Настанет день, и тебе придется решать, куда идти. И сразу надо идти туда, куда ты решил. Немедленно. Ты не имеешь права терять ни минуты. Тебе этого нельзя. (Д.Д. Сэлинджер)
Начало:
Глава1, Глава2, Глава3, Глава4, Глава5, Глава6, Глава7, Глава8
Глава 9
В сентябре Лёша приходил к Колдуну всего дважды — столько раз отпустила мама. Но надежды не терял и постоянно рассказывал Анне, как мечтает собрать эсминец. Напоминал, что дядя Алексей звал её тоже и она может взять книжку и почитать у него, пока он собирает конструктор. Анна предсказуемо отказывалась, иногда жалея, что отпустила тогда сына. Может, если бы не ходил, то сейчас забывал бы уже о нём.
Обстановка в доме становилась всё хуже. Валерий не пил почти месяц — старался держаться за новую работу. Но его злило, что приходится ночами уходить из дома, и хотя на работе он тоже имел возможность вздремнуть, вынужденная ночная работа выбивала его из колеи, раздражала. Аня говорила: не нравится, значит, ищи другую, более высокооплачиваемую и дневную. На что Валера неизменно отвечал: его не ценят и не уважают, а только хотят от него денег.
Анна узнала какие документы надо подать для развода, и стала думать, куда ей уехать. Остаться в посёлке не получится — Валера не даст житья, и заступиться за них некому, никто не захочет связываться. Слишком много подобных примеров она видела в своей жизни. Посёлок не город, здесь все про всех знают, новости разлетаются быстро и спрятаться будет негде. Просить помощи — стыдно. Опять-таки страшно, что начнут осуждать. Хотя ей-то чего стыдиться? Не она ведь пропивает зарплату и ходит по улицам шатаясь.
В октябре Валера получил первую зарплату и несколько дней держался, не пил. Но в выходные всё-таки не выдержал — пошёл к дружкам, вернулся еле стоя на ногах, в грязных джинсах — видимо, падал. Тут же начал придираться к сыну, требовать дневник и тетради на проверку. Аня пыталась увести мужа из комнаты сына, но Валера ничего не хотел слышать, орал, матерился. Когда муж начал доставать ремень, она схватила скалку и закричала, что пусть только попробует тронуть Алёшку. Тот только ухмыльнулся, размахнулся, и Аня улетела к противоположной стене.
Тут же подбежал Алёшка, начал кричать и плакать. Аня, пошатываясь, встала, схватила сына за руку:
— Пошли отсюда! — что есть сил толкнула Валеру. Он, не ожидая, свалился на пол. Этих минут хватило матери с сыном, чтобы снять с вешалки куртки и выбежать на улицу.
— Пойдём в баню, — предложила Аня.
— Он нас там сразу найдёт, — сын потащил мать за калитку, и она послушно выбежала вместе с ним.
Мальчик крепко сжал руку матери и побежал. Она едва поспевала за ним.
— Лёша, мы куда бежим?
— К дяде Алексею.
— Ты с ума сошёл! — она попыталась остановиться и вытащить свою ладонь. — Я не пойду туда, сын!
— Он сказал, приходить, если отец будет обижать. И я всегда там прятался от папки. И сейчас спрячусь, и тебя в обиду не дам!
— Лёша! Ну нельзя же так!
— Мам, он нас звал, и он не прогонит. Посидим немного и вернёмся.
Анна поняла, что у неё нет сил сопротивляться. Разборка с пьяным мужем обесточила. Она представила, что сейчас надо проситься к кому-нибудь переждать бурю, и ей стало некомфортно, стыдно. Сегодня воскресенье, люди отдыхают, а тут они с Лёшей явятся. А Колдуну хотя бы объяснять ничего не придётся, и Лёшка быстрее успокоится. Она видела, как он испугался, когда она упала.
Дошли до конца улицы, дальше был овраг.
