Я волок ноги по земле. Развалившиеся кроссы загребали серую пыль и мелкие камушки, которые раздирали кожу ног. Мне не было больно, тело потеряло чувствительность.
Я пробирался на кладбище. Фишка с птицами помогала: нужно услышать щебет в нужной стороне и больше ни на что не отвлекаться. Тогда можно идти в нужном направлении. Если, конечно, что-то громкое не нарушит эту схему. Тогда ноги сами понесут к источнику шума. Уцелевшие успешно используют такой прием, когда выходят на зачистку.
На городском погосте хорошо, тихо. Я топал к могилам родни. Другие зомби сюда не совались, живых нет — есть некого…
Вчера нас гоняли уцелевшие. Я как раз шел по эстакаде над дорогой, когда живые начали шуметь. Мы дружно развернулись и начали валиться прямо вниз, через перила — напрямки рванули. Дурацкие ноги.
Я был первый и рухнул плашмя лицом на асфальт с пятиметровой высоты. В носу гулко щелкнуло, и в нескольких ребрах раздался неприятный хруст. Вспомнил присказку своего инструктора по вождению: «Паркуешься к бордюру задом до характерного хруста».
Остальные начали сыпаться с эстакады прямо на меня. У кого-то ломались ноги и они оставались лежать, только тянули руки к уцелевшим и щелкали челюстями. Может, тоже хотели сказать:
— Мы же живые! Нас нельзя убивать!
Но не судьба — наши голосовые связки не работают. Уцелевшие окружали нашу кучу, и я слышал влажные удары орудий в плоть и хруст раздробленных черепов. До меня не добрались. Гора совсем мертвых зомби так придавила меня, что живые решили, что я тоже умер окончательно.
Я ждал темноты. Потом начал дергаться и еле выбрался. Слушая сверчков и ночное уханье совы, потопал на кладбище.
Солнце забралось высоко, а я нарезал круги вокруг могил родных. Мне было хорошо и спокойно. Это было безопасное место!
Вдалеке грянул выстрел, и раздался человеческий крик. Мои непутевые ноги развернулись в том направлении. Шаг, второй, третий — я топал навстречу своей гибели.
За надгробиями маячил еще один зомби, я даже обрадовался: его пристрелят, а я постараюсь отвлечься на воробьев и спрячусь.
В незнакомце было кое-что странное: у него на голове красовался капюшон. Все зомби давно потеряли свои головные уборы — ветер сдувает, а еще мы постоянно падаем. Подозрительно.
Чужак шел прямо ко мне. Подойдя до пары метров, он поднял на меня светящиеся синие огоньки глаз и произнес механическим голосом:
— Сорок седьмой. Тушка.
Потом он поднял руку, в которой оказался пистолет, и выстрелил мне в лоб. Пуля пробила голову насквозь и, вырвав заднюю часть черепа, полетела дальше.
Я открыл глаза.
Голова нестерпимо болела, а дорожки от слез по обеим щекам сбегали на белую подушку.
Доктор сидел рядом на стуле и смотрел на меня, как на безнадежного:
— Что на этот раз? — спросил он.
— Охотник, — прошептал я, — ученые создали робота «Зомби-охотника». Он убивает и нас и уцелевших. Всех.
— Он сам тебе это сказал?
— Нет, но я точно знаю. Он меня застрелил, а перед этим убил живого человека.
Доктор вздохнул:
— Прогресс начнется, если ты выживешь. А пока ты будешь заперт здесь!
— Как выжить, если я в эксперименте!
Я рванулся встать с постели, но смирительная рубашка и толстые кожаные ремни надежно приковывали меня к кровати.
Доктор похлопал меня по плечу и поднялся:
— Ты лучше спи и постарайся выжить.
Я снова закрыл глаза.
Читайте на канале: Три поломанных души