Ноги медленно шагали по горячему, потрескавшемуся асфальту. Все шагали, и я шагал.
Топ-топ, шарк-шарк… Мое тело не хотело переставлять ноги как положено, просто подволакивало вторую, когда первая твердо вставала на землю. Было обидно.
Подошвы почти новых кроссовок за семь дней стерлись с боков почти до дыр. Но мне еще ничего. Некоторые отключились, когда были босиком, ну или в носочках… Они стерли мясо со стоп и теперь шаркали по дорогам костями. Это будущее и моих ног.
Чуть больше недели назад в наш городок приехали ученые, они ходили по школам и предприятиям. Особое внимание уделяли осмотрам столовой. Руководство пояснило: будут разрабатывать супер-рацион для рабочих и школьников, с повышенным содержанием витаминов и минеральных веществ. Станут наблюдать за их поведением.
— Вам повезло, — говорили они, — тридцать городов сражались за участие в опыте, а выбрали вас!
Я работал водителем маршрутки, и мне спецпитания никто не предлагал. Но я не в обиде. Я сам стал особым рационом для жертв эксперимента.
Ученые в белых халатах что-то подлили в столовские компоты. Тихонько подлили, пока сотрудники не видели. На следующий день вокруг городка возвели высоченную стену из бетонных плит и объявили карантин. К вечеру все любители-потребители компота изменились…
Я этого не видел. После дневной смены пришел домой. Бахнул пивка и лег спать. На утреннюю смену в пять утра вставать. Что городу пришел кирдык, я понял, когда посадил в маршрутку первого пассажира. Почти посадил.
Мужик подошел к пассажирской передней двери и начал ее царапать. «Наверное — бухой», — решил я и вышел, чтобы помочь ему забраться в салон. А он меня за руку как цапнет, возле локтя. Кусок мяса выдрал. Я ору, он на меня прет. Кровища течет… Я за руль прыгнул, закрылся, рванул до больнички. А там капец: ходят кругами почти три сотни таких же. Я сразу американские фильмы вспомнил. Стало ясно — зомби-апокалипсис. Я рванул домой. Из машины вылез, а до подъезда не дошел. Накрыло…
Тело перестало слушаться: ноги просто топали, глаза смотрели, сердце билось раз в минуту и дышать почти не требовалось. И все стало безразлично, боль прошла, желания исчезли. Обидно, я хотел вечером встретиться с Нинкой, у меня на нее были конкретные планы и желания. Раньше… Я стал зомби. Зобух. Зобушенция. Тушка ходячая.
Вирус «Хамада» добрые дяденьки в белых халатах подлили людям не случайно. Это был социальный эксперимент с камерами видеонаблюдения. И наш город выбрали не случайно: подходящее географическое положение, состав населения. Удобный городишко. Это все я услышал из разговоров уцелевших, когда слонялся под открытыми окнами.
Поначалу я хотел сам подойти к живым, как-то объяснить, что я тоже живой, но тело не слушалось. Оно само по себе шагало, тянуло руки и клацало зубами. А еще реагировало на звук: в первые дни на улицу выскакивало много уцелевших, особенно детей, и они кричали. Мы шли за ними, и кого ловили, того обгладывали. Мою Нинку тоже обглодали. Обглоданные умирали по-настоящему, насовсем. А покусанные ходили — все в лучших законах зомби-жанра.
На седьмой день нас осталось мало. Уцелевшие собрались в группы и охотились на нас. Отстреливали. Охотников и полицейских в городке было мало, и патроны быстро кончились. Тогда нас били ломами в головы, топорами, вилами… Короче, всем подряд. Воплями выманивали и убивали. Как же мне хотелось крикнуть:
— Но мы же живые! Нас нельзя убивать!
Уцелевшие показались из подъезда. Они молча начали нас рубить, вокруг разрасталось кладбище из зомби-трупов. Я, слушая птиц из парка, пошаркал подальше от домов. Это я позавчера придумал: выбирать звуки, которые слышу — есть вероятность утопать. В этот раз повезло. Я дошел до парка и прямиком свалился в пруд, в середине которого громко крякала утка.
Водоросли и тухлая вода заливались в нос, рот и уши. Я поднял голову и вдохнул воздух — иногда надо, тело перевернулось на спину, и я уставился в голубое безоблачное небо. Уцелевшие будут нас искать, они вышли на зачистку. Скоро начнут приманивать. А мне хотелось кричать:
— Но мы же живые! Нас нельзя убивать!
На краю пруда встала женщина и запела про яблони и груши. Черт, я попался. Мое тело село, потом встало по пояс в воде и потопало кусать певунью. Обидно.
За женщиной стоял уцелевший с огромным тесаком в руке. Этакая смесь мачете и богатырского меча. Я протянул руку и хотел сказать:
— Мы же живые! Нас нельзя убивать! — но мои зубы только клацали.
Уцелевший взмахнул тесаком, и моя несчастная голова покатилась по траве…
Я открыл глаза и сел на кровати. Шея болела, а тело колотила дрожь.
Сны, в которых я превращался в зомби, всегда возвращались. Доктор говорит, чтобы они прекратились, я должен выжить в том мире. Что ж, продолжу спать и постараюсь не погибнуть.
Ведь мы же живые! Нас нельзя убивать!
Читайте на канале: Когда ловили дьявола (часть 1)