— Ну и как мы пойдём? Всё же мокрое, скользкое, опасно так ходить. Упадём, руки-ноги переломаем.
— Мам, ну ты что, как девчонка? — и Анна впервые за это время улыбнулась.
— Ну я и есть девчонка, только уже большая.
— Не бойся, я с тобой. — Она впервые услышала такие слова от сына, её охватила гордость.
Алексей встретил их с непроницаемым лицом, не выражающим никаких эмоций. Анна сразу захотелось уйти, но сын звонко поздоровался с Колдуном и спросил можно ли собирать конструктор. Мужчина кивнул.
— Извините, что мы вдвоём, — начала Анна, — Лёша сказал, что можно. Очень уж не терпится ему собрать эсминец.
— Всё нормально, я же сказал, что приглашаю и вас тоже.
— У вас, наверное, были свои дела, планы.
Мужчина помотал головой.
— Чаю будете? — хрипло поинтересовался он, но Аня не догадалась, что приглашать к столу для этого мужчины дело не только непривычное, но и вообще несвойственное.
— Если можно. Холодно на улице, осень как-то неожиданно началась.
Мужчина снова кивнул и пошёл ставить чайник. Через несколько минут они сидели за столом, пили горячий чай и смотрели как мальчик собирает конструктор. У него было столько радости, что она буквально просачивалась через всё: движения, слова, улыбку. Он бормотал что-то сам себе и ловко соединял детали. Аня засмотрелась на сына, а Алексей на неё.
— Сынок, пойдём домой, — сказала она спустя некоторое время. — Папка, наверное, уже уснул.
— Ага, сейчас, мам. Можно и мне чай? — он вопросительно посмотрел на Колдуна, тот кивнул.
— Знаешь, эсминец оказалось собирать легче, чем тот лайнер, — сказал мальчик Алексею, — Деталей в нём больше, но повторяющихся комбинаций тоже.
— Ясно. Знаешь полное название эсминца какое?
— Какое?
— Эскадренный миноносец.
— Он что возит мины?
— Да. Раньше их называли «самодвижущиеся мины» и они осуществляли торпедную атаку врага.
Алексей что-то ещё рассказывал про эсминцы, Анна не вникала. Она смотрела на сына, который слушал, открыв рот и был явно очень заинтересован.
— Круто! — заключил в самом конце Лёшка и посмотрел на мать счастливым взглядом. Вообще, в эту минуту он был абсолютно счастлив, хотя, безусловно, отчёт себе в этом не отдавал.
— Приходите по выходным собирать корабли, — сказал им на пороге Алексей, и эти слова предназначались Анне.
— Мам? — с надеждой спросил мальчик.
— Разве он теперь отстанет от меня, — улыбнулась женщина. — Боюсь, что мы вам каждые выходные будем надоедать.
— Не надоедите. Пока, — мужчина и пожал мальчику руку. — До свидания, Анна.
— Спасибо, Алексей за чай и конструктор. Я за эти два часа отдохнула больше, чем за вчерашнюю субботу.
Алексей кивнул.
Засыпая в тот день, Анна мысленно возвращалась в дом у оврага. Да, нынешний хозяин под стать Косухи, неразговорчивый, неулыбчивый. Но что-то было в нём вселяющее уверенность и спокойствие. И находиться рядом с ним только первое время неуютно, потом понимаешь, что ему до тебя нет дела, и расслабляешься. Но одновременно с этим чувствуешь, словно тебя кто-то обнял и защитил. Наверное, поэтому сын так полюбил бегать к нему. Он тоже это чувствует и этого чувства безопасности ему ой как не хватает.
*****
Анна с сыном всю осень приходили к Алексею вдвоём. Правда, приходили вечером, когда Валера уйдёт на работу и их скроет темнота. Ходить через овраг стало невозможно, а идти в обход Анна боялась — стоит их кому-нибудь увидеть, как это сразу будет известно всей деревне, начнутся пересуды. Как объяснить, что она ходит в дом Колдуна, потому что сын собирает макет корабля. Звучит абсурдно и больше похоже на попытку оправдать свои поступки или скрыть очевидное.
