Первое, что видит каждый въезжающий в заполярный посёлок Печенга - красный советский серп и и молот и танк Т-34-85, установленный в честь героического прорыва обороны противника 7-й отдельной Гвардейской танковой бригадой под командованием полковника Николая Юренкова. Обыкновенный заполярный гарнизон, опаленный великой войной и бывший перед ней на недолгие два десятка лет финской территорией с созвучным названием Петсамо.
Но в центре самого поселка, среди суровых заборов воинских частей, неожиданно возникает ухоженное кладбище с обширными зелеными газонами и крестами, место последнего пристанища 12 тысяч нацистских солдат и офицеров - горных егерей генерала Дитля, героев Нарвика и Франции, а также пехотинцев, артиллеристов, лётчиков и матросов.
За долгих три года войны в Заполярье захватчики (большая часть горных стрелков была призвана из Австрии) потеряли только убитыми около ста тысяч солдат и офицеров. Кладбище на месте бывшей деревни Парккина разрасталось с каждым годом, а копали немецкие могилы в промерзшей земле советские военнопленные. Русской земли хватало на всех - по 2,5 метра на каждого нациста.
Гитлеровцы, отступая и боясь надругательств на могилами сослуживцев, зачастую часто убирали кресты со своих кладбищ, всячески маскируя места захоронений. Но как видно на советской фотографии, датируемой октябрем 1944 года, наступление советских войск в ходе Петсамо-Киркенесской операции было столь стремительным, что кладбище предстало взорам советских бойцов в неизменном виде.
Часть документально не подтвержденных источников уверяет, что советские танкисты сразу же сравняли немецкое кладбище с землей. Полагаю, что это не совсем достоверная информация, поскольку уже в 1945 году в Печенгу стали переносить останки советских солдат, погибших при освобождении Петсамо и Норвегии. В 1944 году немецкие надгробия на освобожденной территории разоренной войной и сражающейся с нацизмом из последних сил страны воспринимались откровенным кощунством. Деревянные кресты попросту разобрали на дрова, каменная кладка пригодилась для фундаментов новых домов. Территория, занимаемая ранее кладбищем, была огромной и в конце 40-х годов здесь частично разместился стройбат с сараями, прозванный местными жителями Собачий городок. Примерно в 60-х годах тут же проложили железную дорогу к ближайшей угольной котельной и в Трифоново.
В августе 1994 года, по соседству с советскими обелисками и на месте бывшего кладбища нацистов, австрийскими ветеранами 19-го горно-стрелкового корпуса вермахта был открыт новый мемориал, названный "Землей единения". На камнях мемориала, исписанных мелким шрифтом с обеих сторон — бесконечные списки немецких солдат. Для каждого из них — полное имя, дата рождения и дата смерти.
По каменной гравировке можно найти судьбу того или иного погибшего. Наугад тыкаю в первую попавшуюся строчку и узнаю о судьбе обер-фельдфебель Альберт Брунер, пилота 6-го Штаффель 5-й истребительной эскадры "Айсмеер (Ледяное море)". Опытный и упорный ас, будучи несколько раз сбит, каждый раз возвращался в свою часть, записав на свой счет воздушные 53 победы. Но расплата настигла Альберта 7 мая 1943 года, когда его истребитель Мессершмитт Bf-109G-2 был сбит в ночном бою гвардии лейтенантом Николаем Бокием. Тяжелораненый немецкий лётчик до последнего цеплялся за свою жизнь и смог покинуть самолёт, но из-за малой высоты купол парашюта не успел раскрыться. Символично, что военный орден Немецкого креста Альберту Брунеру посмертно повесили на могилу.
Как там у Александра Сергеевича Пушкина?
"Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов."
Немцы, бодро начавшие наступление в Заполярье, выдохлись уже на первый год войны и все больше в прямом и переносном смысле закапываясь в заполярные сопки. «Если честно, то мы и сейчас не можем понять, зачем нас погнали тогда на эту суровую и бесплодную землю. Расплата же вот – эти 12 тысяч моих земляков. Их ведь никто уже не вернет…» – прослезился в интервью немецкий ветеран на открытии мемориала. Удивительное суждение, присутствующее в воспоминаниях почти всех гитлеровских служак. Вооруженные до зубов "бедные заблудшие овечки" в красивой военной форме, страстно зигующие своему фюреру до потери сознания, начали что-то понимать только после того как Красная Армия в упорных боях выбила из них дурь про леберсраум и белокурых сверхлюдей.
Огромный черный крест, в годы войны возвышавшийся над кладбищем бесследно пропал, вероятно сейчас он покоится в реке Печенга под слоем песка и ила. Автором нового мемориала стал австрийский ветеран Гельмут Керн, в мирной жизни архитектор из Вены. Монумент горным стрелкам получился под стать суровой северной природе, в меру лаконичным и строгим, как и положено быть надгробию павших воинов. Однако к главному памятнику можно пройти только через каменную арку, проём которой сначала был так низок, что невольно приходилось кланяться немецкому кресту с "12 000 toten kameraden".
Рядом с немецким крестом в честь некоего "единения" расположен монумент советских воинам. Увы, но гротескные и неестественные лица, изображающие наших бойцов на растрескавшихся плитах портят всё впечатление о нем. В Заполярье много памятников советской эпохи, сделанных от чистого сердца и из подручных материалов военнослужащими и ветеранами, которые оставляют намного боле сильное впечатление и западают в душу навсегда. Этот явно не из их числа, уж простите великодушно за столь крамольную мысль.
У этого тихого места особая энергетика. Посещая его всегда задаешься одним сложным вопросом: нужны ли такие захоронения в России? Тех, кто когда то пришел на нашу землю уничтожить наш народ. А сейчас некто одаренный придумал назвать кладбище "Землей единения". Единение с кем? На нашей, русской земле с бывшими вояками Гитлера?
Но у меня нет сомнения, что воевать с павшими солдатами бывшего заклятого врага не в русских традициях. Так ведут себя только трусливые несостоявшиеся нации с выдуманной историей, обрекающие себя на дальнейшие поражения и забвение в мировой истории. У нас же другая судьба, нести благородное бремя победителя, в том числе и бремя содержания подобных мемориалов. Советские бойцы били сильного, достойного противника, но недопустимо переходить тонкую грань идентификации "свой-чужой" к "единению" с мертвыми нацистами. Да и демонстрация 12 тысяч "озлобленных сынов" среди "нечуждых им гробов" никогда не помещает.