Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин занимает в моей жизни особенное место. Будучи шапочно ознакомлен с его творчеством, непропорционально выделяю для себя его фигуру. Нахватавшись цитат неизвестного происхождения (известного тоже, но вне контекста), полагаю политическую и философскую классификацию окончательной. Либерал, западник, сатирик.
Правильно ли подобраны ярлыки? Чтобы это проверить, я решил завязать более тесное знакомство с Михаилом Евграфовичем через хронологическую последовательность его романов. Крупная форма для таких случаев подходит идеально. Помню про сказки, повести и очерки, но пока не готов погружаться столь глубоко. Романов всего пять. Они небольшие. Этого хватит, чтобы охватить творческую деятельность писателя от и до. Начнем с «Истории одного города».
Роман написан в течение 1869-1870 годов. Публиковался главами в журнале «Отечественные записки». Отдельной книгой издан в том же 1870 году. Роман представляет собой мистификацию. Пересказ якобы найденной летописи города Глупова. Исходя из этого, несложно догадаться, что перед нами произведение с претензией на историчность.
До этого вообще сложно не додуматься. После небольшой авторской аннотации вас встретит тяжелый слог под старину (эдакая перекличка со «Словом о полку Игореве»). Он разойдется позже, но так или иначе языковые причуды будут преследовать читателя до конца романа. Откровенно говоря, не самая удачная стилистическая находка. К сожалению, не последняя.
***
Чтобы уяснить суть моего дальнейшего недовольства, хочу рассказать о том, как я читал эту книгу. Шел первый абзац. В нем обнаружилась интересная особенность, характеризующая дальнейшее чтение. В тексте огромное количество намеков и образов. Где-то толще, где-то тоньше. Язык и стиль автора настраивают на поиск скрытых смыслов. Я не сопротивлялся. Все встречающиеся по ходу повествования даты и фамилии, что называется, «пробивал». Выяснилось — даты указывают на исторические события, а фамилии принадлежат реальным людям. Тут и Пугачевский бунт, и Восстание декабристов, Эпоха дворцовых переворотов, смена имен в династии и так далее. Перечисленные фамилии (речь идет о Шубинском Сергее Николаевиче, Мордовцеве Данииле Лукиче, Мельникове-Печерском Павле Ивановиче) оказались историками-литераторами. Правда, Михаил Евграфович упоминает своих коллег по перу в негативном контексте — именно их манера видеть и подавать историю саркастически обыгрывается в романе. Не лишним будет заметить, что в одном из своих писем к А.Н. Пынину, Салтыков-Щедрин называет Шубинского человеком, который «роется в говне». Делаю вывод, что всякий перечисленный с ним в одном списке, разделит ту же участь.
Изначально, я воспринимал сюжет романа как альтернативную реальность. Несуществующий город со странными жителями… Легко поверить! Однако, с каждой новой датой и упомянутой фамилией яснее вырисовывалось мое заблуждение. Это не фантастика. Кругом знаки… Тщательно работая над книгой, я проверял все. Мне сложно представить, что создавая текст, автор впишет даты наобум и не оставит намеков. Если не на историческое событие, то хотя бы на важный для себя случай, магическое число. СПГС (синдром поиска глубинного смысла) возрос до такой степени, что количество градоначальников из главы «Опись градоначальникам» я воспринял, как намек на еврейский алфавит. Двадцать две буквы, двадцать два правителя… Тут что-то есть…
Следующая глава «Органчик» еще больше раззадорила. Прелюбодей и масон Байбаков «...ежедневно рассматривал градоначальникову голову и вычищал из нее сор». История кончается вакханалией с потерей этой самой головы, ее заменой и, впоследствии, подменой всего градоначальника. Сумбур невероятный. Такой же, как и описываемая эпоха самозванцев.
Перечитайте предыдущий абзац. Здесь же целая история в духе Дэна Брауна! И это только первая глава. Так бы и продолжалось, если бы я не ознакомился с примечанием составителя собрания сочинений. Мои подозрения подтвердились. Роман — пародия на российскую историю.
