История покорения Дикого Запада началась с движения.
С экспедиции двух офицеров армии США, Мериуэзера Льюиса и Уильяма Кларка, предпринятой в 1804 году. Вслед за ними на огромные пространства Северной Америки к западу от реки Миссисипи устремились тысячи поселенцев.
Они изгоняли индейцев, истребляли бизонов, разводили коров и перегоняли их стада, преодолевая вместе с ними расстояние порой в тысячу километров. Эта история, которая на глазах людей превращалась в легенду, просилась в литературу. Так, в начале именно в литературе, возник жанр вестерна (от англ. West — «Запад»). И у его героев, кочевавших из одного бульварного романа в другой, были не только реальные имена, но и реальные прототипы: бандит Билли Кид, охотник на бизонов Буффало Билл и Уайеетт Эрп, страж того закона, который находился только в стадии становления, но был символом цивилизации, которая пришла на эти земли. Так реальная история становилась легендой еще до воцарения ее в кино.
А потом случилось то, что и должно было случиться. Вестерн обрел плоть и кровь, когда его внутренняя форма — движение сквозь пространство и время, через прерии и пустыни, через годы и десятилетия XIX века — совпала с внешней формой кино как движения двадцати четырех кадров в секунду навстречу Приключению. И произошло это в 1903 году, когда режиссер Эдвин Портер снял один из первых киновестернов «Большое ограбление поезда» о нападении бандитов на поезд и о справедливом возмездии, которое чинят грабителям бесстрашные ковбои небольшого городка на Диком Западе. Какими красками заиграла вся эта двенадцатиминутная история в кино. Здесь были съемка с движения, настоящие пейзажи в кадре, двойная экспозиция и даже выстрел из пистолета прямо в экран, отчего дамы в зрительном зале падали в обморок, а кое-кто из мужчин убегал из зрительного зала.
В общем, можно сказать, что зритель полюбил вестерн. И это была любовь с первого взгляда. Во всяком случае к концу 1910 года каждый двадцатый американский фильм был вестерном. Впрочем, лучше, чем киновед Елена Карцева во вступлении в ее книгу «Вестерн. Эволюция жанра» об этом киножанре не напишешь: «Дальний Запад… Дикий Запад… Прерии, каньоны, лавины бизоньих стад, одинокий полет орла над каменистой пустыней, караваны фургонов… Индейцы, трапперы, золотоискатели, ковбои, бандиты, шерифы… Это — мир вестерна, самого национального жанра американского кино… Это — мир вестерна, в котором герой всегда одолевает злодея, где все персонажи — как шахматные фигуры — делают ходы по строгим правилам, мир увлекательных приключений, не существующий без погонь, безумных скачек, револьверных дуэлей и акробатических кулачных потасовок… А типичный герой на типичной улице типичного западного городка всегда в соседстве с Коварной Соблазнительницей — неизменной брюнеткой — и Хорошей Девушкой — непременной блондинкой. Он — в действии, в критических ситуациях. Он — победитель и бандитов, и женского сердца».
Потому, наверное, дань вестерну отдали Сесил Демилль («Юнион Пасифик», «Человек с равнины), Уильям Уайлер («Человек с Запада», «Большая страна», «Дружеское увещевание»), Кинг Видор («Дуэль под солнцем», «Техасские рейнджеры»), Генри Кинг («Стрелок», «Бравадос»), Говард Хоукс («Рио Браво», «Красная река»), Майкл Кёртис («Додж-Сити» , «Яркий лист», «Дорога на Санта-Фе»), словом, почти каждый большой режиссер Голливуда.
Под «их пером» история превращалась в легенду, а миф делал из погонщика коров Ковбоя, странствующего рыцаря, борца за справедливость. И это ничего, что рыцарь часто был в бегах и преследуем законом. Потому что он утверждал другой, нравственный закон, а этот закон часто вступал в конфликт с существующим в каком-нибудь городке порядком, установленном человеком с ружьем, державшем жителей этого городка в страхе. А шериф — да, у него была металлическая шестиконечная звезда на груди, но, считаясь официальным представителем порядка, он фактически признавал над собой право беззакония, на том основании, что оно было сильнее.
Однако в один прекрасный момент в город на своей лошади въезжал авантюрист в белой шляпе с кольтом на боку и восстанавливал справедливость, и утверждал свободу. Так разрешался глубокий конфликт между человеком и запретами, между человеком и законом. Так рождался новый закон штата и формировались сами штаты, и цивилизация побеждала вековую дикость.
Возможность исследования этого конфликта в рамках одного из любимых зрителями приключенческих жанров и привлекала к нему мастеров экрана.
Но все-таки непревзойденным среди них был Джон Форд. Прекрасный рассказчик, создатель запоминающихся характеров, умевший погружать зрителя в психологию героев и в психологию окружающего мира с его панорамами изменяющихся в каждую секунду времени пейзажей.
Но главным качеством вестернов Джона Форда было, пожалуй, то, что британский режиссер Линдсей Андерсон определил как «глубокое чувство семьи, общности людей и нации».
И. Ликинская