вот если бы как прежние воеводы – прямо сказал: купчишек бить будем, кольями и дубьем, чтоб мало не показалось живоглотам. А добро их ворованное раздадим, кому жевать нечего! Вот тогда бы народ, конечно, понял. А все эти новые веянья непривычны нашему мужичку, непонятны… Тем более что при этих новых веяньях не только купчишкам, и народу жизни-то не стало. Землю всю воевода пораспродал, мануфактуры до фабрики с молотка пустил, мужиков да жен их с детишками без крова оставил. А пикнуть в разрез не моги – сразу в кутузку упекут. Потому как диктатура закона, понимаешь!
И вот что характерно: когда воевода тот в старые времена в пыточном приказе работал и либералам зубы вышибал, то как-то полегче было. Не всех хватал: глядишь, одного по рассеянности пропустит, от другого мзду возьмет, третьего с пьяных глаз и вовсе простит и только розог всыплет да и скажет, чтоб гулял на все четыре стороны… А когда он либералом стал, в немецкий костюм переоделся да и непонятно стал говорить, без матюков, то совсем озверел. Чуть что – суд, и в кутузку! Так что лучше б уж и вовсе либерализму никакого не разводил. Тем более – что нам либерализм! Штучка-то немецкая, у нас не приживется, поди. Это все равно что арбуз в Сибири выращивать. Одна мерзость получается, тьфу ты, прости Господи.
В общем, довел либерал-воевода народ до ручки. И тогда пришел к воеводовым палатам Мужик. Здоровенный – руки по две версты, нос как царь-пушка, ножищи как две башни. Крикнет – крыши кирпичные с домов срывает. Плюнет – в Санкт-Петербурге потоп! А уж кулаком долбанет – от всех воеводиных войск мокрое место останется. И как гаркнет Мужик: «Это кто здесь главный либерал, выходи, рыло немецкое, полиберальничаем!»…
А что дальше было – это уж другая сказка. Да только воеводе тому все равно в ней места нету. Сгинул, болезный, а куда, никто не знает. Может, в Хранции живет, швейцаром работает. А что, у него хорошо получалось чужестранным господам-то угождать. Это только с нами он такой смелый был. А может, в Германии толмачом-переводчиком устроился. Уж больно он резво по ихнему болтал, не остановишь: ферштейн да битте! Талант, одним словом!
Сказку пересказал Р. УФИМЦЕВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!