Субботнее утро входило в свои права. Семья на кухне лакомилась яичницей с сосисками и обдумывала планы на день. С утра – уборка, потом поход в магазин, а вечером поход в парк.
- Нет, ну ты послушай, прямо с утра начинается! – сказала Оля, вставая из-за стола и наливая всем чай.
- Что начинается? – спросил Григорий, отрывая взгляд от газеты. Утренняя газета – это был ритуал. Был у него и телефон, и планшет, откуда можно было черпать новости. Но, по его мнению, отец семейства обязан за завтраком читать именно газету.
- Что у нас начинается? – уже откладывая газету, переспросил Григорий, предвкушая изменение планов.
- Не у нас, - отмахнулась Оля.
- Фу-ух, - выдохнул Димка. Он все боялся, что вечерний парк отменится или перенесется до следующих выходных.
- Новые наши соседи, что на прошлой неделе въехали, опять скандалят, - внесла ясность Оля.
- И не удивительно, - оправдывая соседей, начал объяснять Григорий. – Они только въехали. Пока все вещи распакуют, пока мебель встанет, где удобней, пока каждая вещь свое место найдет. Это они еще месяц будут на повышенных тонах гармонию создавать.
Григорий на работе постоянно придумывал оправдания для своих учеников, когда они, не в меру расшалившись, слишком сильно нарушали дисциплину. А по складу характера, готов был оправдать всех и каждого.
- Гриша, но не с самого же утра? – настаивала в своем возмущении Оля.
- Оставь. Они молодые еще. Сколько им? Лет по 25? Девчушки у них две, дошкольницы. Пусть быт свой налаживают. Устроятся – успокоятся.
*
Примерно через месяц, вечером, когда Григорий с женой собирались уже ложиться, по подъезду разнесся женский визг.
- Что это было? – снимая очки, спросил Григорий.
- Это соседи новые гармонизируются, - не упустив возможности, съехидничала Оля.
- Все еще? – муж недоверчиво посмотрел на жену.
Раздался еще один визг, и на площадке хлопнула соседская дверь.
- Пойду, посмотрю! – женское любопытство, как всегда, возобладало над разумом.
- Стоять! – Григорий остановил жену.
- А вдруг там случилось что-то? Может помочь нужно? – не унималась Оля.
- Там и без тебя всем помогут. А если что-то случилось, тебе не хватало свидетелем стать? Как ты собираешься объяснять директору школы, где мы с тобой трудимся, что тебе отлучиться нужно на дачу показаний или на судебное слушание? Что о нас подумают родители наших учеников? – Григорий умел не только находить оправдания, но и убеждать.
Семья заканчивала вечерние процедуры. Визг и крики больше не повторились. Этой ночью не повторились.
*
Скандал у соседей разразился на следующее утро. К вчерашнему визгу добавился звон разбивающейся посуды и отрывистая мужская ругань.
- М-да, - потягиваясь, проговорил Григорий, - Гармонизацией тут и не пахнет.
- Вон он пошел, - сообщила Оля, глядя в окно.
- Кто пошел? – не понял Григорий.
- Да сосед наш, Васька. Новый, который.
Григорий посмотрел вслед удаляющемуся соседу и понял, что вчерашнее «что-то случилось» может иметь очень плачевные результаты. Василий имел стать тяжелоатлета, и видно было сразу, что бог силой не обделил.
- А он вообще кто? – спросил Григорий, указывая дужкой очков на скрывшегося за поворотом соседа.
- Васька-то? Сантехник он, в нашем ЖЭКе трудится, – пояснила жена. Она всегда была в курсе всех подъездных новостей, потому что общалась с Антоновной, соседкой с первого этажа. А та была первостатейная сплетница и общепризнанный информатор.
Несмотря на ранний час, в дверь позвонили. Оля открыла и в прихожую ввалилась Антоновна.
- Он ее точно когда-нибудь убьет! – держась за сердце, лепетала она.
- Кто кого? – не понял Григорий.
