Поговорили с нашими авторами Диной Кирнарской и Мариной Раку, а также с музыковедом Ярославом Тимофеевым о том, какие книги о музыке они советуют почитать всем, кто интересуется этой поистине необъятной темой.
Дина Кирнарская
Известный музыковед, заведующая кафедрой истории музыки и проректор Российской Академии музыки имени Гнесиных, доктор искусствоведения и доктор психологических наук. Дина Кирнарская — один из ведущих специалистов в области теории и практики тестирования музыкальных и других способностей, а также самый авторитетный специалист в России в области музыкальной психологии.
Валентина Конен: «Театр и симфония», «Рождение джаза», «История зарубежной музыки»
Это очень известная дама, которая вообще-то выросла в Америке. Все, что она написала о музыке, совершенно гениально. У нее такая широта мышления, такой охват истории, музыки, и при этом она обходится без ненужных технических терминов. Она не разбирает ноты, а говорит о более глобальных вещах, о культурных тенденциях.
Ее классический труд — «Театр и симфония». Там говорится о том, как мы вообще понимаем симфонию. В мелодии ведь звучит что-то абстрактное, но мы каким-то образом понимаем, про что это. А секрет в том, что музыка при создании всегда цепляется за некое программное содержание, будь то симфония, опера, романс, что угодно. С пустого места она не начнется. И вот когда композитор залез по уши в это содержание, то его музыка им пропитывается, как сиропом, и затем оттуда возникает чистый продукт, чистая музыка, —оркестр просто играет, а вы уже знаете, про что. Это колоссальное музыковедческое открытие, хотя, казалось бы, очень простое.
Например, сейчас киномузыка задает тон, от кино все питается, — и от этого возникают определенные тенденции в классической музыкальной сфере. Когда-то такой питательной средой была опера, и из нее возникла классическая симфония. Потом, во времена Шуберта, это был романс, текст, и уже от этого оттолкнулась вся романтическая музыка, сам Шуберт, Шопен и так далее. Опера продолжала развиваться, и в этот камин подбросили дровишки Вагнер, Верди, и она опять видоизменилась.
Вот такие вещи рассказывала Конен, но, конечно, гораздо лучше, подробнее и умнее, чем в моем пересказе.
У Валентины Конен есть еще потрясающий опус — «Рождение джаза». Она рассказывает о том, как вообще возникла эта музыка, в какой среде джаз зародился, и гениально рассказывает. В этом году мы празднуем столетие российского джаза, а вообще-то джаз возник в конце XIX столетия в борделях Нью-Орлеана. Вообще, все, что она написала, в том числе монографии по композиторам (Монтеверде, Шуберт), очерки по истории зарубежной музыки, — грандиозно всё. Талантливый человек.
Борис Асафьев: «Глинка», «Чайковский», «Стравинский»
Еще один потрясающе талантливый автор — Борис Асафьев. Его монографии о Глинке, Чайковском, Стравинском, — классика. И он, между прочим, — единственный академик в истории музыки, вообще в музыковедении. У него довольно интересный, можно сказать, несовременный стиль, который при этом заставляет нас всех завидовать, что мы как-то поздновато родились. Потому что это было поколение невероятно образованных людей. Читаешь и думаешь: «Боже, откуда такая память? Откуда такие знания?» А потому что ничем лишним люди не занимались, занимались предметно тем, чем хотели, и получалось потрясающе.
Марк Арановский: «Музыка Шостаковича»
Еще есть автор — Марк Арановский, прекрасный музыковед, уже не столько популяризатор, а в некоторой степени аналитик. У него есть замечательная монография, посвященная музыке Шостаковича, которая позволит вам понять, что же такое Шостакович. Кстати, вот у вас вышла замечательная книга про Сергея Прокофьева Марины Раку, а вы, может быть, не знаете, что музыка Прокофьева чисто музыкантски намного богаче, чем у Шостаковича, она разнообразнее, она очень спонтанная. А Шостакович в сравнении с ним словно бы бьет в одну точку.
Еще древний грек Архилох говорил, что есть люди, которые знают много разных вещей, это Прокофьев, например. А есть те, кто знает одну большую вещь. Вот Шостакович знал одну «большую вещь» — права человека, свобода, протест против насилия, против унижения личности, за ее достоинство. И эта «большая вещь» его просто жгла на протяжении всего его творчества. Сейчас он на Западе стал даже более популярен, чем Прокофьев. Потому что «легче» же слушать одну большую вещь, чем много разных вещей. Иногда так бывает. И вот о том, почему у Шостаковича такая музыка, Марк Арановский замечательно писал.
Норман Лебрехт: «Кто убил классическую музыку»
Я еще очень люблю, когда пишут про деньги. Музыкальное искусство и касса, музыкальное искусство и деньги. Вот, например, есть такая известнейшая книга Нормана Лебрехта «Кто убил классическую музыку». И там очень интересно раскрываются отношения музыки и шоу-бизнеса, академической музыки и других музык, и денег, и стоимости, и всего, что крутится вокруг денег в академическом музыкальном искусстве. Страшно интересное и нужное чтение.
Больше советов - в блоге издательства: https://slovobooks.ru/blog/16-samykh-interesnykh-knig-pro-muzyku/