— Дядя Миша, здравствуйте! — окликнула Даша соседа, который, наклонившись над замком, пытался открыть дверь. — Давайте помогу.
У дяди Миши замок вечно заедал, и старому человеку было сложно его открыть.
— Спасибо, Дашенька, — обрадовался он. — А я уже минут двадцать вожусь-вожусь, да все никак.
Даша сунула ключ в замочную скважину, чуть им поелозила, и дверь наконец-то распахнулась.
— Вам бы замок сменить, а то однажды он совсем не откроется.
— Да-да, надо бы. Заходи, — пригласил дядя Миша Дашу. — Чайку попьём. Или спешишь?
Даша на самом деле спешила. Она только что прибежала с работы, нужно было быстренько сварганить ужин, а то скоро дети из школы придут, а ей к тому времени ещё необходимо было закончить с одним отчетом для педсовета, иначе не дадут спокойно доделать: одному дай то, второму найди это, третьему помоги с уроками. Однако обижать дядю Мишу тоже не хотелось, ему и так несладко.
— Зайду на минуточку, — кивнула Даша.
— Вот и отлично, — обрадовался дядя Миша. — Сейчас я быстро все организую.
Чай пили на кухне. Дядя Миша рассказывал Даше о том, как он сегодня в банке отстоял длинную очередь, хотел разобраться со своей сберкнижкой.
— Да разве разберёшься? — махнул он рукой. — Так ничего и не понял.
— Я вам Наталью свою пришлю. У нее завтра уроки рано заканчиваются, она с вами до банка дойдет и поможет, — пообещала Даша. Наташка у нее училась в одиннадцатом классе и была девочкой пробивной, уж кто-кто, а она для дяди Миши все выяснит да разузнает.
— Спасибо, дочка, а то я, старый дурак, совсем ничего не соображаю в их дебетах-кредитах.
Из большой комнаты раздался какой-то шум, будто кто-то с силой захлопнул форточку. Даша вздрогнула от неожиданности.
— Это что?
— Да это Мария Степановна моя, — улыбнулся дядя Миша. — Напомнила, чтобы я окно не забыл закрыть.
Даша нахмурилась и недоверчиво уставилась на дядю Мишу.
— Заботливая она у меня все-таки, моя Мария Степановна, — разоткровенничался дядя Миша. — Я ведь ее старше на десять лет, память совсем дырявая стала, а она всегда все помнит.
— Дядя Миша... — начала было Даша, но дядя Миша ее перебил:
— Вот надысь, я в комнате был, а она здесь, на кухне. Слышу — плюх! Прихожу, а она сумку вон с дверной ручки на пол сбросила. Мол, собирайся, старый, пора в булочную, дома ни крошки хлеба.
Даша обернулась — на двери висела старая темно-синяя сумка, с которой дядя Миша всегда ходил в магазин.
— А на днях сижу, телевизор смотрю, — продолжил рассказ дядя Миша, — и задремал. Чувствую — что-то в бок мне тычет. А это Мария Степановна будит меня. Мол, ночь на дворе, гаси телевизор да спать иди, старый. А тут вот ещё какой случай был. Сын мне позвонил, Юрка наш, ну я и заболтался с ним, забыл совсем, что у меня солянка на плите стоит. Потом слышу: как загремит что-то. Я бегом на кухню. Солянку вовремя спас, ещё б чуть-чуть и сгорела. Ты пей чай-то, дочка, пей, — дядя Миша пододвинул к Даше вазочку с печеньем. — Или вот печенье это. Ведь Мария Степановна только его и ест, никакое другое не признает. Встаю вчера, иду на кухню, а весь пол крошками усыпан. Открываю дверцу шкафа, а это Мария моя Степановна пакет на дне прорвала, вот крошки и просыпались. Мол, не видишь, что ли, старый, всего одна печенюшка осталась, иди в магазин. Я и пошёл.
Даша молча отхлебнула чай, уставившись перед собой. Дядя Миша любил поговорить, и в ней он всегда находил благодарную слушательницу. Особенно любил он рассказать про свою жену Марию Степановну. Дядя Миша с тетей Машей жили по соседству, сколько Даша себя помнила. Сын их, Юрка, был намного старше Даши, а потому ещё в детстве тетя Маша часто отдавала Дашиной маме «гостинцы»: Юркины книжки, которые он уже перечитал, Юркины карандаши, потому что теперь он только красками рисует, Юркину лампу, потому что ему новую купили, Юркины шашки, потому что теперь он перешёл на шахматы. Даже Юркины спортивные костюмы и футболки отдавала. Мама Даши брала, никогда не отказывалась. Она одна растила троих детей, а потому излишков в их доме никогда не было. Потом Юрка вырос, окончил институт, женился, уехал жить в другой город, а уже пожилые дядя Миша с тётей Машей баловали Дашу и ее подросших сестер. Годы шли, вслед за Юркой повзрослела и Даша. Окончила педагогический, пошла работать в школу, замуж вышла, родила троих детей. Правда, слава богу, с мужем, не пришлось ей тянуть их одной, как когда-то тянула ее мать саму Дашу и ещё двух детей. Дядя Миша с тётей Машей все также жили в своей старой квартирке, и сами они состарились, но по-прежнему дружили и с Дашиной мамой, теперь уже ставшей бабушкой, и с самой Дашей, которая старикам помогала, как могла. Сын их, Юрка, был редким гостем, жил далеко, много работал.
В соседней комнате снова грохнуло окно.
— Слышишь, — улыбнулся дядя Миша, — Мария Степановна моя. Требует, чтоб окно закрыл. И то правда. Надо закрыть, а то мухи налетят.
Даша хотело было сказать, что это сквозняк туда-сюда мотает старую раму, но прикусила язык, посмотрев на добродушное лицо дяди Миши.
— Дядя Миша, если тебе надо что, в магазин там сходить или по дому помочь, ты говори, не стесняйся, я Наташку пришлю, — сказала Даша, вставая. — Пойду я теперь.
— Иди, дочка, иди. Тебе ведь ещё, небось, и тетрадки проверять, и ужин своим приготовить надо. И я буду готовить. Пожарю картошечки. Моя Мария Степановна очень уважает жареную картошечку с лучком.
Даша почувствовала, как к горлу подкатил ком, но сдержалась. Не нужно расстраивать старого человека. Дяде Мише и так нелегко. Ему в следующем году семьдесят девять стукнет, а он ещё держится, бегает, суетиться. Только очень уж одиноко ему теперь. Мария-то Степановна его умерла в прошлом месяце.
_____
Автор - Татьяна Ма