Глава 23.
Затем был приказ снять эту линию и переехать в другое место, километров за тридцать. Здесь получили задание дать связь длиною в 12 километров.
Навели. Телефонные аппараты установили в помещении. В этом доме сельская почта.
Зайдя в дом, я остолбенел. За столом сидит девушка ко мне в профиль, точно моя Тонюшка.
Что за наваждение? В голове пронеслось: «Как она могла сюда попасть?»
Нет, думаю, не может быть, этой работы она не должна знать. Стою у порога, не двигаюсь, жду, пока заговорит.
Наконец, зазвонил телефон, она начала отвечать. Голос не её. Тут я подошёл к другому столу и поставил свои аппараты. Смотрю на эту девушку со всех сторон, ну точно моя Антонинушка. И глаза, и нос, и губы, и вся комплекция её, только голос отличается. Это надо быть такому сходству!
Познакомились. Она представилась Зиной, по национальности гагаузка (потомки турок), неплохо говорит по-русски.
Нам с ней пришлось больше трёх дней дежурить вместе. Она меня учила говорить по-гагаузски, и мы на третий день уже неплохо объяснялись на этом языке. Но, война есть война.
Приказано сниматься и дать связь в другом месте. Снимаемся, переезжаем, наводим связь, снова снимаем, и так много раз. Обыкновенная фронтовая работа.
Глава 24.
Проходит месяц, наша армия прочно удерживает границу на реке Прут.
Вдруг сообщение: «Севернее Кишинёва враг прорвался и движется на Николаев».
Принято решение отступать на Одессу. Отступление было медленным, спокойным, без паники. Жители в основном оставались на месте, но и эвакуировалось тоже много.
Образовались целые колонны женщин, детей, стариков, нагруженные вещмешками, узлами, чемоданами, некоторые приспособили тачки, тележки. Вид у них страшно изнурённый. Картина ужасная, сердце кровью обливается. Появилось одно желание - бить врага беспощадно, не жалея ни сил, ни самой жизни.
Из тех, кто не эвакуируется, кто-то старается обогатиться за счет оставленного.
В одном селе я наткнулся на стычку - человек восемь мужчин уцепились за одну бочку, которые были в большом дефиците. Когда я подошел, они расступились и каждый стал доказывать, что именно он первый её взял.
Я слушал, слушал, и тут заметил одного более скромного парня, у которого нет смелости что-то доказывать, и бочку отдал ему. Остальные, понуря голову, разошлись.
Отступая, мы должны были уничтожать всё, не оставляя ничего врагу. Были специальные подразделения, выполняющие эти функции.
В это время лошадей у нас забрали, и мы пересели на машины.
Во взводе было шесть машин ГАЗ. На машине было девять человек бойцов. Шофёр - мордвин. Ребята на подбор. Некоторые были со мной на финской кампании.
На машине у нас всегда была в запасе бочка с бензином.
Отступая, мы проезжали через крупный населённый пункт Нарцисс. Здесь была целая улица магазинов с различными товарами и продуктами.
Брали, кто что хотел, но, в основном, мелочи: бритвы, лезвия, одеколон, музыкальные инструменты и прочее. Из продуктов мы взяли на свою машину бочку великолепной сельди и несколько сотен яиц. Но яйца попахивали бензином, так как все эти склады подготавливались к сжиганию и обливались бензином.
Жаль было этого богатства. Но не оставлять же врагу! Продвигаясь постепенно на восток и подвергаясь иногда обстрелам самолётов, мы подошли к реке Днестр.
На Днестре был построен понтонный мост. Немцы, конечно, стремятся его разбомбить. Наша задача - перейти через этот мост на ту сторону и не попасть под бомбежку.
Сделали остановку вблизи моста в кустарниках, замаскировали машины, наблюдаем.
Самолёты прилетают партиями по 12 штук минут через 20. Эти промежутки между бомбёжками и решено было использовать. Итак, мы, взвод за взводом, рота за ротой, и так весь батальон, благополучно перешли Днестр и вышли на просторы Одесской области.
