Тот факт, что пионеры накрылись медным тазом, Клюшкина и товарищи ее узнали в кабинете исторички погожим осенним днем. Галина Петровна вздохнула и сообщила им печально.
- Пионерская организация, к сожалению, упразднилась. Жизнь наша очень сейчас меняется. И даже галстуки носить уже не нужно. Это, конечно, не очень сейчас понятно. Вы, молодежь, теперь воспитываться станете уж совсем травой в поле. Но те, кто все еще хочет быть пионером, давайте как-то объединимся. Давайте хотя бы станем носить голубые шнурки на шее. Или зеленые. И на субботники ходить, собрания какие-нибудь устраивать. Должно же вас хоть что-то направлять, в конце-то концов. Хоть куда-нибудь.
Но эта вялая идея Галины Петровны развития не получила. Носить шнурки никто не захотел.
И красные-то галстуки надевали только для коллективных фотографии класса. На этих фотографиях по центру размещалась принаряженная Дзинтра Артуровна в окружении девочек. Тех девочек, кто каши мало ел - усаживали на скамью. “Петрова, сведи свои колени! Чего ты как дембель на лавке развалилась?! А еще девочка называется!”. А третьим рядом ставили мальчиков. Если эти мальчики были, конечно, нормального роста. Те, кто были роста смешного, отправлялись на скамейку к девочкам. “Потеснитесь! Короедову сесть некуда!”. Короедов довольно гоготал и укладывался тюленем на пол вдоль скамьи - будто на пляже прохлаждался.
А о том, что меняется в стране вообще многое, очень даже чувствовалось. В туалетном лотке кота Тимошки, к примеру, появилось неожиданное наполнение. Привычные номера районной газеты “Козюхинский вестник” сменились в нем брошюрами В. И. Ленина. Эти брошюры приносила теперь охапками мама Клюшкиной с работы, прямиком из Красного уголка. В том уголке на почетном месте стоял бюст Ленина, а еще имелись трибуна для выступлений и ряды кресел в красной обивке. В шкафах пылились без дела стопки брошюр с Владимиром Ильичем на обложках. В Красном уголке проводились собрания и награждались грамотами достойные трудящиеся.
Клюшкина в уголке однажды была - и бюст вождя как следует разглядела. Ленин строгим и мудрым взором смотрел из своего угла в сторону шкафа с литературой.
А теперь плоды его трудов использовались для Тимошкиных срамных нужд. Уголок - как и пионеры - тоже упразднился. “Конец режиму коммуняк!”. Так тогда говорили.
И все заинтересованные домашние в минуты уединения могли теперь спокойно почитать “Главные задачи наших дней” или про съезды конференции. Клюшкина немного интересовалась и читала.
И было совершенно очевидно - вот так и выглядит конец режима. Вон он, режим, у Тимошки в горшке лежит.