Алексей купил уже четвёртый макет, и женщина понимала, что делает он это намеренно, чтобы они приходили. Судя по всему, Лёшка единственный человек с кем он общается. Это так удивительно, но Анна никогда не слышала, чтобы у Колдуна звонил телефон, чтобы кто-то приходил к нему или он сам куда-то отлучался. Он неизменно был дома, неизменно один. Даже собаки у него не было. Кто он и почему ведёт такой затворнический образ жизни? Как бы ни волновал её этот вопрос, но спросить она не решалась.
А ещё эти шрамы! Из-за них невозможно было прочесть какие эмоции мужчина испытывает. Злится или радуется? Грустит или, наоборот, веселится? Любые слова он произносил коротко, уверенно, практически без интонаций. Вначале её настораживали подарки, но потом она расслабилась. Алексей не требовал ничего взамен, ему, похоже, доставляло радость баловать её сына. А про Лёшу и говорить нечего: он игрушками избалован не был. А глядя с каким воодушевлением он берётся за очередной конструктор, душа её радовалась.
«Некоторые к друг другу в баню ходят по выходным, а мы с Лёшкой бегаем конструктор собирать» — невесело думала она.
В начале декабря Валера ушёл в запой, чего не было всю осень. Да, приходил несколько раз пьяным, иногда доставалось ей и сыну, но больше словесно. Но всё же муж старался держать себя в руках и не напиваться каждый день. Анна даже немного вздохнула с облегчением, хотя глядя на мужа, понимала, что жить с ним больше не может. Надо дождаться окончания учебного года и попробовать уехать в город, найти работу с общежитием. Она уже начала откладывать понемногу с зарплаты, а в конце года должны дать премию, которую она пообещала себе не тратить, а полностью отложить. «Пора выбираться из этой трясины, — говорила себе женщина — И Лёшу как можно быстрее вытаскивать».
Валера пил несколько дней, перебив почти всю посуду: что-то ронял случайно, что-то намеренно. На второй день запоя пришли с работы, узнать, что случилось, но быстро поняли характер «заболевания» и оставили в покое. Анна разрешила сыну уходить после школы к Алексею, взяв с него слово, что уроки будут сделаны. Иначе ему придётся приходить к ней в контору и сидеть до конца рабочего дня. Лёша предсказуемо выбрал первый вариант.
Когда у мужа кончились деньги, он ещё день мучился сильнейшим похмельем и требовал, чтобы Анна дала ему денег. Аня стойко выдержала натиски. На следующий день она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, объявила:
— Я подаю на развод.
— Чё-ё-ё? — взревел муж и стукнул кулаком по столу.
— Я подаю на развод, — повторила Анна уверенно. — Ты обещал закодироваться, а сам пьёшь уже несколько лет.
— Никуда ты не уйдёшь, поняла? — муж даже не потрудился встать из-за стола.
— Я уже решила, Валера. Просто ставлю тебя в известность.
Муж встал, вышел из кухни, но через несколько секунд вернулся и схватил Аню за горло, прижал к стене:
— А ты, сучка, похоже, забыла из-за кого у меня в жизни жопа! Да если бы не ты, у меня совсем другая жизнь была бы! Да ты же мне всю жизнь испортила, стерва. А теперь свалить она решила! — брызжа слюной орал мужчина.
— Пусти, — прохрипела Анна.
— Ещё раз заикнёшься — убью — пообещал мужчина и, ударив кулаком в стену рядом с Аней, разжал руку. Женщина осела на пол, а муж, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка, вышел из дома.
