Наконец все гости поминок были в сборе, они заняли свои места за столом. Последними приехали священники, их помощник и жена отца Филиппа, которая попросила Санька подвинуться, а сама села ровнёхонько напротив супруга. Правее Санька расположились отец, тётя Лена, Дима и тётя Галя; напротив, с другой стороны стола – отец Филипп, за ним человек, имени которого Саша так никогда и не узнал, дальше отец Андрей, сестра Ольги, замыкали стол внуки – Катюша и Борис, и, собственно, сама Ольга.
Встал и стал держать речь сын покойного, Дима. Он первым делом представил друг другу родственников, о Саньке и его отце сказал, что они у него ассоциируются с летом и каникулами, когда они в детстве или молодости, всей семьёй приезжали к ним погостить на дачу. Пару тёплых слов сказал об усопшем, просил не плакать мать. Особо он остановился на святых отцах. Оказалось, что это совершенно не рядовые священники, а очень выдающиеся, удивительные люди, с которыми всем присутствующим посчастливилось в этот вечер оказаться за одним столом.
Отец Андрей, среднего роста, крепко сбитый красивый мужчина с чистым круглым лицом, небесно-голубыми глазами аккуратной бородкой и небольшой родинкой на щеке, оказался заведующим кафедрой в центральном православном ВУЗе столицы, подготавливающем священнослужителей. Это был очень известный и уважаемый человек, который неоднократно комментировал схождение благодатного огня в Пасху, подробнее поясняя, что означает то или иное действие. Отец Филипп являлся тоже неординарным человеком. Его отец был известным в научных кругах деятелем, академиком, а дед вообще был причислен к лику святых за мученическую смерть за веру от рук большевиков в тридцатые годы.
- У отца Филиппа одиннадцать детей, ему Правительство Москвы как многодетному отцу дом в центре выделило, - сообщил Дима
- Да уж… Да всё никак не перееду. Переезд, как второй потоп.
Ничего себе, глядя на худую, можно сказать измождённую фигуру отца Филиппа и не менее худенькую его жены, Санёк про себя отметил, что никогда бы не подумал, что такое может быть на самом деле. Видимо Бог дал… А вслух он сказал:
- Целый дом, в самой Москве? Ничего себе. О целом доме в центре Москвы я только слышал, что был такой у актёра Пороховщикова с женой. Кстати, вот тоже умер от сахарного диабета, а жена-то потом руки на себе наложила… Но не будем о грустном. Я же вот тоже заготовил речь, ещё на кладбище хотел сказать, да не пришлось…
Мы здесь с вами по очень печальному поводу и очень бы хотелось встречаться почаще, но по радостным событиям, или просто так, учитывая, как скоротечна жизнь. Вот Дима сказал, что он связывает нас с чем-то тёплым летним, поэтому приезжайте к нам в гости на дачу этим летом, уверяю Вас у нас лучше всякой заграницы. Вот все мы ездим по другим странам, узнаём их историю, смотрим достопримечательности, зачастую не зная и крупицы того места, где сами родились. Ведь сколько у нас поистине святых мест, о которых многие представления не имеют, и находятся они не так далеко, но, чтобы узнать их все и целой жизни не хватит. А мы почему-то всё преклоняемся перед западом. Как там сказано? «Нет пророка в своём отечестве…». Вот у нас, вроде городишко маленький, а есть святой источник, на месте которого теперь купель. А открыли его ровнёхонько в 1917, в самую революцию, на месте где одной игуменье Богородица явилась. А сколько их таких чудесных мест на земле русской? Не перечесть. Поэтому приезжайте к нам, не нужен нам берег турецкий.
Мы сегодня прощаемся с дядей Андрюшей, которого все запомнили неунывающим оптимистом, человеком с необычным чувством юмора, который всегда говорил исключительно афоризмами. Он очень любил жизнь, любил жить на полную катушку, поэтому я уверен, он бы хотел, чтобы нам запомнились не последние два с половиной года его болезни, а чтобы он остался в нашей памяти молодым, успешным, смеющимся, жизнерадостным. Поэтому, друзья, не надо слёз, их и так было много сегодня, давайте думать о дяде Андрее, как о человеке, у которого всегда всё хорошо, запомним его улыбку и оптимизм. Ведь он много добился, многое повидал, объехал почти весь мир, путешествовал. Работал в серьёзных организациях, на очень престижных местах, постоянно шёл по карьерной лестнице. Трудился и в органах, и в КГБ, и в Газпроме, и в МЧС, и в банке, не многие могут похвастаться таким послужным списком. Но самое главное, что он оставил после себя – его дети, внуки и он сам в них. Вот Дима, его сын, - кандидат наук, будущий доктор и профессор, вот Боря – профессиональный спортсмен, это воплощение мечты дяди Андрея о футболе, он же и сам был мастером спорта, обожал «Спартак», где Борис играл в молодёжной сборной.
