Бен Харрис медленно шагал по вечерней улице небольшого провинциального городка, периодически отхлёбывая дешевый виски из своей именной фляжки. Ему было около пятидесяти, лицо мужчины было испещрено морщинами, а в волосах пробивалась седина. Его мощные руки сильно ныли после тяжелого рабочего дня. Те самые руки, которые когда-то искусно набирали текст на печатной машинке. Но это было давно...
А сейчас…
А сейчас Бен с тоской потряс опустевшую маленькую флягу и сплюнул на растрескавшийся асфальт. Ему хотелось напиться и расслабиться, как он это обычно делал во время конца рабочей недели. Алкоголь не давал назойливым мыслям уколоть мозг. А между тем, они уже начали это делать.
«А ведь когда-то ты был не плохим писателем, старик, — самому себе сказал Бен. — Что с тобой стало?».
Бен не стал отвечать на этот вопрос и развернувшись побрел в сторону ближайшего бара.
***
В баре было немного людей. В основном здесь ошивались обычные работяги или творческие самородки, в которых уже давно не загорался свет. К числу последних принадлежал и сам Бен. Мужчина, по своему обыкновению сел у стойки бармена, считая это элементом «старой» школы. Бен хорошо знал бармена, это был молодой человек, который несмотря на возраст слушал хорошую музыку.
— Здорово, Ник, —хрипло пробурчал Бен устраиваясь у стойки.
— Здорово, Бен. Как работа? — ответил бармен и тут же подал мужчине стакан виски.
— Дерьмо, — Бен залпом осушил стакан. — Какой-то богатенький сынок расхерачил отцовскую «Бентли» и просит, чтобы мы её подлатали. А у нас половины запчастей нет. Проклинаем всё на свете…
Бармен промолчал и налил ещё.
Бен и не надеялся, что он ответит, разговаривать о ненавистной работе ему не хотелось. Он выпил ещё стакан и улыбнулся. Из динамиков бара играли Led Zeppelin. Бену всегда нравилась музыка в этом местечке. Она напоминала ему о своей молодости.
Скрипнула дверь бара. Бен рефлекторно повернулся, ожидая увидеть очередного пьянчугу. Но ошибся. В бар вошла красивая, молодая брюнетка. Девушка уселась у стойки, совсем рядом с Беном. Она заказала коктейль и легонько улыбнулась. Бен увидел ровные белые зубы. Из одежды на ней была тонкая майка и стильные рваные джинсы. Кожа чистая, загорелая. Бен давно не видел таких девушек. Со времен, когда уехал из Калифорнии…
Брюнетка достала тоненькую сигаретку и обратившись к Бену кокетливо сказала:
—Сэр, у вас не будет огонька?
— Конечно, милая.
Бен достал массивную зажигалку и зажег сигарету брюнетки, затем закурил сам и заказал ещё виски.
— Ты не здешняя? —спросил Бен выдыхая дым.
— Почему вы так решили?
—Ты слишком красива для этой дыры. К тому же загар говорит сам за себя.
Девушка мило рассмеялась.
— А вы наблюдательны.
— Выпьем за наблюдательность.
Они громко чокнулись и осушили содержимое своих стаканов.
— А ты значит здешний? — спросила девушка, мигом убрав уважительный тон.
— Не совсем. Но живу здесь давно. Так что, наверное, этот городок мне ближе, чем тебе.
— Интересно. И чем ты занимаешься в здешней дыре?
— Ремонтирую машины.
— В общем-то Бен писатель, —сказал бармен, подавая ещё алкоголь.
Бен пристально глянул на молодого человека. Бармен не растерялся и просто ему подмигнул.
— Правда? А что ты пишешь?
— Да, но вообще-то я бывший писатель. Уж лет двадцать ничего не писал. Так что…
— Бен написал «Грязных ангелов» и «Последнее лето в Л. А» — снова встрял бармен.
— Ничего себе. Так получается ты Бен Харрис. Я читала ваши книги. Мне так нравится в них дух бунтарства и непревзойденная жажда жизни.