Аня разрыдалась, выпуская со слезами адреналин. Её трясло крупной дрожью. Кое-как успокоилась, взяла себя в руки. Ну и что ей теперь делать? Куда идти? Не сделала ли она только хуже, может, надо было хотя бы мая дождаться? Теперь ведь он житья не даст... Но и терпеть больше не было сил. Она медленно встала, подошла к плите, стояла и непонимающим взглядом смотрела на неё. Нет, не будет ничего готовить! Сил нет.
Пошла в комнату, включила телевизор, но сердце было не на месте. Вздрагивала от каждого шороха, от шума проезжающей за окном машины. Не выдержав, встала, зашла в спальню, надела водолазку, чтобы скрыть красные следы на шее, положила в сумочку документы и деньги, вышла из дома, даже не закрыв дверь.
Чем ближе она подходила к дому Колдуна, тем спокойнее становилось на сердце. Наверное, это и испытывал Алёшка, поэтому и тянулся к нему. Ей было очень стыдно просить у него помощи, но кажется, это единственный вариант.
— Алексей, можно вас на минутку? — практически с порога спросила она, едва успев поцеловать сына в макушку. Лёшке, похоже, надоел конструктор, он сидел на кресле и смотрел мультфильм.
Мужчина кивнул и пошёл в сторону спальни, Анна за ним.
— Алексей, я понимаю, что вам чужие проблемы ни к чему, но мне больше некуда пойти. Я сказала мужу, что подаю на развод, и он грозится убить меня. Я уверена, он сейчас где-нибудь напьётся, а пьяный он очень агрессивный. Боюсь, как бы ни случилось беды. Можно мы сегодня переночуем у вас, а завтра уедем?
— Куда вы поедете?
— У меня в городе есть двоюродная сестра по отцу. Мы омсобо не общаемся, просто знаем о существовании друг друга. В детстве она иногда приезжала к бабушке. Ну и встречались несколько раз на похоронах общих родственников. Поеду к ней, она старше меня лет на пятнадцать, маленьких детей нет, может, приютит нас ненадолго. А там видно будет.
Алексей молчал несколько минут, а потом по своему обыкновению коротко ответил:
— Оставайтесь насовсем. Не надо уезжать.
— Я не могу у вас остаться! Что скажут люди?
Алексей снова замолчал, подбирая слова:
— Самосохранение — один из базовых инстинктов у любого существа. И только у человека на первом месте общественное мнение. Какая разница кто и что скажет, если на кону ваша жизнь и жизнь ребёнка?
— Но... А как это отразится на Лёше?
— Ему надо всё объяснить как есть: развожусь, поживём пока здесь, потому что это безопасно. Уж он-то точно понимает.
— А потом? Не могу же жить у вас вечно!
— Что вы хотели делать в городе?
— Искать работу.
— Вот это и будете делать, но только без спешки. Вы сейчас сгоряча из одной беды в другую можете попасть, тогда как я вам предлагаю спокойно решить вопрос. Хотя бы для начала связаться с сестрой, а не приезжать без предупреждения. А если вас не пустят, куда вы с сыном зимой?
Анна задумалась. Да, Алексей, конечно, прав. Ей сейчас надо думать о себе, о Лёше, а люди пусть судачат сколько хотят. В подтверждение её мыслей Алексей добавил:
— Поверьте, никому нет дела до вашей жизни. Поговорят и забудут. Человека прежде всего интересует он сам. И знаете, что ещё важно?
— Что?
— То, что вы знаете правду. Я её знаю. Лёша знает. Остальное — не наше дело.
— Вы правы, Алексей, спасибо за такой важный совет. Я боюсь, что Валера придёт и к Лёше в школу, и ко мне на работу, будет скандалить. Сюда-то он не сунется...
— Решим это завтра. Вы спите здесь, — он кивнул на кровать, — Лёше разложим кресло в дальней комнате. А я буду на диване в зале. Места всем хватит.
— Неудобно...
— Прекратите это, — он оборвал её на полуслове и вышел из комнаты.
ФИНАЛ ЗДЕСЬ