Начиная с главы «Сказание о шести градоначальниках», я перестал искать знаки. Нет, они остались, но как выяснилось, объясняются проще. Смысла продолжать строительство воздушных замков не осталось и, откровенно говоря, стало лень. Роман лишился главной своей прелести.
Выяснилась основная его сложность. Роман требователен к знаниям читателя об истории отечества. И с ее-то знанием будет тяжело, а если вовсе без… Одним словом, чтение требует внимания, эрудиции и хотя бы Википедии под рукой. Будет понятно о чем идет речь, что символизирует это событие, а что другое. В противном случае, вас ждет чей-то сон со всеми вытекающими...
***
Закончив чтение, я ознакомился с критикой романа. Начал со статьи Алексея Сергеевича Суворина «Историческая сатира» опубликованной в «Вестнике Европы». Во многом я с ним соглашусь, так как его текст — мои мысли и чувства, облеченные в слова. Роман устроен так, что пытливый читатель вряд ли будет по достоинству вознагражден. Что толку от найденного соответствия, если общей схемы не прослеживается? Тут совпало, а дальше — бессмыслица. Читатель вынужден прибегать к фантазии и выдумывать теории. Исторический прототип искажен, подается неверно. Понятное дело, что ради шутки недостатки и пороки наделяются гротескными формами. Однако, как верно заметил А. С. Суворин — шутка ради шутки, смех ради смеха. Он же и продолжает — хронология не соблюдена, события взяты не те (мол, история может предоставить более яркие перлы) и так далее. Мне сложно не согласиться.
Как читатель, я был введен автором в заблуждение. Постоянная смена языкового стиля и неясность повествовательной формы (кто вещает — автор или летописец?) подтверждают полное отсутствие замысла. Зачем, для чего и для кого написан роман — непонятно. Повторюсь, толковать его (этим любила заниматься литературная критика коммунистической эпохи), как некий философский или исторический трактат не имеет никакого смысла. Глубины в нем нет.
Сам Михаил Евграфович отвечает Суворину так (письмо в «Вестник Европы»): исторической сатиры не писал. Неясность формы, в которую облекается критика некоторых моментов русской жизни, объясняется необходимостью избегать цензуры. Дополню данное обстоятельство своей выдумкой. У Салтыкова-Щедрина появилась идея. Он загорелся замыслом да поспешил в реализации. Результат — «История одного города».
Должен заметить, что бриллианты в тексте все же есть. Некоторые главы оставляют впечатление прочитанного пророчества. Есть в них что-то эсхатологическое. Я ведь не один вижу картины будущих строек, разворотов рек и укрощения стихий? С пугающей правдоподобностью описан ожидающий Российскую Империю коммунистический эксперимент. Жаль, но это меркнет и вянет без внятной структуры. Все, включая даже самого автора, сходятся в одном. Каждый называет роман и его форму неудачной.
Картина настолько печальна, что обычно к роману прилагается письмо Михаила Евграфовича в «Вестник Европы». Ответ на ту самую статью Суворина. Хорошо делают, что помогают читателю подобным дополнением. Только этого мало. Текст, который побудил Салтыкова написать ответ, обходится стороной. А еще письмо Михаила Евграфовича к А. Н. Пынину. Его же письма под номерами 310 и 311. С ними дело стало бы яснее. Только скажите, должен ли обычный читатель распутывать всю эту канитель? Кому нужны авторские оправдания? Думается, что лучше оставить эту историю профессионалам.
Не самый лучший старт, но я не унываю. Надеюсь, что впечатление подправит следующий роман «Господа Головлевы».
***
Если вам по душе мое творчество, вы всегда можете поддержать меня материально — 4100 1680 6217 826 ЮMoney (обычным переводом из любого банковского приложения).
Моя мечта — жить с текстов. Этому можно сильно поспособствовать всего лишь подписавшись на мой канал, оставив лайк или комментарий. Спасибо!