- Васька. Жену свою Галю. Как он ее тиранит! Их квартира прямо над моей. Я же все слышу, – пустилась в повествование Антоновна. – Он ей «бу-бу», а она в крик, сопротивляется, значит. А у них две девчушки. Такие милые. Бабушкой меня величают! Что ж с ними будет, если папка мамку того? – и изобразила на морщинистом лице гримасу чего-то непотребного.
Григорий был педагогом со стажем и своей обязанностью считал защищать детей везде, где это возможно.
- Всем успокоиться. Я с ним вечером поговорю. Детей мы в обиду не дадим.
*
Хитрых стратегий разрабатывать не пришлось. Подтекающий кран отсутствует только в той квартире, где кранов нет вовсе. Вот Григорий и пригласил соседа, как специалиста, оценить фронт работ и частным образом подлатать неисправность.
А когда Василий пришел, Григорий задал вопрос в лоб:
- Ты о детях подумал? Как им в детдоме будет, если ты Галя пристукнешь, а сам сядешь?
Василий от неожиданности и удивления сел прямо на пол.
- Я? Да никогда в жизни! Я руку на нее не поднимал даже! – Василий помялся, да и рассказал, как дела обстоят.
- Я люблю ее, и дочек люблю. Это с виду я грозен, а так и мухи не обижу. Все в дом, все в семью. Хочешь шторы новые, пошли – купим. Комод приглянулся. Заработал – купили. Сам я из деревни, а она городская. Все меня недоумком считает. Все ей не так.
Василий тяжело вздохнул и продолжил:
- Дочек она любит. Я когда на вахту на полгода уезжал, соседи потом рассказывали, жена с ними чуть ли ни шепотом разговаривала. А при мне она сразу звереет. Кричит, тарелки в меня кидает, сковородой пару раз охаживала, хорошо, что холодной, а то с нее станется. Дочки уже боятся маминых скандалов, когда я прихожу. Прячутся.
- Василий, - Григорий откашлялся, - Василий, скажи откровенно, и надо тебе такая семья? Ты не счастлив, жена твоя в тебе врага видит. Дети страдают. Я тебе советов давать не буду, своим умом все понять должен. Подумай просто, что с твоей жизнью дальше будет.
Василий починил кран, краснея, засунул купюру в карман, попрощался и ушел в очередной вечерний скандал.
Через три дня Антоновна принесла на хвосте новость, что Василий уехал то ли в командировку, то ли на вахту в соседний город на полгода.
И сразу на площадке прекратились все скандалы и ругань до одного не самого прекрасного момента.
*
Сначала появился звук. Странный. Тягучий. Пронизывающий своим однотонным звучанием. О том, что такое может производить человек, никто и никогда не смог бы даже предположить.
Это выла Галя. Выла страшно и самозабвенно. А потом она вышла на площадку и началась форменная вакханалия.
Галя бегала по этажам, барабанила в двери соседей, падала на пол, билась в истерике, рвала на себе волосы и одежду и кричала:
- Это вы! Вы во всем виноваты! Позавидовали счастью семейному и отвадили мужика! На развод надоумили! Овдовела я из-за вас, завистников и советчиков! Одна на белом свете, не нужная никому! Да с детьми на шее! Ох, детушки мои! Сиротинушки! У детей вы, соседи проклятущие, кормильца отобрали! Кто ж им поможет? На ноги кто поставит? В люди кто выведет?
Бушевала она долго, пока не приехал наряд полиции и не утихомирил ее грозным видом и угрозой административного ареста.
*
Галю с тех пор все соседи старались обходить стороной, потому что она не упускала возможности высказать все, что она думает о «добрых» соседях, готовых всегда придти на помощь.
Так бы и жила Галя с обидой на всех соседей, вымещая свой неласковый характер, но стал к ней захаживать электрик с работы бывшего мужа. Галя переключилась на него. А он оказался не тихим и безобидным, как Василий, ответил пару раз.
На этом полномасштабные скандалы прекратились, а если и случались, то не часто и особого беспокойства соседям не доставляли.