— Спасибо, милая. Мне приятно, — сказал Бен выпивая очередной стакан. Чем больше он пил, тем больше он влюблялся в эту милую девчушку…
— А почему ты больше не пишешь? — спросила она.
— Это долгая история, милая. Жизнь иногда подбрасывает дерьмо.
— Это уж точно.
Бен глянул на эту девушку и слегка улыбнулся.
«Вряд ли ты понимаешь, что я имею в виду прелестное создание. Я не вижу на тебе печати мудовства жизни и усталости. Ты идеальна — думал Бен».
— Как тебе музыка? — спросил бывший писатель, чтобы как-то смягчить тему.
— Обалденно. Обожаю зеппелин
— Ого, обычно молодые девушки вроде тебя предпочитают нечто иное.
— Кстати у Бена дома есть целая коллекция пластинок, — усмехнувшись, сказал бармен.
— Правда? — глаза девушки загорелись.
— Да, я играл раньше…в группе там. В общем…Это было давно…
Они снова выпили, брюнетка слегка наклонилась и причмокнув сказал:
— Так почему бы нам не пойти и не послушать пластинки?
— С удовольствием, детка.
Бен заплатил за себя и девушку и уверенной походкой вышел из бара.
На прощание бармен шепнул ему:
— Не благодари, старик. Ты это заслужил.
***
— Прости, что без машины, детка. Её расхерачил один сопляк.
— Ничего, Бен. Пройтись тоже не плохо.
Они шли по слегка освещенной улице. Старик и красотка.
— Так, откуда ты? — спросил Бен.
— Разве это сейчас важно?
— Нет. Ты напоминаешь мне о море и солнце.
Девушка усмехнулась и приблизилась к Бену. От неё приятно повеяло ароматом моря и кокосом. Бен захотел её обнять, но что-то его сдержало. Давно он не чувствовал женского тепла. Очень давно.
Вскоре они подошли к его домику. Он был небольшой, но устраивал Бена. Наверно это было единственное, что его устраивало в этом городе.
— Заходи детка. Чувствуй себя как дома, — Бен открыл дверь и первой впустил девушку.
Зажегся свет.
— Ого, бармен не шутил. У тебя и правда много пластинок, — радостно сказала девушка.
— Только у меня тут немного не прибрано. Я редко жду гостей.
— Перестань, выглядит здорово.
Жильё Бена было самой настоящей холостяцкой берлогой. Большие комнаты, разбросанные вещи, огромное количество пустых бутылок. Гигантская коллекция пластинок, электрогитара «Gibson» пылящаяся в углу. Большой книжный шкаф, внутри которого можно найти и Толстого с Достоевским, и Чарльза Буковски, и Генри Миллера. Стена были увешаны плакатами рок-групп 1970-ых и 1980-ых.
— Это место будто бы застряло во времени. Мне нравится, — сказала девушка, разглядывая пластинки.
— Да, я немного старомодный, — Бен тихо рассмеялся. — Хочешь выпить? У меня есть виски в холодильнике.
— Давай.
Бен вышел на кухню за виски. Девушка в это время поставила одну из пластинок. Заиграла музыка. Под звуки The Who, Бен подал девушке бутылку виски. Она отхлебнула прямо из горла. Они сидели на полу, пили и наслаждались музыкой.
— Так что с тобой случилось, Бен Харрис. Почему ты променял печатную машинку на гаечный ключ? — спросила девушка.
— Это грустная история, детка, — сказал Бен отхлебывая виски. — Но я расскажу. Должен рассказать.
— Я слушаю тебя, старичок.
— Когда мне было двадцать, я колесил с небольшой группой по всей стране. Звезд с неба мы не хватали, но однажды выступили на разогреве, у самих Deep Purple. Были же времена! На одном концерте мы выступали совместно одной девчачьей панк-группой. Тогда я и встретил Джесси. Свою девушку и несостоявшуюся жену.
Бен замолчал, его взгляд устремился куда-то в пустоту.
