Наполеон сгорал от нетерпения, предвкушая свое победоносное вхождение в Москву. Но город встретил его враждебным безмолвием, которое дополнялось слухами о том, что скоро на месте Москвы будет огненный океан и надо уносить ноги, пока не поздно.
За пару месяцев до этого Императору Александру сообщили о человеке, который знает - как наказать Наполеона, если он осмелится войти в Москву.
-И как же? - спросил Император.
-У него имеется приспособление для полетов. Начиненное зажигательными бомбами, оно покарает лиходея и спалит его вместе с его армией.
-А что Москва?
-Сгорит, Ваше Величество.
-Не очень равноценный обмен. Но лучше, чем позорный мир, к которому меня хотят склонить. Зовите этого, кто он там...
Позже Ростопчин проклял тот день, когда один из «дипломатических агентов», чьими услугами его ведомство пользовалось, донес, что у него имеются важные документы, которые могли бы быть полезны России. Алопеус, как именовали агента, заверил, что является непримиримым врагом Наполеона и готов предложить свои услуги, чтобы оказать ему самый что ни на есть «горячий прием» от имени Императора Александра. Если тот согласиться с его предложением и поможет.. деньгами. Идея изначально казалась всем безумной, но интересной. Решили попробовать – а вдруг.
"Кара с небес"
Алопеус рассказал об «открытии тайны управления полетом аэростата и что шар, который он предполагает устроить, будет поднимать 50 человек в своей гондоле, под которой можно будет привесить большой ящик, наполненный порохом и горючими веществами; ящик этот можно будет сбросить на избранное для этого место и произвести страшные взрыв и истребление».
Император Александр впечатлился таким оригинальным решением и обещал подумать над предложением Алопеуса. Как бы там ни было, но сомнения оказались не столь уверенными, как соблазн использовать чудо-шар и поразить "дерзкого корсиканца" громом и молниями с небес, представив как божественное возмездие за вероломство.
Секретное производство
«Предложение его было принято, и он (Алопеус), под именем Шмидта, направлен был к гражданскому губернатору Обрезкову, который поместил его в одном деревенском доме, в двух лье от Москвы, пустив слух, что тут будет фабрика для приготовления новых пушечных лафетов».
На «фабрику» завезли немецких рабочих, инженеров, которые что-то мыслили во взрывном и строительном деле. Таких нашлось немного. Работа закипела.
Шмидт первым делом изготовил опытную копию аэростата и известил Ростопчина о том, что испытания прошли успешно. Надо было приступать к изготовлению настоящего «оружия возмездия».
По мере того, как продвигались работы, вокруг «фабрики» началась «движуха». Несмотря на строгие правила соблюдения тайны, слухи о том, что там творится что-то невообразимое, просачивались. Ростопчин мечтал об одном – чтобы все это как можно быстрее закончилось – пусть "это" взлетит и все спалит к едрене фене или пусть Шмидт исчезнет. К тому времени, как Ростопчин уже стал требовать от «инженера» готового изделия, он успел потратить свыше 320 тысяч рублей. Сумма огромная, а в условиях готовящейся войны и вовсе подозрительная – могли уличить в намеренном причинении ущерба казне.
Сталь не та
Ростопчин "взял" Шмидта "за горло" и тот пообещал, что они обсудят вместе нюансы. Речь шла о детали из металла, пружине, которая играла важную роль в соединении частей летательного аппарата с устройством, которое должно было сбросить зажигательные бомбы и управлять полетом.
«Этот Шмидт уверял меня, что делал опыт над маленьким аэростатом, что опыт этот отлично удался и что это гарантирует несомненный успех большому шару...» «Каналья..» - Ростопчин был уже в этом почти уверен, но нужны были доказательства, которые примет во внимание Император, который все еще уповал на чудо – что Наполеон передумает и на Москву не пойдет. А если не одумается, на этот счет у него имеется шар с бомбами…Критиковать высокое начальство было не принято и в то время - Растопчин подключился к работе.
Не лишенный инженерного воображения, он сразу увидел недостаток конструкции и «возразил ему (Шмидту), что тяжесть груза сломает пружины, — и я не ошибся; потому что при двукратных опытах с маленькими привязными аэростатами пружины не выдержали и сломались при первом движении весла».
Шмидт начал придираться к качеству стали, которую Ростопчин ему предоставил – мол, все дело в ней, а не в недостатке конструкции. Ростопчин сразу понял, что его попытаются сделать крайним и обещал предоставить Шмидту ту сталь, которую он сам назовет. Шмидт, припертый к стене, потребовал в огромном количестве сталь из которой делали математические и медицинские инструменты. Ростопчин все достал. Потом Шмидт потребовал английскую сталь. Но и она не прошла испытаний. Опыты закончились неудачей.
Эвакуация
Пока «колдовали» с аэростатом, Наполеон уже подошел вплотную к Москве. Шмидт потребовал, чтобы его эвакуировали в безопасное место вместе с недостроенным аэростатом. Решили, что лучше всего в Петербург – в крайнем случае шар долетит оттуда.
«За сутки до вступления французов в Москву я отправил этого Шмидта в Петербург, вместе с его рабочими и с его огромным тафтяным аэростатом. Там хотели было возобновить его затею, делали опыты в Ораниенбауме…»
Но и там все закончилось ничем – шар так и не взлетел с грузом. А без груза он был бесполезен.
Доказательства "варварства"
Неприятным последствием Ростопчин счел тот факт, что французы, обнаружив на подмосковной ферме материалы для изготовления зажигательных бомб, получили доказательства, что русские «варвары» потому как для сожжения своей столицы организовали целую лабораторию!
Бизнес-идея
Позже до Ростопчина дошли сведения, что Шмидт, опасаясь того, что его попросят отчитаться – на что были потрачены деньги, вернулся в Германию. Но он не успокоился и начал пиариться, что его заказчиком был сам Император Александр, который поверил в его затею с аэростатом. Неудачу Шмидт свалил, естественно, на качество стали. Ему снова удалось организовать товарищество и собрать деньги на организацию воздушных перевозок товаров по Европе. Но и там дальше опытного экземпляра, который смог поднять только сам себя, дело не пошло.
О дальнейшей судьбе Шмидта ничего не известно. Но посеянные им зерна тем не менее взошли – аэростаты стали этапом освоения воздушного пространства. А эпизод с неудавшимся «сожжением Москвы» - неотъемлемая часть этой истории.
Москву в итоге сожгли и французы были вынуждены бросить разоренный город, ключи от которого Наполеон так и не получил.
Байка..?
Эту версию можно было бы отнести к разряду исторических баек, если бы не одно «но» - сообщение о воздушном шаре, которому предстояло сыграть главную роль в сожжении Москвы и Наполеона содержится в записках Федора Васильевича Ростопчина - московского градоначальника и генерал-губернатора Москвы во время нашествия Наполеона в 1812 году.
Федор Васильевич Ростопчин называл историю с воздушным шаром крайне «неприятным» для себя «занятием» и уделил ему внимание в своих записках не просто так. Полагаю, это было сделано, чтобы обезопасить себя на случай, если скажут, что де московский градоначальник был не слишком умен, если позволил такое во время своего губернаторства. Умный Ростопчин поступил весьма дальновидно, возложив всю ответственность на сомнительный эксперимент на начальство, которое дало добро.
Источник: Записки о 1812 годе (Ростопчин) — Викитека (wikisource.org)