При нашем переходе проведено было три бомбёжки, но ни одна бомба не угодила в мост.
Глава 25.
Проехав несколько десятков километров, мы остановились в одном из населённых пунктов, где-то недалеко от станции Раздельная.
Вечером получили задание навести шестовую линию. Ночью, как наводить? Шесты нужно равнять, а если поставишь неровно, они завалятся. А задание выполнить надо. Начали думать коллективно.
Решили найти кремниевые камни и высекать искры, и по этим искрам равнять шесты. Работали все дружно, ответственно, и 12 километров линий были наведены вовремя.
Когда рассвело, я выделил несколько человек пройти по линии, исправить неточности.
Эта линия работала всего два дня. Поступил приказ снять линию и переехать в следующий пункт. У меня карты не было, а этот пункт с таким названием был не один, и мне пришлось поблудить, проехав лишнюю сотню километров, благо запас бензина был.
Прибыв в нужный пункт, я получаю новое задание.
В моё распоряжение дают две машины и двенадцать бойцов. Нужно дать связь расстоянием восемь километров, но не шестовую, а кабельную. Это намного легче. На машине у меня есть станок с передачей, так что можно быстро катушку разматывать и сматывать.
Я одну машину оставил в селе, откуда начал линию, а на другой навел связь до командного пункта дивизии. Здесь мы простояли почти неделю. Связь работала нормально, и мы в основном отдыхали.
Вдруг видим - наши части поспешно уходят в сторону Одессы. Через некоторое время уже никого не видно, на КП один оперативный дежурный. Он пытается с кем-нибудь связаться, чтобы узнать обстановку, но никто не отвечает.
Мои ребята стоят под окном и ждут моей команды, а я жду команды оперативного дежурного. Все в большом напряжении. Вдруг появляется наш разведчик верхом на лошади и говорит: «А вы чего здесь сидите? Немцы в полутора километрах отсюда!»
Оперативный дежурный выскочил во двор, сел в пролётку и укатил в направлении Одессы прямо по полю. А мне нужно снять линию. Шофёр и некоторые бойцы предложили оставить линию и уезжать.
Но у меня в голове не укладывается, как это оставить? Кроме этого, у меня ещё машина на другом конце провода. Нет, говорю, снимать!
Все в напряжении, быстро закрепили катушку в станке и со скоростью машины наматывали провод.
Недоезжая два километра до конца, вдруг вижу - навстречу идёт моя вторая машина.
Спрашиваю - что там, немцы? Отвечают, что нет. А тут, как нарочно, прошел небольшой дождь, а нам нужно преодолеть одну балку. Пришлось использовать две копны пшеницы, чтобы преодолеть балку. Машины буксуют даже на ровном месте, не только на подъёме.
Выбравшись из балки, быстро закончили снятие линии. Теперь предстоит выехать в другой конец деревни.
Спрашиваем, не появились ли немцы? Говорят, нет. Выезжаем на другой конец деревни, о! Какая радость! Стоят остальные машины нашего взвода рядом с магазином.
Встретились с командиром взвода Омельченко. Он сверхурочник, был в звании старшины. Мой прежний командир взвода провинился, и его куда-то перевели, а старшине Омельченко присвоили звание младшего лейтенанта и дали взвод.
Мы зашли в магазин, взяли то, что нам необходимо.
Здесь были две симпатичные девочки. Одна из них так пристально на меня смотрела, что я даже смутился. Немного поговорили, пошутили, пригласили ехать с нами, но они не знали, что делать с магазином, и нам отказали.
Когда вышли из магазина, одна из девушек последовала за мной и спрашивает: «Скажите, пожалуйста, Вы не Коновальчук?»
Отвечаю: «Нет.»
«Вот точно мой брат такой, находится в армии.»
Говорю, такую сестричку не против иметь, но я не он».
Наступал вечер, и нужно было отправляться. Грунтовая дорога вела в сторону Одессы, по которой мы и поехали. Проехав около десяти километров, видим скопление машин в небольшой низине. Оказывается, после дождя в этой низине буксуют машины.