— Если не хочешь продолжать, то…
— Нет всё нормально, детка. На вот выпей ещё. Я и Джесс полюбили друг друга с первой встречи. Моя рок-группа развалилась, и я колесил с группой Джесс, иногда играл у них и писал. Тогда я написал по-настоящему хорошие рассказы, которые вышли в сборнике «Звуки Запада». Хорошие были времена.
Брюнетка подала бутылку Бену. Отхлебнув виски он продолжил.
— Вокалистка группы Джесс подсела на наркоту. Мы пытались её вытащить, но группу это не спасло. Ноя и Джесси не отчаивались, нам было прекрасно и вдвоём. Мы исколесили всю страну на стареньком «Бьюике». Затем я опубликовал первые романы «Грязные ангелы» и «Последнее лето в Л.А». Пришла слава. Мы переехали в Калифорнию и ни в чем себе не отказывали.
Бен снова замолчал, затем взял свою гитару, проиграл пару медленных аккордов и продолжил рассказывать свою историю:
— Джесси выросла из панк девчонки, ей хотелось семью, ребенка. А я…я был не готов, постоянно откладывал на потом. Однажды после секса, всё пошло не по плану…В общем я вполне мог стать папашей. Джесси пыталась меня уговорить оставить всё как есть, но я не согласился. Настоял на том, чтобы она приняла таблетки. Она расстроилась, но настоящее дерьмо случилось потом…
Бен снова сделал паузу. Брюнетка подсела к нему ближе и слегка приобняла.
— Продолжай.
—Да, детка. Теперь твоя очередь пить. Однажды я и Джесс сильно разругались на одной вечеринке. Тогда мы оба выпили, Джесс села за руль. И мы помчались домой, но машину занесло, и мы вылетели на обочину. Страшная авария. Я сломал руку и ногу, но с этим можно было жить. А Джесс… Она оклемалась и была жива, но детей иметь уже больше никогда не могла. Это сломило её. Мы ругались всё чаще и чаще. В конечном счете она ушла от меня. Я мог дать ей ребёнка, но всё просрал.
Девушка обняла Бена крепче, он снова почувствовал лёгкий аромат моря и кокоса.
— Она уехала в Нью-Йорк, я пытался её вернуть, но всё тщетно. Через некоторое время я узнал, что она уехала из страны, а затем погибла в авиакатастрофе. Я был разбит и пустился во все тяжкие. Пил, нюхал, трахал всё что движется. Господи, половина Калифорнии была у меня на койке. После смерти Джесси писать я уже не мог, все напоминало о ней. В конечном счете я пропил почти все деньги. Из Калифорнии пришлось уехать. Я купил здесь домик и устроился автомехаником. Вот и вся история, детка. Грустная история…
Брюнетка снова крепок обняла Бена и посмотрела ему в глаза. Усталые глаза измучившегося писателя. Девушка наклонилась и поцеловала Бена. Внутри мужчины пылал огонь. Он принялся осыпать девушку поцелуями, снимать с её одежду…
Всё было так словно ему вновь было двадцать, даже брюнетка во многом напоминала ему Джесси. Он прижимался к её нежной груди и вспоминал какие страстные ночи, были у него со своей любовью. Они забрались на кровать, отбросили сомнения…
И провели страстную ночь вместе…
Старик и красотка.
***
Н утро Бен проснулся от лёгкого шума. Старик открыл глаза и увидел нагую спину молодой брюнетки, которая уже начала одеваться.
— Вот так просто уедешь? — спросил Бен протирая глаза.
— Я больше не нужна тебе, Бен Харрис, — спокойно сказала девушка и быстро поцеловала писателя.
Когда брюнетка пошла к выходу, Бен крикнул:
— Скажи хотя бы как тебя зовут?
— Меня называют по-разному… Но чаще всего Музой. Да, так и закончим.
Хлопнула дверь. Брюнетка ушла.
Недоумевающий Бен поднялся с кровати и глянул на полупустую бутылку виски. Но пить он не стал, вместо этого он порылся в комнате и достал пыльную печатную машинку. Он положил её на стол, сдул пыль и в одних трусах стал потихоньку набирать текст. После двадцати лет молчания, Бен Харрис начал писать.
Автор: Иван Зеляев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