Призрачный заяц свесил лапы с лунного кратера, затянутого полупрозрачной пленкой темной воды, и закинул удочку подальше.
Солнечные лучи нещадно жгли поверхность до ста градусов, но жара зайца не волновала, дышать ему тоже не требовалось. Вместо отдышки от его мордочки слетали мыльные пузыри. В них, как в кривом зеркале, отражался синий костюмчик и бабочка в белый горошек.
— Ты мне вот что скажи, братец, неужели ты планируешь что-то здесь поймать?
Рядом сидел черный увалень, напоминавший расплывчатое пятно. По черной ткани колыхался рот, постоянно перемещаясь от нечеткой головы к теоретическим рукам и обратно. Увалень весь был бесформенный и воздушный как грозовая тучка.
— Имен-но так! — важно ответил заяц, растягивая звонкие “н” весенней капелью, — тут прекрасн-ная панорама. Буду спорить, у берега водятся кратерные акулы! И я совершенно точно готов поймать одну, даже живца подготовил, вот.
Заяц покрутил катушку, немного смотал леску. Поплавок в форме полосатой рыбки нехотя пополз к краю, вместе с этим над вечной ночью воды всплыла оранжевая апельсиновая долька. Она мигнула и исчезла.
— Как интересно, — засмеялся рот увальня, будто жил отдельной жизнью, — никогда не слышал, чтоб акул ловили на апельсины.
— Это ты просто не знаком с кратерными акулами, они только апельсины и едят.
Заячьи уши кивнули вместе с головой в подтверждение своей правоты. Тем временем, поплавок дернулся. А потом еще раз и еще.
— Клюет!
Возбужденно подпрыгнув, Заяц вцепился в удочку и потянул на себя, не забывая наматывать катушку. Однако поплавок вынырнул всего лишь с налипшим космическим мусором. Увалень булькающе захохотал. Заяц с раздражением смотал леску, высвободил наживку из пут искрошенного пластика и снова закинул.
— Так вот, — продолжил он, — кратерные акулы пугливые, их надо подманивать осторожно. Н-несмотря на имя “акула”, они вовсе не хищники. Они едят лунную землю.
Увалень слушал внимательно, на каждом слове он склонял тенистую макушку вправо и педантично молчал. А заяц распалялся, потому что тема акул его крайне волновала.
— Н-но самое удивительное знаешь, что? — острая мордочка преисполнилась воодушевления. — Эти акулы выплывают на поверхность раз в десять лет!
Величественное солнце спустилось к горизонту. Лучи из нещадно жалящих стали почти ласковыми, теплыми. Искаженный свет рассеялся, посеребрив линию черноты. Из нее гигантским островом показалась гладкая прозрачная спина, она перекатилась в бликах и заскользила над тьмой. Громоздкое тело рассекало воду подобно небесному кораблю.
— Это акула? — спросил увалень.
Заяц отчаянно помотал головой. От нетерпения он пристукивал лапой по песку, отчего серые песочные облачка взлетали в воздух, образовывая занятные завихрения. Сквозь их дым могучая спина виделась поистине волшебной.
— Нет-нет, как ты н-не понимаешь? Это целый кит!
— Никогда их не видел.
— И я!
Длинные уши вздрогнули в подобострастном восхищении. Затаив дыхание, заяц смотрел на невероятное и сильное животное, купавшееся в радужных лучах. Внутренности кита светились подобно бликам в алмазной сердцевине, под расплывчатой кожей существовал целый космос, сотканный из светящихся точек и звезд.
Кит царственно вознесся над линией кратера в прыжке. На мгновение он затмил солнце — и лучи лопнули пухом сладкой ваты в его брюхе.
— Красота какая, — охнул заяц.
— У тебя клюет, — безмятежно заметил увалень.
Засмотревшись, заяц и не заметил, как натянулась леска и завертелось колесико на удочке.
Лапы вгрызлись в рассыпчатый лунный песок, погрузились в него на четверть. Удивительная рыбина, скрытая мраком, была сильна как лев.
Когда монументальное тело кита грохнулось обратно, высекая сноп искр от столкновения с воздухом более плотным, образовывавшим озеро среди разряженной атмосферы, тогда заяц чуть не проиграл и, обливаясь потом, воскликнул:
— Да помоги же ты мне!
Увалень облачком порхнул над землей, теневые ладони схватили удочку и потянули. В этой схватке силы были почти равны, но в конце концов наземная команда победила — и кратерная акула выпрыгнула на свет как черт из табакерки.
Она хлопала синими плавниками, распахивала рот с обломками камней вместо зубов. Узко посаженные глаза смотрели прямо и человечно, но жабры раздувались неистово в попытках надышаться.
Акула отчаянно забила хвостом и панически заглотнула песка. С секунду заяц и увалень глядели на нее, а потом резко, не сговариваясь, подхватили плоское тело и, чуть не надорвавшись, скинули обратно.
Луну сотряс одобрительный гул, над водой вновь проплыла туша кита. Скользя над волнами, он выпускал в темное небо струи мыльных пузырей.
— Он радуется? — завороженно спросил увалень.
— Н-нда, похоже, — неуверенно ответил заяц.
В десяти метрах над кромкой воды вылез острый гребень, а следом за ним широкий акулий нос. Она недолго посмотрела на берег, приоткрыв рот, и развернулась, плеснув плавниками и растворившись среди пенных барашков.
— А они действительно существуют, ты не врал.
Рот увальня сместился куда-то в центр его тела, растянувшись на всю ширину боков. Заяц возмущенно притопнул лапой и фыркнул:
— Ты н-не верил! Как же!
— В легендах говорят, что если увидел кита, то это к удаче.
— Если поймал акулу, то к сытой жизни!
— А если отпустил?
Увалень и заяц посмотрели друг на друга. Заяц нервно зажевал кончик уха, ойкнул и старательно разгладил шерсть.
— Н-ничего не зн-наю про это.
Слабый ветерок, послушный движению огромного китового тела, в последний раз всплывшего, добросил мыльные пузыри до них. Самый большой лопнул прямо перед зайцем, оросив его солеными каплями и принеся сладкий аромат. Из пузыря осыпались не только капли, но и маленькие цветы с розовыми лепестками. Заяц устроил один на ладонь, и тот распустился радужным цветом, совсем таким же, как у кита.
— А я теперь знаю, — ответил увалень, — отпустить — это к счастью.
Заяц пропустил слова мимо длинных ушей. Он бережно вдел цветок в петличку костюмчика и собрал удочки. Кит давно пропал, а солнце опустилось, наступило время идти домой.
— Эх, н-ничего не поймал, — вздохнул заяц и закинул рюкзак со скарбом на плечи, — но я не жалею. Такие они красивые!
— Ты сегодня словил удачу за хвост.
— Н-ну, может и так, посмотрим. Ладно, пойдем.
Увалень кивнул, вытянулся, скрутился спиралью и прижался к лапам зайца. С минуту он пристраивался, как бы получше расположиться на земле, а потом смешался с песком, образовав расплывчатую тень.
Дернув лапой, заяц проверил, что тень лежит нормально и точно не потеряется по дороге, и потопал от кратера.
В спину светило заходящее солнце, огромный синий шар Земли беспечно заваливал горизонт.
Несмотря на неудачный улов, заяц улыбался. И на сердце у него было тепло и спокойно, так же сладко, как пахло от цветка в его петличке.