Каждый стремится объехать застрявшие машины, и сами ещё больше вязнут. Солдат много, толкутся вокруг машин, а сдвигов нет. Впереди нас застряла машина редакции, на ней всего лишь три человека. Обращаюсь к своему взводу: «Поможем редакции?»
Те бойцы, которые были со мной, чувствуют себя провинившимися за предложение бросить все и ехать за оперативным дежурным. Теперь готовы сделать всё, чтобы загладить свою вину.
Они быстро подскочили к машине, шофёр завёл мотор, и машина выскочила на твёрдый грунт. Теперь освободился проход нашим машинам. Расставились всем взводом по обе стороны дороги.
Как подходит машина, её подхватывают с двух сторон, и почти на руках она проходит это разбитое место. И так, машина за машиной, все прошли. У меня появилось чувство гордости за своих бойцов.
Была бы у меня возможность - всех бы наградил.
Ехали всю ночь. Утром прибыли в Будёновку и остановились в одном из скверов. Это было 4 августа.
Стоим день, стоим другой, а нам заданий никаких нет. Говорят, постоянная связь работает хорошо, и нам пока делать нечего.
6 августа вечером подходит командир роты и говорит, что из нашей роты не пришла одна машина, и с нею семь бойцов. Мы, мол, вчера послали сержанта Луценко, но он сейчас вернулся и их не нашёл. Так что, товарищ младший сержант, возьмёте машину, четыре человека, продуктов на себя и на тех бойцов и поедете, проверите ещё раз.
Спрашиваю - а где немцы? Говорит, не знаю.
Ну что ж, приказ есть приказ.
Пока собрались, наступила ночь. Поехали в направлении станции Выгода. Проехали около десяти километров, видим, что-то горит во многих местах. Неужели там уже немцы?
Шофёр и солдаты были не из нашего взвода, предлагают мне вернуться. А у меня ещё те чувства не остыли, думаю, что если бы я поддался той панике, ни за что не простил бы себе.
Я им объясняю, что если бы там были немцы, то наша пехота была бы здесь. Едем дальше и видим, что это горят копны пшеницы. Говорю, это наши зажгли, чтобы немцам не досталось.
Проехали уже около 20 км, а нас ещё никто не остановил. И вдруг, как из под земли, появился часовой.
- Стой! Пароль!
Говорю: «Береза!»
Отвечает: «Клён!»
Спрашиваем: «Выгода далеко?»
«Метров четыреста.»
Огней нигде нет, и мы её не увидели.
Приезжаем в Выгоду. Ищу штаб, мне показывают. Захожу и вижу знакомого старшего лейтенанта Дроздова, он был в нашей роте во время финской компании.
Приветствую, затем спрашиваю:
«Товарищ старший лейтенант, вы случайно не видели здесь машины связистов?»
Говорит: «Я днём проходил и видел, какая-то машина стоит в кукурузе.»
Я туда. Действительно, наша машина.
Радости не было предела! Прежде всего потерявшихся накормили. Решили до рассвета отдыхать, а с рассветом в путь.
В отставшей машине неисправность не нашли. Взяли её на буксир. После дождя дорога дорога грязновата, и машина буксует. Пришлось более двух километров тащить её буквально на руках.
Далее дорога имела небольшой уклон, и мы спокойно поехали дальше.
Во второй половине дня прибыли в Одессу. Командир роты был рад безгранично. Ещё бы! За потерю машины, да ещё с людьми, ему было бы наказание по всей строгости военного времени. Трибунал!
За период моего отсутствия в батальоне произошли изменения. Поскольку в городе связь работала устойчиво, многие связисты были не у дел, и командование армии решило создать роту из двухсот пятидесяти человек и направить в пехотное подразделение.
Я сюда не попал только из-за потерянной машины.
Через неделю из этой роты привезли 35 раненых, остальные погибли. Так я лишился многих своих товарищей. Раненые были отправлены на большую землю.
Из 76-го отдельного батальона связи была создана 218-я кабельно-шестовая рота. Машины у нас забрали, а выдали лошадей, повозки и двуколки.
Продолжение следует…