- Да, - перебила меня Ольга, - к футболу у Андрея Юрьевича, конечно, было особое отношение. Когда шёл матч по телевизору, время для него останавливалось. Помню свадьба, надо уже выезжать на роспись, а он говорит – стоп, всё отменяется, я расторгаю всё, «Спартак» пропустил и пока не отыграется никаких свадеб. В этом был весь он… Хотя я иногда виню себя, что может его как-то недолюбила, что были изредка конфликты, недопонимание. В последнее время он всё из «Tic-Toca всем приколы рассылал, а когда и это закончилось, я поняла, что всё… И так горько стало…
- Я теперь думаю, что виновата… - снова заплакала тётя Галя, - может мы что-то не доделали, не так лечили… И ещё Андрея Бог принял, он даже в коме его причастил, несмотря на то, что тот всю жизнь атеист, а меня не принимает Бог, я чувствую, не принимает…
- Да ладно Вам, тётя Галя, всё Вы сделали, что могли, два с половиной года помогали… Да Вам памятник надо поставить. А врачи… они же тоже не боги, может и сделать-то ничего нельзя было… Ну а Бог, Бог он всех принимает, не такого человека, который бы прощения не мог получить… Ну ладно, я продолжу, - снова взял слово Санёк, - так вот, Дядя Андрей прожил большую, яркую жизнь, много добился, многое повидал, многое сделал. Но всё, что он сделал, всё что смог в этой жизни, всё до последней копейки, он оставил Вам, его детям и внукам без остатка. Спи спокойно, дорогой дядя Андрюша, пусть земля тебе будет пухом…
Торжественные траурные речи закончились, пришло время застолья.
- Ну что, помолимся? – спросил отец Андрей присутствующих.
Санёк густо покраснел, пока священник читал «Отче наш», ему стало стыдно. Во-первых, крестик дома забыл, во-вторых уже налопался, не дожидаясь никого, не стерпел. Какие уж тут молитвы…
Дальше ели, пили и каждый постарался взять слово, что-то вспомнить, благо было много что… На столе были и мясные тарелки, и колбаса, но пост… Позавидуешь этим мясоедам, у них всегда как в басне: «…И за каждым ей кустом был накрыт и стол, и дом…». Принесли долгожданные Саньком блины, но, опять к его глубокому разочарованию они почему-то оказались считанными, как и кутья. Один блин в одни руки, по второму разу не занимать. Блины лично Ольга раздала каждому по одному.
- «Под роспись», - почему-то мелькнуло в голове.
Кто-то спросил:
- Ну что, вкусно?
- «Жрать захочешь - всё сожрёшь, как говорила баба Маня матери за праздничным столом», - вспомнилось Саньку, или как на его совершеннолетии, - «Ешь, Саша, второй бутерброд, тут никто не считает…».
Принесли мясную тарелку – свинина и курица под майонезом. Налили водку по стопкам, женщинам – вино…
- Опять мимо…
Санёк обратил внимание, что отец Филипп выпил одну рюмку, вторую, закусил колбасой и мясом. После этого у него прекратился тремор головы и непроизвольные кивания, связанные с неврологией, которые были изредка заметны.
- «… Одно не ясно, отец Семён, сегодня день постный… Как же вы скоромное и вино…» - пришла на ум Саньку сцена из фильма «Михайло Ломоносов», в слух же он сказал:
- А разве можно сейчас, в пост, мясо есть да водку пить?
Дима ему пояснил, что на поминках это допускается, что люди пришли почтить память умершего, и даже более того, ему не пристало корчить тут из себя святошу, коим Санёк далеко не является.
- Да мне просто за руль ещё сегодня, - осёкся тот.
- Бог многое прощает, - заметил отец Филипп, - главное на исповеди всё честно рассказать, искренне покаяться. Ведь пост же он дан человеку для очищения, а не для похудения…
Тут зашла беседа про посты, сколько их, а их четыре в году – Великий, Петропавловский, Успенский и Рождественский. Какой строже, какой легче, как какой пост исторически образовался, что в них можно, что нельзя.
- Вот я бы, например, никогда не смогла пост соблюсти, - сказала тётя Галя, - это ж какое надругательство над организмом.
Глядя на её довольно упитанную фигуру в это верилось.
- Пост на самом деле – не диета, он являет собой победу духовного над телесным, - высказался вслух Санёк, - любой священник в любой церкви на проповеди перед постом вам скажет: «Лучше ешьте мясо, главное - не ешьте человеков».
- А как это «не ешьте человеков»? И ты откуда это всё знаешь? – удивилась вдова.
- Да похаживаю в церковь по воскресеньям, почитываю литературу…
- Он прав, - неожиданно поддержал Санька отец Андрей, - главное в пост - не формальный отказ от пищи в угоду собственных амбиций, а не делать зла другим, что и означает «не есть человеков».